Под знаком небес

– Идемте, – поторопил проводник, – скорее!

Вампиры спустились по винтовой лестнице и незамеченными вышли из башни. Стараясь держаться поближе к стенам, они помчались по улицам Города Мертвых.

Вокруг было пустынно. Многие здания превратились в развалины, то и дело попадались следы пожаров. Вампиров видно не было, окна почти не горели. Невин бежал по Бальгону и не узнавал его: таким чужим казался город, лишенный своих жителей. С карнизов зловеще скалились каменные химеры, скрипели на ветру покосившиеся флюгеры. Неподвижное колесо обозрения, время от времени освещаемое всполохами молний, казалось гигантской черной паутиной.

Когда носферату достигли замка Брандеген, проводник сделал знак остановиться. Вампиры укрылись в одном из ближайших полуразрушенных домов. Их отделяло от крепостных стен полсотни футов открытого пространства. На стенах маячили часовые. Они ходили вдоль бастионов, встречаясь над крепостными воротами.

– Нам нужно туда, – проводник указал на башню аванпоста, соединенную с остальным замком навесным мостом.

– Там ров, – заметил Невин. – Мы поплывем?

– Нет необходимости. Он пуст.

– Почему?

– Люди разрушили часть зданий, и обломки завалили канал, пополнявший его водой.

– И Мстислав не приказал его очистить?

Проводник отрицательно покачал головой.

Невин усмехнулся.

– Тогда идемте, – сказал он. – Как нам преодолеть расстояние до башни?

– Мы отвлечем внимание стражников, – сказал проводник, доставая из-за пазухи небольшого филина со связанными лапами.

Он распутал лапы птицы, что-то прошептал ей и выпустил в окно. Ночной хищник тяжело взмыл, несколько раз недовольно ухнул и направился к крепостной стене, по которой расхаживали часовые.

– Вперед! – шепнул проводник, когда филин закружился вокруг стражников, и до укрытия вампиров донеслись их возгласы.

Носферату выскочили из дома и во весь опор помчались к башне. Они преодолели полсотни футов секунды за три, нырнули в ров, выпрыгнули из него и влетели в чернеющий дверной проем.

– Заметили? – выдохнул Невин, прислушиваясь.

– Вроде нет, – проговорил Дарон.

– Тогда идем наверх. – Невин первым начал подниматься по ступенькам.

Они добрались до смотровой площадки и, пригнувшись, прокрались к навесному мосту. Доски блестели от дождя, и сама конструкция раскачивалась на ветру.

Носферату пошли по ней, легко удерживая равновесие и молясь Молоху, чтобы он отвел глаза часовым. К счастью, в сторону моста никто не смотрел – оттуда не ожидали угрозы.

Очутившись на бастионе замка, вампиры начали перебираться по его выступам, приближаясь к донжону, в котором было освещено только одно окно. Именно к нему стремились они, осторожно минуя расставленных по зубчатым стенам стражников, облаченных в сиренево-желтые одежды – цвета клана Валерио.

На фоне темного неба полоскались широкие флаги с изображением тура, попирающего змею. С высоты главной башни замка можно было разглядеть установленные на улицах и крышах домов штандарты с этой же эмблемой.

Невин, прижавшись к стене, подполз к карнизу. Окно было занавешено тяжелой портьерой, однако свет проникал сквозь щели по бокам и очерчивал вокруг нее желтую рамку. Невин сделал своим спутникам знак обогнуть донжон и перерыть выход из комнаты, а сам подтянулся и легко забрался на каменный выступ. На секунду замер, прислушиваясь, затем отодвинул занавеску и заглянул в комнату.

Мстислав сидел перед потухающим огнем очага, поставив локти на убогий стол и подперев голову руками. Справа от него лежал в роскошных ножнах Калигорст, рукоять которого неярко поблескивала вделанным в оголовье рубином.

На губах Невина мелькнула зловещая улыбка: наконец он добрался до предателя, которого искал. Повелитель погоды, один из самых могущественных и опасных вампиров, некогда изгнанных из Бальгона. Он сидел в княжеских палатах, а значит, правил в Городе Мертвых.

