Запад

— Туда! Пятеро — в передовой отряд, трое — в тыл. Прикрывать и оповещать обо всех неожиданностях…

Он отдавал приказы подросткам, придавая голосу бодрости. Но что-то внутри заставило его пропустить всех вперед и дождаться, пока последняя мамаша, облепленная малолетними чадами, сползет на пути и снимет с перрона свои сопливые сокровища. Теперь было самое время ретироваться самому.

Но не тут-то было. Наверное, мысли об этой «плодовитой мамаше» как-то отразились, срезонировали в бесконечном пространстве и ударили в эту груду коконов изрядной долей возбуждающего. Иначе как объяснить, что из темного, дальнего конца перрона с лошадиным топотом показалось гигантское паукообразное чудовище…

С человеческой головой.

«Матка руконогов», — услужливо подсказала бесстрастная память. Именно о такой рассказывал Данила и о том, как они втроем со Снайпером и какой-то Настей ее уделали. [9] Но здесь и сейчас Книжник фактически был один — толпу напуганных людей можно не принимать в расчет. Потому он и принял единственно верное в этой ситуации решение, заорав во всю глотку:

— Бегите! Все в туннель!

Чудище уставилось на него взглядом крохотной по сравнению с телом башки, и эта голова, все еще напоминавшая человеческую, вселила в Книжника такой ужас, что он едва не потерял сознание. Спасибо долгому общению с Зигфридом: руки схватились за оружие прежде, чем пришел в себя скованный ужасом мозг. «Говорят, после такого седеют, — мелькнула идиотская мысль, — надо будет проверить…»

Арбалет он вскинул не зря: гигантская самка руконога дернулась, сокращая чудовищное брюшко, — и в сторону тоннеля устремились стекловидные серебристые нити. Сам Книжник успел увернуться, но один из серебристых клубков буквально припечатал к стене неосторожно подвернувшегося подростка. Из-под нити брызнула кровь, вопль боли огласил душное подземелье. Можно было броситься на помощь — но паренек был уже обречен: сокращаясь, нить, как масло, перерубала кости и внутренние органы. А потому Книжник не стал отвлекаться от главной задачи: остановить монстра, пока все беженцы не скроются в туннеле.

Прицелившись в милую физиономию монстра, Книжник спустил тетиву. Взвизгнул, стартуя, тяжелый стальной болт, дрогнуло это ничего не выражавшее лицо — и все. Ничего не произошло, не считая того, что голова с розоватой дыркой во лбу вдруг зашипела, исходя столь же розовой пеной, — и стала надвигаться на него. Тут же стало видно, что лицо все-таки отнюдь не так похоже на человеческое, как показалось вначале. Зашевелились жвалы, усеянные человеческими вроде бы зубами, сверкнули желтым выпученные глаза. Огромное брюхо заколыхалось, видимо готовясь к новому залпу жуткой серебристой паутиной.

Книжник попятился, лихорадочно проверяя подачу болтов из бункера. Точно: он использовал против чудовища обыкновенные заостренные штыри. На исправление положения оставались мгновения. Взвыл привод автовзвода. Щелкнул переключатель на повышенный темп стрельбы.

— Посмотрим, как тебе понравится вот это! — с тихой ненавистью выдавил он. Щелкнул спуск — и арбалет затрясся в руках, выплевывая целую партию болтов со взрывными наконечниками.

Самое время: навстречу уже вылетело облако белесой пены, на лету стекленеющей и превращающейся в сверхпрочную нить. Пожалуй, только взрывная волна от рванувших арбалетных зарядов спасла стрелка от неминуемой гибели, изменив траекторию смертоносной паутины. Колкие нити кольцом облетели его, повиснув на потолке и стенах туннеля. Брюхо гигантской самки руконога грязным рваным мешком, сдуваясь, опадало на перрон. Дикий визг заполнил подземелье: тварь все еще была жива и продолжала неровное движение в его сторону.

Книжник попятился, переходя на бег и углубляясь в туннель. Он продолжал прикрывать беженцев, боясь повернуться к темноте спиной. И не зря: в отблесках далеких уже факелов он увидел эти несущиеся по пятам почти сюрреалистические многорукие тени. И еще раз поблагодарил неизвестных умельцев за арбалет да за стабильный заряд в аккумуляторе за спиной.

