Грибница

До Пыления в Днепровске проживал его родной брат, именно поэтому Пётр изначально так стремился попасть в этот город. Он успел найти и похоронить тела брата и его жены, но отыскать местный медицинский университет им с Катей не удалось. Планы спутала банда подростков. Пётр сумел отразить их атаку, застрелив двоих, но понимал, что разозлённые пацаны могут предпринять вторую попытку нападения хотя бы из мести. Поэтому Пётр поспешил увести из города своих женщин и Диму — мальчика, который примкнул к ним в городе буквально накануне нападения.

Дальше решили идти в Стальград. Города разделяло сто двадцать километров, покрыть которые можно было за пять — шесть дней, если двигаться их обычным темпом. Но в пути они задержались. Сначала из-за Лены: оказывается, девушка целый день шла за ними от самого Днепровска, прячась и присматриваясь к ним издали. Она подошла к ним на вечернем привале и решила остаться. Лена оказалась местной уроженкой, прежде чем уйти из этих мест, она захотела попрощаться с могилами родственников и повела их в своё село. Они погостили у неё сутки и отправились дальше.

Во второй раз их задержал Дима, когда услышал собачий вой и непременно пожелал словить псину. Они потратили полдня на поиски животного, но так и не увидели его, хотя и слышали ещё раз вдалеке тоскливый вой.

Потом сам Пётр стал причиной значительной задержки, а вернее — его затея поймать пару коз, которых они периодически видели пасущимися вблизи различных сёл. В этот раз им повстречался одинокий крупный козёл. Животное одичало, и Пётр потратил целую неделю на его поимку. В конце концов, козёл угодил в яму-ловушку и едва не проткнул Петра рогами, когда тот вытягивал его оттуда. Впрочем, Сёмка, как окрестил козла Пётр, оказался вполне компанейским животным и быстро привык к своим новым хозяевам.

И вот, после двухнедельного перехода, они достигли Стальграда. И тут прямо на входе в город их перехватила Евгения. Несмотря на все её заверения, Пётр сомневался, что им дадут беспрепятственно уйти, если они того захотят. Он вёл с собой двух взрослых женщин и девочку, а в группе Сергеича без пары оставались трое мужчин. Скорее всего, женщин уже не отпустят. Да и захотят ли те уходить? Пётр хорошо понимал, что он не сможет сильно повлиять на их решение. Может быть, Катерина и прислушается к его мнению, но не Лена. Ей явно здесь понравилось. В отличие от самого Петра.

Так, несмотря на впечатляющие продуктовые запасы в подвале дома и наличие электрогенератора и мазутного котла, которыми так гордился Сергеич, Петру не понравился сам дом. Он был совершенно не приспособлен для проживания большой группы людей. Уже сейчас, с приходом пятерых новичков, тут не осталось ни одной свободной комнаты, чтобы разместить ещё кого-нибудь. И это притом, что двое из группы в настоящий момент жили фактически вне дома: старая Фёдоровна — в летней кухне, и Сан Саныч — в развалюшке на заднём дворе особняка.

К тому же на многие километры вокруг простирался город — не самое здоровое место в нынешние времена. «А что тут будет твориться после осенних дождей? — Думал Пётр. — Запах разложения — это минимум, а потом придут и болезни». Конечно, близость к складам продуктов и промтоваров, а также к запасам топлива — это несомненный плюс в расположении Базы (так называли этот дом хозяева), но Петру было бы спокойней, если б их приют находилось где-нибудь в сельской местности, окружённый плодородными полями, которые можно было бы возделывать в будущем. В идеале он видел большую усадьбу на холме, откуда бы открывался вид на всю близлежащую местность и обязательно — на какую-нибудь реку или на водохранилище.

Дефицит воды — это тоже огромный минус городской местности. Тот старый колодец, который Пётр видел вблизи от домика Сан Саныча, не даст необходимого количества воды для нужд двенадцати человек. А после весенних паводков использовать колодезную воду для питья вообще будет опасно — мало ли чего туда попадет из сточных вод? Тиф, холера, чума — да всё что угодно может обрушиться на выживших людей и им нечего будет противопоставить этим ужасным болезням. Пётр решил во чтобы то ни стало поднять вопрос о переселении общины в другое место в ближайшее время. И если с его доводами не согласятся и не назначат дату переезда — тогда он уйдёт и постарается увести с собой хотя бы Катерину с Милой. А пока Пётр присматривался к каждому из членов группы Сергеича и составлял для себя их психологические портреты.