Невин потянул из ножен Семеракх, как вдруг где-то внизу заржала лошадь. Мстислав поднял голову и тотчас увидел бледное, искаженное ненавистью лицо своего врага. Вскочив на ноги, он выхватил из ножен Калигорст, хищно блеснувший в свете потухающего пламени. Невин рванул одной рукой портьеру, другой обнажил оружие и, запрыгнув в комнату, без лишних слов бросился на своего врага.

Носферату схлестнулись, двигаясь с огромной скоростью, передвигаясь подобно урагану, сокрушая все, что попадалось на пути. Со стоном встречались ежесекундно клинки их мечей, резали воздух, выбивали искры из каменных стен.

Через некоторое время Мстиславу, теснимому Невином, удалось пробиться к двери, и он, не оборачиваясь, открыл ее, намереваясь бежать или позвать стражников, однако на пороге стоял Дарон, сжимающий в руке доставшийся ему от Грингфельда Мангтар, Красную Молнию. Одним точным движением он пронзил не успевшего даже обернуться Мстислава насквозь, а Невин сильным ударом выбил у растерявшегося от внезапной боли вампира из рук Калигорст. Тотчас же в комнату ворвались остальные спутники Невина и скрутили Мстислава, заткнув ему рот заранее приготовленным кляпом. Никто не собирался убивать его просто так. Нужно было захватить предателя и казнить – как и полагается поступать с изменниками.

Балкон был залит мутно-розовым светом, идущим сквозь густые облака с горизонта. Светлые длинные тени лежали повсюду, расчерчивая каменный пол и перила широкими полосами.

Восемь закутанных в плащи фигур склонились над сидевшим у стены вампиром, связанным и безоружным. Некоторое время длилось молчание, нарушаемое лишь тяжелым дыханием пленника. Наконец один из носферату заговорил, и его голос, доносившийся из-под опущенного на лицо капюшона, был полон презрения:

– Мстислав арра Валерио! Ты обвиняешься в измене роду вампиров, забвении кодекса Служения и предательстве Подателя Жизни. Я, Невин арра Грингфельд, Пророк Молоха, законный повелитель Бальгона, судил тебя судом праведным и признал виновным. Ты приговариваешься к смерти и будешь казнен сегодня, как только солнце появится над горизонтом и его лучи коснутся твоего тела. Хочешь ли ты сказать что-нибудь напоследок?

Мстислав облизнул пересохшие губы – хотя рассвет еще не наступил, но приближение небесного светила уже начинало действовать на его ничем не прикрытую кожу.

– Только то, – сказал он хрипло, – что я никогда не предавал Служения и не забывал своего долга перед Молохом. Это вы изменили моему клану, приговорив к изгнанию, нарушив закон Единства носферату. Если бы Великий судил меня, он увидел бы, что я всегда был предан ему. Больше мне нечего вам сказать.

– Что ж, как угодно. – Невин взглянул на горизонт. – Солнце близко, и нам пора укрыться. Прощай!

Вампиры направились к распахнутому окну башни, оставив Мстислава одного. Он был прикован цепью к стальному кольцу, вмурованному в башню, и не мог освободиться, ибо палачи лишили его силы, связав пропитанными чесночным экстрактом веревками, которые причиняли острую боль, постепенно разрушая плоть на запястьях. О, если бы только это! Он оторвал бы себе кисти и скрылся, но, лишенный силы, он не мог сделать этого.

Горизонт вспыхнул алым, и небо стало густо-розовым, вызолотились кромки белых облаков. Зрелище было бы прекрасным, если бы не несло неминуемую гибель. Давно уже Мстислав не видел ничего подобного.

Расплата за предательство, наказание за измену! Все это он мог бы оспорить, но сейчас не хотелось думать о таких вещах, ведь он прекрасно понимал, что судившие его носферату правы и по законам вампиров он действительно заслужил смерть. Но было отчаянно больно от того, что он умирает здесь, на балконе, когда весь Бальгон спит, и после того, как солнечные лучи выскользнут из-за горизонта, от него, Мстислава, ничего не останется.

Вампир прикрыл глаза, и в этот момент солнце засияло в полную силу, рассеяв утреннюю мглу облаков. Оно осветило снежные вершины Кадрадских гор, сверкающие шпили Бальгона, его величественные здания, наполнило золотом озеро, заискрившееся в центре города, скользнуло по стенам замка Брандеген и ласково залило карминно-желтым его донжон, зубцы вокруг верхней площадки и каменный балкон.