Повышенный темп взвода — лучший выход в тесном, темном помещении, когда нет возможности толком прицелиться. Он едва успевал перемещать направление стрельбы, отправляя в темноту очереди из тонких острых болтов: для рядовых руконогов бронебойных не требовалось. Впрочем, напоследок он не пожалел одного, чтобы врезать в стену по касательной и во время короткой вспышки убедиться, что враги перебиты или отстали.

И теперь, догоняя ушедших далеко вперед вестов, он мог уже с большей уверенностью сказать самому себе и далекому — возможно уже слишком далекому — Зигфриду простую и ясную вещь, от которой даже в этом беспросветном месте хотелось кричать и смеяться.

Все-таки они прорвались.

Глава пятнадцатая

БИТВА

Шли долго. Где-то посреди туннеля путь преградила обгоревшая бетонная стена. Наверное, здесь, высоко над головой, проходила полоса обороны Последнего Рубежа. Когда-то эта мощная железобетонная перегородка была опущена, перекрывая путь врагу, и долгое время надежно выполняла оборонительные функции: ее не одолели многочисленные снаряды и пламя, следы которых несла древняя конструкция. Но кто-то все же справился и с этой преградой. Много позже — просто проделав объемистую дыру. И сделал это без помощи взрывчатки и сложной техники. Похоже, что дыру просто прогрызли. Не хотелось даже думать — кто. За первой перегородкой метровой толщины оказалась вторая — тоже прогрызенная насквозь, и люди продолжали продвигаться вперед.

Миновать «Смоленскую» все же не удалось. Когда люди вышли из казавшегося бесконечным туннеля, у самой платформы их путь завершился завалом из полуистлевшего мусора, перекрывавшего проход в туннель, ведущий дальше. В мусоре преобладали обглоданные кости, в том числе — человеческие. Уже как данность беженцы восприняли вид гигантских «сталактитов» из коконов, облепивших почти весь объем станции. Двигаясь как можно тише, «по стеночке», люди устремились к ближайшему эскалатору и длинной вереницей, рискуя переломать ноги в проваливающихся ступенях, потянулись наверх, к свету. Где-то за спиной, в темной глубине раздавался приглушенный рев подземных чудовищ, но дневной свет был все ближе, и одно это придавало сил.

Тем не менее дурное предчувствие не оставляло Книжника. Не нравились ему эти места — еще с давешнего посещения крепости нео. Потому что с этими грязными мутами невозможно договориться. То есть взаимопонимание исключено напрочь. Ни черта они не понимают, кроме грубой физической силы, которой у беженцев как раз и нет.

Оставалось надеяться на высшие силы, что помогут незаметно проскочить мимо многочисленных постов и застав нео и направиться прямиком к Кремлю. Есть ситуации, когда, чтобы не сойти с ума, следует полагаться только на иррациональное.

…Наверное, они шли по туннелю и поднимались на поверхность всю ночь — потому как город встречал их рассветом. Книжник не мог отделаться от ощущения, что выход из-под земли целого спасенного народа овеян чем-то мистическим. Символичным было и место, куда выходили люди. Это был не просто выход из метро, утопленный в нише какой-нибудь безликой стены, и даже не одинокий стеклянный «стакан» у сгинувшей троллейбусной остановки.

Полуразрушенный вестибюль находился будто бы в центре большого колодца с каменными стенами, игрой архитекторов расположившись в обширном дворе какого-то дома. Удалось даже прочитать его номер на ржавой табличке: «54».

Наверное, оттого, что выход на поверхность прошел под надежным прикрытием этих стен, их и не заметили сразу же дозорные нео. Люди выходили и тихо располагались по всему этому обширному двору, словно в центре нового Бункера, — прямо по соседству с устрашающей башней МИДа, давно уже превращенной Ззаргами в неприступную крепость. Вон она — зловеще нависает над тесным от скопления людей двором, словно пытается заглянуть в этот небольшой закуток и выяснить — кто посмел посягнуть на территорию клана? Наверняка там, наверху, полно наблюдателей, спасает только природная лень мутов да ранний час.