Никем не победимая! (СИ)

- Что ? Вас кто то оскорбил мой любезный фон Бок ? Или мне показалось ? – ядовито-приторно поинтересовался Гитлер и продолжил:

- Вы считаете себя боевым генералом ? Тогда сдайте дела заместителю; возьмите две… - нет, три резервные дивизии: одну танковую и две пехотные и уничтожьте этот спецназ ! Что… Не слышу вашего ответа фон Бок ? – приставив ладонь к уху, изобразил внимание фюрер.

- Я уничтожу эту досадную помеху мой фюрер – вытянулся фон Бок.

- Вы слышали ?! Вы все слышали ?!! – выкрикнул Гитлер в исступлении – я отдал фон Боку три дивизии, так необходимые нам в наступлении, чтобы он убрал большую проблему, пока она не стала неустранимой. Поэтому подкреплений не просите ! А воюйте лучше. Как фон Бок.

- А теперь давайте обсудим серьёзно создавшуюся на фронтах ситуацию… - совершенно спокойным голосом продолжил Гитлер и недоумённо повернулся к фон Боку – Вы ещё здесь ?

- Мой фюрер… - начал Канарис – я бы хотел закончить свой доклад.

- А вы разве его не закончили ? – искренне удивился Гитлер…

- Ещё один момент мой фюрер… Я должен доложить… В подразделении спецназа СССР на должности начальника медицинской службы находится капитан спецназа: по военному званию – подполковник Грета Мюллер. И, видя недоумение в глазах Гитлера, пояснил:

- Это пропавшая несколько месяцев назад в Белоруссии дочь группенфюрера Генриха Мюллера – шефа Гестапо. Тишина обрушилась на кабинет: генералы застыли каменными истуканами, только у рейхсминистра имперской безопасности Генриха Гиммлера зло блеснули очки.

- Позовите Группенфюрера ! – приказал Гитлер адъютанту.

- Скажите нам Генрих – как ваша дочь оказалась начальником медицинской службы нашего заклятого врага ? – вкрадчиво поинтересовался фюрер. Генрих Мюллер равнодушно почал плечами:

- Как моя дочь стала лейтенантом медицинской службы Германии могу рассказать… А вот как – Спецназа ? Я туда доступа не имею и это не мой профиль. Адмиралу виднее, но он меня, почему то, в известность не поставил. Наверное для вас эти данные берёг. Скажу то, что знаю: моя дочь самостоятельно призвалась на Восточный фронт в полевой госпиталь хирургом. И пропала четыре месяца назад. В Белоруссии. Я, конечно, предпринимал попытки её найти и вызволить из плена, если она туда попала, но вы же знаете, мой фюрер – это не моя сфера деятельности, а адмирал только обещал сообщить, если что то узнает… По своим немногочисленным каналам я узнал, что в спецназе, базирующемся в Трубачёвске в госпитале работают несколько немцев: в том числе и женщины. И я вылетел в фронтовые войска, которые должны были наступать на Трубачёвск. Но русские нас опередили – ударили первыми. Мне, с несколькими офицерами вермахта, удалось ускользнуть от русских в лесу в суматохе, а потом мы вышли к немецким постам у города Стародуб. Я доложил об этом своему начальнику и прошёл надлежащую проверку. Если надо – я готов пройти её снова. А где моя дочь и что с ней точно – я узнал только что от вас. Гитлер задумчиво прошёлся по кабинету; остановился напротив Мюллера:

- К вам, как к гражданину Великой Германии и руководителю Гестапо претензий нет группенфюрер… Так что идите, работайте спокойно. И добавил, в спину уходящему Генриху Мюллеру:

- А когда мы задержим вашу дочь – мы дадим вам возможность с ней обстоятельно поговорить… А теперь господа… - повернулся фюрер к генералам – продолжим наше обсуждение положения на фронтах…

Ударные группы спецназа вышли на намеченные для каждой позиции. Я вылетел из Орла на трёхместном "Шторхе", а Романова давно уже была с одной моей ротой в группе Соломина. Бойцы вытоптали посадочную полосу на недлинной возвышенности, почти не покрытой снегом. Вытоптали и выровняли. Самолётик приземлился; высадил меня и улетел обратно в Орёл: ему здесь делать было нечего… А я поехал в штаб к Мартынову. Проверил разработанный им план утренней атаки на передовые части 4го румынского корпуса; сделал незначительные замечания и направился в свою роту. Мне с ними, в который раз, придётся начинать операцию – "пробивать" дорожки атакующим ударным группам. В очередной раз нужно было сделать всё тихо и незаметно. Но как ? Румыны, обеспокоенные разгромом танковой группы Гудериана, встали у Севска в глухую оборону. А это значит: перед своими позициями они выставили довольно плотные минные поля. Ну как выставили ? Земля промёрзшая и закопать мину – большая сложность, поэтому просто ставили её на землю; крепили и засыпали снегом. А снег сверху разравнивали. Пробежался по поверхности ветерок; выпал редкий снежок – вот и скрыты все следы затаившейся смертельной опасности ! И хотя были у меня перерисованные с румынских карт схемы минных полей, но попробуй сориентируйся точно ночью, да и в торопях, пока не запущена в небо очередная "люстра" – осветительная ракета ! Интервал то меж ними – 10-15 минут. А до румынских окопов – 400 метров. И снег, в некоторых ложбинах по колено ! Вот и думай голова, если хочешь тело целым иметь. И голову тоже…

