Последняя черта

Енот кивнул головой и побежал к «Уралам». Возле машин шла полным ходом подготовка к отъезду: в кабины рассаживались водители, а на специальных крюках, приваренных к дверцам, устанавливали пулеметы. Через несколько минут оба «Урала» и две «Газели», урча двигателями, выехали за пределы подворья. «Хонда» выдвинулась на несколько мгновений раньше, чтобы забрать снайпера с позиции.

Глава 13

Я посмотрел на переделанную «Газель» и стоявших рядом с ней Испанца и Остапа. Оба мужчины были чем-то неуловимо похожи друг на друга, каждому под пятьдесят, глубокие морщины избороздили лица, в волосах седина, а взгляд спокойный и уверенный.

— Остап, за руль. Испанец за пулемет на переднем сиденье. Я поеду в кузове, за спаркой. Сейчас мы немного поиграем с противником в радио, если получится, то подловим парочку уродов. Прицепи к антенне вот эту тряпку, — я протянул Остапу небольшой прямоугольный флаг зеленого цвета с вышитыми на нем надписями на арабском. Флаг я нашел в доме.

Я сел в кузов машины, достал блокнот с позывными и частотами и, выбрав строку, в которой было написано: Командир — «Амир», вызвал:

— Амир, Амир. Прием! Это Хазир! Прием!

— Амир на связи, что у тебя случилось, Хазир? Прием! — раздался в динамике рации чуть хрипловатый голос с властными нотками.

— Амир, меня атаковали бойцы противника! Мы их уничтожили! Мы вступили в бой с превосходящими силами противника и всех победили! Прием! — гордо произнес я в микрофон рации.

— Хазир, ты что, травы обкурился, какие еще превосходящие силы противника? Прием! — в голосе говорившего проскочило удивление вперемешку с раздражением.

— Амир, мы уничтожили десант противника. Пассажирская «Газель» и легковушка! — еще более гордо ответил я.

— ХАЗИР! ЧТО?! — надменный тон как ветром сдуло. В голосе пульсировала ярость. — Что ты сказал? Какой еще десант противника? Это были местные ополченцы! Ты убил своих! Понимаешь? Придурок! Ты расстрелял своих! Дебил! Сиди на месте, я сейчас приеду! Только попробуй сдвинуться с места, найду и яйца отрежу!

Рация замолчала, а я, довольно улыбаясь, махнул рукой, и приказал Остапу выезжать на дорогу.

— Как это они тебе поверили? — удивленно спросил Испанец, который слышал мой разговор по рации. — Неужели у вас с Хазиром так похожи голоса?

— Вряд ли, — ответил я: — Возможно, Амир никогда не слышал голос Хазира, а может, просто повезло.

— И какой план действий? — спросил Остап, осторожно ведя машину по разбитой грунтовой дроге.

— План простой — встречный бой. Медленно едем по дороге и, как только замечаем противника, открываем огонь на поражение. Два пулемета с АГСом вмиг рассчитают несколько машин.

— А если Амир пожалует на БТРе? — спросил Испанец. — Что тогда? ПК не пляшет против БТРа.

— На этот случай у нас есть противотанковые гранатометы, — я показал головой на связку темно-зеленых тубусов.

Наша «Газель», медленно переваливаясь на ухабах, выехала за пределы бывшего дачного кооператива — открылся вид на заросшее бурьяном поле. Сразу за поворотом догорали останки расстрелянных Испанцем машин. Остап по широкой дуге объехал пепелище. От огня явно тянуло горелым мясом — вот так и пахнет война: горелое мясо, раскиданные по земле кишки, запах сгоревшего пороха и взрывчатки… и запах страха. Страх пахнет сильнее всего, им пропитано все вокруг. Но пока этого запаха еще нет.

Я включил радиостанцию в режим сканирования и принялся слушать эфир:

— …ем! Гайцов дожали, двигаемся к набережн…

— Нужна подмога, у них крупнокалиберные пулеметы! При…

— …очка! Триста второй, как слышишь. Прием!

— …ма! Тюрьма! Как слышишь меня? Прием!

— Триста второй! Где ты?

— Да, дожми ты этого автоматчика! …урок! Куда лезешь?!

— Прошли поворот на лодочный кооператив «Кварц». Вижу город! Прием!

— …оня! Где броня? Они засели в церкви и лупят нам в спину из «Утеса»!

— …ием! Прием!

Я выключил режим сканирования, потому, что мы почти проехали поле и скоро мог показаться загадочный Амир.

