Псы войны

Тихо покинув оперативный центр, Айле отправился в Алонец. Он не знал, когда конкретно его «подопечные» проникнут на «Спираль», но подозревал, что произойдёт это в самые ближайшие часы, а путь у них после всего один – на российскую территорию и тайком-тайком подальше.

На мосту Марк стал свидетелем исхода Сил самообороны. Офицеры мрачно грузились в автобусы, сдавая оружие милиции. Напоминало финальную сцену из знаменитого телесериала «Место встречи изменить нельзя», и Айле невольно улыбнулся.

Остаток дня капитан СГБ провёл в придорожном кафе на российской территории. Зал оживлённо гудел, посетители комментировали последние новости из Белогорода, но Айле не слушал, сосредоточив внимание на проезжающих машинах.

В полночь кафе закрылось, и Марка попросили покинуть помещение. Пришлось вернуться на мост. Около трёх часов со стороны острова показалась тёмная «нива». Марк встал и пошёл ей навстречу. Благо, белые ночи были в самом разгаре, и он отлично разглядел водителя – это был Кларк.

Капитан вытащил ПМ, снял его с предохранителя, передёрнул затвор. Но и агенты ЦРУ узнали его. С заднего сиденья высунулся Чавез, в руках он держал пистолет-пулемёт «узи». Смертоносная машинка заработала, извергая пули, и Айле едва увернулся от очереди.

Вдруг левую ногу обожгло. Марк упал на асфальт, но тут же приподнялся, и сил ещё осталось на то, чтобы открыть ответный огонь. Он стрелял, практически не прицеливаясь, но попал: боковое стекло «нивы» разлетелось осколками, а Чавез выронил автомат и обвис. Кларку пришлось повернуться, чтобы вдёрнуть напарника в салон, и машина, вроде бы, стала терять управление, но агент ЦРУ оказался опытным шофёром, и «нива» только вильнула.

Американцы уезжали, а Айле продолжал стрелять им вслед, проклиная себя и свою дурную идею, и весь этот по-дурацки устроенный мир. Потом в обойме кончились патроны.

«Как нас вставило, как нас вставило, как нас вставило, Боже! И так нас вставило, и сяк нас вставило, и чтоб вас так вставило тоже!..»

Ещё не было и пяти утра, а солнце выползло из-за горизонта, очерченного здесь верхушками леса. Дорожное покрытие опять сменилось: вместо разбитого асфальта пошла типичная для этих мест грунтовка, и Кларк сбросил скорость, а потом и совсем остановился.

«Почему не здесь? – подумал он. – Хорошее место».

На самом деле место было скверное: сгоревший в прошлом году лес тянулся к серому небу чёрными стволами без сучьев, лишь кое-где зеленел чахлый молодой кустарник, а вдоль дороги был прокопан непонятного назначения ров, заполненный жидкой грязью. Впрочем, Кларк не собирался любоваться сомнительными красотами местной природы – он должен был избавиться от тела.

Посидев ещё немного в кресле, агент вылез, обошёл «ниву», открыл дверцу.

«Машину придётся бросить, – решил он, увидев забрызганный кровью салон. – А жаль. Дерьмо, конечно, машина, но зато не привлекает внимания…»

Ждать было нечего и некого, потому Кларк наклонился и выволок тело Чавеза на дорогу. Этот подонок из биармской госбезопасности прострелил грудь его друга сразу в двух местах – кто бы мог подумать, что бывший участковый хорошо стреляет?

…Он вообще оказался, куда расторопнее и умнее, чем мы думали. Мы недооценили капитана, и это была наша ошибка, Джон. Она стоила тебе жизни, а мне – карьеры…

Но всё-таки мы выполнили задание, правда? Цель достигнута. Технология у нас в руках, и наши дети скажут нам за это спасибо…

Только вот проблема: ни у тебя, ни у меня нет детей. А если оружие, которое мы с тобой раздобыли, пустят когда-нибудь в ход, дети вообще исчезнут…

Было так тоскливо, что хотелось застрелиться. Но вместо этого Кларк достал из багажника лопату, спустился в канаву и начал рыть яму прямо в жидкой грязи.

…В том-то и опасность этого оружия, Джон. Это не просто вирус. Это вирус избирательного действия. И его можно запрограммировать так, что он будет поражать женщин определённой этнической группы. Это настоящий геноцид. Представляешь, что было бы, достанься он китайцам? Но мы спасли Америку, Джон, ведь вирус всё-таки у нас. А если мы спасли Америку, значит, мы спасли весь мир…

Яму заливало, но грунт оказался достаточно твёрдым, и Кларк довольно быстро управился. Вылез из рва, отдышался и потащил напарника к краю. Без колебаний столкнул тело вниз и снова взялся за земляные работы. Чавез лежал во рву, и на лицо его, перекошенное в предсмертной муке, быстро натекала грязь.

…Потому что будет война, Джон. Я чувствую её приближение. И нельзя, чтобы таким оружием располагал кто-то ещё, кроме Америки. Только американцы сумеют удержать этого дракона в пробирке. Мы – спасители мира, Джон, хоть это и пафосно звучит. И, как настоящие спасители мира, мы исчезнем в тени, а вся слава достанется очередному президенту. Надеюсь, он будет хорошим парнем…

Наконец грунт осел на место, и от Чавеза не осталось следа. Возможно, когда-нибудь его найдут, но к тому времени Кларк уже покинет Россию.

…А всё-таки глупо получилось, Джон, что мы не раскусили этого капитана. И с истребителем перебрали. Нельзя усложнять схему – основа основ. Когда-то мы организовывали очень изящные операции. Помнишь Вильнюс и телецентр? А девяносто первый год, помнишь? А девяносто третий? Всего-то и нужно было организовать пару звонков Ельцину, чтобы этого старого пьяницу понесло. Какое изящное решение ты тогда предложил! И без истребителей обошлись как-то. Наверное, мы просто постарели, Джон, и пытались перехитрить сами себя. Наверное, нам пора было на покой: завести семью, учить молодых агентов… Наверное, не стоило браться за это задание. Но разве откажешься, если просит сам президент? Он ведь тоже хороший парень…

Кларк почистил брюки, сел в машину и поехал на юго-запад. До ближайшего городка оставалось ещё около двадцати миль.