Но были, были, разнесённые по флангам, прямо против пулемётных дотов, не заминированные полоски земли шириной метров в 8-10… То ли оставили их для своих разведгрупп; то ли понадеялись на огневую мощь сразу двух пулемётных точек – неизвестно, но я сам проверял, "заставив" командира роты, ответственного на этом участке, просмотреть свою карту и обсудить минирование со специалистом-сапёром. Два прохода, разнесённые по флангам… И движение к ним от наших окопов не по прямой, а по извилистой закорючке: несколько глубоких ложбин, в которых ухнуть в снег можно по пояс. А нам нужна скорость !

Проверил всё ещё раз; метнулся в астрале к Романовой. Вместе с ней – её глазами просмотрел её коридоры проводки, которые сам же и наметил; чуток подкорректировал… Тяжело будет девочке: хотя она уже может "тянуть" четырёх бойцов за раз, но перевести нужно будет не менее взвода – 40 бойцов в одном месте и столько же в другом. И всё в невидимости ! Я ей, конечно, подкинул ещё силы; проконтролировал "приход" от неё, да и в астрале я смогу ей немного передать – мелкими порциями, но все же хоть что то ! Мне, в этом отношении легче – я веду уже восемь бойцов… И мне тоже надо провести взвод; за ним пойдут ударные группы…

Румыны из четырёх уцелевших полков двух дивизий, два выставили по длинной передовой; за одним из основных – на главном направлении, которое "обслуживаю" я, расположен танковый полк из двух батальонов: лёгкий и танков T-II и Т-35(t) и средний из T-III и T-38(t)(с более толстой бронёй) и последний полк резерва в городе Севск. Ну и вспомогательные службы: два дивизиона 105мм пушек-гаубиц и один дивизион 150мм гаубиц, охранные части автобатов и охрана складов... Ими займётся Молодцов… Основная нагрузка ляжет на группу Мартынова. Потому то я и нахожусь здесь… Если по передовым частям, "необработанным" бойцами моей роты, ударят перед наступлением и артиллерия и "Грады" – а чего жалеть пехоту; то нам предстоит филигранная работа: и танки нам нужны и бронемашины и Ганомаги. Тут их главное расположение: и на острие атаки и на острие обороны. Ну и пулемёты в дотах тоже нужны: чем вооружать пленных Вязьмы и Смоленска, которые захотят у нас служить ? Запасы в Трубачёвске заканчиваются…

По кодовому слову, переданному по рации первыми начали ударные отделения, разведённые по краям передового румынского полка. По два бойца на блиндаж, в котором спят уставшие румыны. Один с автоматом – напротив двери, а второй – на крыше у печной трубы. С нашей позиции взлетела над лесом белая ракета и все гранатомётчики разом кинули в трубы по оборонительной гранате Ф-1, а за ней – по второй. Взрывами накрыло, практически целую роту с каждого края… Кинули и тут же бойцы с самого дальнего края оттянулись туда, откуда началось "расползание" бойцов по передовой. Через минуту на проснувшиеся окопы остальных рот обрушился шквал прицельного огня (артнаводчики постарались)150мм снарядов, легко, словно соломинки, разбрасывающие в стороны накаты крыш блиндажей. Румыны не немцы – трёхслойное накрытие из брёвен поленились сделать, а сейчас расплачиваются ! В потом – на развороченные взрывами блиндажи, обрушились реактивные снаряды "Градов", начинённые напалмом ! Горело всё: и брёвна и тряпьё, в которое кутались замёрзшие вояки и одежа и кожа, а мясо обугливалось, распространяя вокруг приторный запах… Обезумевшие, ошалевшие от разрывов румыны не видели, как из леса выкатились русские танки и покатились к их позициям. На броне сидели бойцы десанта, а по следам в снегу бежали за танками фигурки в белых маск. халатах…. Триста метров, двести… Обстрел мгновенно прекратился – и тогда, сквозь треск пламени, стоны и крики раненых, уцелевшие услышали рёв танковых моторов. Те, кто нашёл в себе силы подняться над бруствером окопа с оружием в руках –тут же падал сражённый пулей: винтовочной, автоматной, пулемётной… Танки накатили на окопы;, а перед ними в окопы ворвались безжалостные русские, уничтожая всех, кто хотя бы шелохнулся ! В нескольких местах вспыхивали и тут же заканчивались скоротечные схватки: гремели выстрелы; звучал русский мат и отчаянные крики; сверкала сталь ножей… Атаку русского спецназа могли бы сдержать многочисленные пулемётные доты, но они молчали: я, пробежавшись пдоль нашей передовой, бросил в каждый по частичке силы. И пушкари по этим дотам не стреляли. А в тылу, во всю "резвился" полк Молодцова. Второй его полк зачищал станцию Хутор Михайловский…