«Газель» проехала по полю немногим меньше трехсот метров, когда впереди, на другой стороне поля, показался капот первой машины — темно-зеленый «УАЗ», сразу же за внедорожником ехал белый красавец пикап «Митсубиши». На крыше пикапа красовался крупнокалиберный пулемет.

— Едем прямо по дороге, — сказал я, нагнувшись к кабине: — Когда поравняемся вон с тем деревом, открываем огонь. Испанец, бьешь по «УАЗу»!

Наша машина поравнялась с намеченным мной деревом, когда до встречных внедорожников осталось сто метров. Сто метров прямой, как стрела, дороги. Идущий первым «УАЗ» начал мигать фарами, призывая остановиться.

— Огонь! — закричал я, нажимая на спусковой крючок пулемета.

Оба наших пулемета заработали одновременно. Длинные очереди, выпущенные из ПК Испанца, огненными клещами впились в лобовое стекло «УАЗа».

Темно-зеленый внедорожник вильнул в сторону, пытаясь уйти с линии огня, но Испанец не отпускал машину противника.

Мой пулемет бил сверху, что позволяло стрелять поверх «УАЗа». Первой очередью я сбил пулеметчика, стоявшего в кузове пикапа. Белый внедорожник резко затормозил, и сдал назад, уходя влево пытаясь спрятаться за расстрелянным «УАЗом». Длинной очередью я зацепил кабину пикапа, который заложил слишком большой вираж, из-за чего тут же перевернулся. Подъезжая к расстрелянным внедорожникам, я сделал серию коротких очередей из станкового гранатомета. Гранаты, падая, поднимали невысокие султаны земли, осыпая все вокруг ливнем осколков.

Проезжая мимо пикапа, я выстрелил несколько раз из пулемета, добивая раненых, которые выпали из машины, когда она перевернулась.

— Едем прямо по дороге, когда она упрется в Т-образный перекресток, поворачивай налево, потом еще раз налево и сразу же направо, — сказал я Остапу.

— А что там? — спросил Остап.

— Там — вторая точка исламистов, к которой, мы должны были следовать после того дома, где вас нашли, — объяснил я Остапу путь нашего движения.

— А стоит ли сейчас соваться в самое пекло? — весело спросил Испанец.

— Знаешь, какое самое безопасное место при смерче? Его эпицентр! Там нет ветра и безопасно, — ответил я, снаряжая пулемет новой лентой.

Вторая точка, которую должен был посетить мой отряд, располагалась в самом центре деревни Войкова — пригорода Керчи, который местные называли — Катерлез, что в переводе с татарского означало что-то про всадника. Нужный нам дом находился на одной улице с мечетью, а если быть до конца точным, то прямо напротив нее.

Я очень хорошо ориентировался в местной застройке — по работе часто приходилось здесь бывать. Наша машина проехала еще метров сто и остановилась в тени большого сарая, который раньше был коровником, но потом его переделали под склад, а потом часть стены разобрали и в том, что осталось, сделали сарай.

Ба-бах! — позади грянул взрыв, и к небу взметнулся султан пыли, а уже через несколько мгновений поднялся густой столб черного дыма — это взорвалась взрывчатка, заложенная в доме, ну а дым, из-за загоревшегося машинного масла, которого там обнаружился приличный запас.

Я включил рацию на частоте Амира и тут же услышал грубоватый мужской голос:

— …ир! Амир, прием! Амир, ты слышишь меня? Прием!

— Слышу тебя, слышу! — яростно зашипел я в микрофон рации, плотно прижимая его к свои губам, так, чтобы на той стороне думали, что вокруг меня очень шумно: — Мы попали в засаду! Два километра по дороге на село Курортное! Ведем бой! Здесь российские десантники на бэтээрах! Все к нам! Сроч… — и тут же, нажал кнопку, отключая радиостанцию.

— Это чего сейчас было? — удивленно спросил Остап.

— Военная хитрость, — лаконично ответил я. — Подождем двадцать минут и поедем вон по той дороге, сразу за тем поворотом окажемся на улице, которая идет параллельно той улице, на которой стоит местная мечеть. Если я не ошибаюсь, то площадь вокруг мечети должна быть заполнена солдатами противника. Выскакиваем из-за угла и открываем огонь из всех стволов. Там будет открытый участок, метров пятьдесят, а потом сразу же постройки — басмачи даже не успеют ничего понять! Остап, ты главное — машину старайся держать ровнее, чтобы нам стрелять было удобно!