Сергеич ему представлялся хитрым и немного лживым человеком. Пётр подумал что, это профессия наложила на его характер свой отпечаток. Лидером Сергеич был слабым, шли за ним скорее потому, что другого рядом не было. Но начальствовать ему было привычно, и явно нравилось. Конкурентов рядом он не потерпит. Петру он не понравился.

Евгения сразу показалась Петру неординарной личностью, сильной и целеустремленной, она смотрела на всех равнодушно и свысока. Но не были ли это её поведение сродни мимикрии безобидной мушки, притворяющейся опасной осой? Предпочитала же яркая Евгения прятаться за спину посредственного Сергеича. Или она держала его как щит между собой и другими мужчинами в их компании? В целом Петру она нравилась.

Кирилл выглядел внушительно и вёл себя соответственно. Петру он казался более подходящим на роль начальника, чем Сергеич. Но возможно за уверенной манерой держать себя не было ничего кроме осознания своей физической силы? Может быть, Кирилл не обладал достаточным уровнем интеллекта, без которого руководство людьми невозможно? Пётр подумал, что за ним стоит приглядывать.

Сан Саныч и Гришка виделись Петру славными рукастыми мужиками, но первый был как будто чем-то надломлен, а второй — явный пройдоха. Доверять им пока рано.

Фёдоровна была во всём хорошим человеком. Ей можно доверить собственного ребёнка и она будет беречь его как зеницу ока своего. У Петра создалось впечатление, что именно благодаря Фёдоровне группа ещё не рассыпалась. Её заботами все здесь регулярно собирались за одним столом, своей болтовней она сглаживала слишком резкие высказывания Евгении или стыдила за пошлые шутки Витька, напоминала о насущных задачах Сергеичу. Именно она по-настоящему распоряжалась хозяйством общины, и Петру казалось, что кроме него никто этого ещё не понял.

В Витьке Пётр, полжизни проработавший с молодёжью, сразу признал наркомана. Возможно, сейчас парень завязал, а может быть ему просто негде взять дури, но так или иначе она уже изрядно подпортила ему мозги, и Пётр решил глаз с Витька не спускать. Тем более, что пацан откровенно запал на Елену.

Такими увидел Пётр членов группы Сергеича при первом знакомстве с ними. Конечно, первое впечатление часто бывает обманчиво, но Пётр верил своей интуиции. Она успешно помогала ему и в повседневной жизни при общении с людьми, но особенно — в его педагогической деятельности, где интуиция часто оказывалась полезней всего наработанного с годами опыта. Пётр не доверял Сергеичу и это был главный его вывод в этот день. Поэтому перед торжественным ужином, который затеяла для новеньких Фёдоровна, он подошёл к спальне главы общины и постучал в дверь.

— Кто там? — раздался из-за двери раздраженный голос Сергеича: Евгения как раз помогала ему облачиться в невозможно модный и невозможно дорогой костюм от Кутюр, который она припасла для него как раз для такого случая.

— Это Пётр, нам нужно поговорить.

— Мы сейчас выйдем, Пётр. Подождите минутку, — отозвалась вместо Сергеича Евгения.

— Это по поводу нашего вступления в общину, — пояснил Пётр. — Я подожду вас в столовой.

— Что он там задумал? — прошипел Сергеич, когда за дверью затихли шаги.

— Всё равно что, — сказала Евгения. — Наши условия неизменны: ты — глава общины, я твой советник, Кирилл — начальник над рабочими бригадами. Все новенькие автоматом направляются под его начало. Оружие на территории базы сдавать на склад, посменные дежурства на постах и плановую мародёрку продолжать. По поводу мелочей говори, что всё будет решаться в процессе. Это нормальные условия. Им нет смысла упираться.