Ностальгия

не отделение, а толпа на переговорном пункте. Гребаная ответственность — я с тоской вспоминаю, как когда-то носил на рукаве шеврон рядового первого класса. “Чистые петлицы — чистая совесть”, так у нас говорят.

Ждем совсем недолго. Офицеры “союзников” спешат к своему бэтээру. Поступает уточненная вводная. Оцепить район по семидесятой и пятьдесят девятой улицам. Осуществлять поддержку Национальной гвардии. Не пропускать за оцепление никого, кроме имеющих разрешение от нациков.

— Взвод, ко мне! В колонну по три! — кричит голосом, не прибегая к услугам такблока, взводный сержант.

— Первое отделение… второе отделение…

— Третье отделение, ко мне, становись, — подхватываю я. Насколько хватает взгляда вниз по улице, сине-зеленые фигуры со всех сторон стекаются в плотные коробки.

— Взвод, за мной! Шире шаг! — Сото резво трусит в сторону Латинских кварталов. Взводный бежит рядом, придирчиво оглядывая строй.

Пробегаем мимо блок-поста. Нациков тут, оказывается — видимо-невидимо. Они везде — вдоль стен, в арках домов, за низкими заграждениями, наспех созданными из пенного наполнителя и колючих спиралей. От серой массы отделяются струйки и тянутся к нашим взводам. Пристраиваются союзники и перед нами. Они легкобронированы и вооружены кто винтовками, кто полицейскими дробовиками, вместо лопаток на разгрузках болтаются шоковые дубинки и связки пластиковых наручников, в подсумках — шоковые гранаты, а в остальном — пехота и пехота, разве что броня в боевом режиме не меняет рисунок, как у нас, подстраиваясь под цвет окружающих стен. Низко над головой проносятся десятки механических стрекоз. Они начинают изливать из себя невыносимо громкий голос, голос уносится вместе с ними, возносится на верхние ярусы, отражается от стен. Стрекоз все больше, на бегу поворачиваю голову, посмотреть, откуда они берутся — огромный камуфлированный грузовик с закрытым кунгом, с направляющих на его крыше, как из улья, один за одним выстреливаются все новые беспилотники.

“Внимание жителям Зеркального. Объявлено военное положение. Проводится акция по идентификации граждан. Пожалуйста, оставайтесь в помещениях, где вас застала проверка. Не пытайтесь выйти на улицу. Попытки несанкционированного передвижения до окончания проверки будут пресекаться. Встаньте лицом ко входной двери и приготовьтесь к проверке ваших контрольных чипов. Тем, у кого нет контрольных чипов, приготовить документы, удостоверяющие личность и держать их в правой руке. Попытки неподчинения действиям властей будут пресекаться. Повторяю…”.

И слева, и справа от нас, а если поднять голову — то и над нами, по десяткам уровней бегут тысячи вооруженных людей. Мы буквально наводнили город. Мы струимся по его улицам и виадукам сплошной рекой. Латинские кварталы — перезревший гнойник. Мы охватили гнойник плотным кольцом, мы лейкоциты, мы бросаемся в грязь, чтобы отщипнуть от нее каждый по кусочку. Боевые машины различной принадлежности ползут позади нас и перегораживают улицы, создавая дополнительный рубеж оцепления.