Пульт мертвеца

Я окинул взглядом дисплеи, но это мало что могло объяснить мне.

— Ошибка? — спросил я.

Она бросила взгляд в сторону Айзенштадта и Загоры. Женщина готовилась погрузиться в медитативный транс.

И хотя я смотрел не на экраны, а на Загору, не мог не уловить боковым зрением вспышку света, озарившую капитанский мостик.

— Что?..

Меня прервал вой сирен.

— Радиационная атака, — воскликнул кто-то из членов команды. — Датчик правого борта показывает поток излучения в… сэр, приборы зашкаливают! — его голос дрожал от страха. — Остаточное воздействие сильного магнитного потока. Против нас применили мощный луч сфокусированных частиц, это не вызывает сомнений.

— Отходим, Керн, — приказал Фрейтаг другому члену команды. — Определить источник! Костелло, сколько проникло сюда?

Член команды, первым обнаруживший излучение, открыл рот… и продолжал молчать.

— Фактически ничего, сэр, — медленно ответил он, недоверчиво глазея на дисплей. — Датчики на внутренней обшивке почти на нуле.

— Но ведь внутренняя обшивка для того и предназначена, чтобы препятствовать проникновению радиации, не так ли? — спросил Айзенштадт.

— Да, но не против такого оружия, от которого зашкаливают приборы, — съязвил Фрейтаг. — Костелло, у вас готов анализ спектра?

— На подходе, сэр. — Костелло замолчал, совершенно сбитый с толку. — Это… это, кажется, был вообще не луч, сэр. Распределение предполагает наличие спектра весьма высоких температур, почти как от точечного источника тепла.

— Может, это была вспышка сверхновой? — с сомнением в голосе предположил Айзенштадт. — Волна радиации, возникающая вслед за этим, могла дать такую картину.

Фрейтаг покачал головой, внимательно глядя на данные, предоставленные ему Костелло.

— Слишком уж резкие промежутки. Керн! Где данные о местонахождении?

Тот беспомощно развел руками.

— Следов нет, сэр. — В его голосе звучала растерянность. — Мне удалось вычислить вектор скорости частиц. Он не такой уж ясный, но кое-что понять можно. Однако вектор не дает нам информации об источнике излучения.

— Что значит «не даёт»? — В голосе Фрейтага чувствовалось раздражение. — Если радиация есть, она должна иметь источник.

— Я понимаю, сэр, но в указанном направлении нет ничего размером больше нескольких микрон.

Фрейтаг задумчиво потер подбородок.

— Мы успели углубиться в гало кометы системы Солитэра. Нет ли поблизости ничего такого, что могло бы послужить укрытием для какого-нибудь корабля?

— Я уже проверил это, сэр, — незамедлительно последовал ответ. — В пределах видимости находятся восемь довольно крупных комет, но ни одна из них не располагается даже вблизи вектора радиации. Я также проверил и наличие эмиссии нейтрино, которые могут указывать на распад или синтез, и снова никакого подтверждения.

Фрейтаг хмыкнул и повернулся к Айзенштадту и Загоре.

— Мне требуются ответы, доктор. Когда она будет готова?

— Гремучники? — спросил Айзенштадт, глядя на безучастное лицо. Ответа не последовало. — Гремучники? — повторил он еще раз, вопросительно посмотрев на Каландру и на меня.

— Доктор… — начал Фрейтаг.

— Дело не в Загоре, адмирал, — заговорила Каландра. — Она уже в состоянии, достаточно глубоком, чтобы обеспечить контакт.

Фрейтаг посмотрел на нее так, будто собирался с ней спорить по этому поводу.

— Тогда почему же не срабатывает? — требовательно спросил он. Я почувствовал, что Каландре пришлось сделать над собой усилие.

— Я думаю, сэр, что всё дело в самих гремучниках.

Фрейтаг снова стал смотреть на Загору.

— Возможно. Похоже, что они затащили нас сюда, а сами теперь неизвестно куда смылись. — Он посмотрел на Айзенштадта. — Что, доктор, не ожидали, что эти «друзья человечества» выкинут что-нибудь в этом роде?

Впервые в моем присутствии прозвучали подобные высказывания в адрес гремучников, и, по выражению лица Айзенштадта, я понял, что Фрейтаг, назвав их так, цитировал его. Впервые я задумался над тем, насколько же трудно было ему добиться официального одобрения этого полета и что при этом он поставил на карту всю свою репутацию.

И теперь, оказавшись лицом к лицу с опасностью, он буквально онемел от язвительного вопроса Фрейтага. Айзенштадт взглянул на меня, как бы ища поддержки, его взгляд молил меня о помощи…

— Возможно, — предположил я, — они просто не в состоянии сейчас вступить в контакт.

— Они могут управлять зомби еще с добрых девять световых лет отсюда — на это их хватит, — не согласился Фрейтаг.

— Но никогда ни один корабль не прилетал с этой стороны, — возразил я, чувствуя, как у меня на лбу стала выступать испарина. Теперь ответа на все вопросы ждали от меня, а я и сам понятия не имел, куда нас занесло. — Здесь поблизости от нашей траектории нет ни одной колонии.

— Что вы хотите этим сказать? — требовал он.

— Ну… — я замялся. — Может быть, здесь всё дело в радиации. Ведь она идет как бы ниоткуда и…

— Надеюсь, вы не собираетесь утверждать, что они испугались радиации и попрятались.

Я сжал зубы.

— Я не считаю, что радиация сама по себе пугает их. Но может быть, их пугает что-то другое, связанное как-то с генератором Облака.

Фрейтаг взметнул брови.

— Это что, по-вашему, генератор Облака? — воскликнул он и театральным жестом обвел пустые экраны.

— Мы не располагаем ничем, что говорило бы нам в пользу того, что генератор Облака находится в обычном пространстве, разве не так? — упрямо продолжал я гнуть свое. Какая бы это ни была скороспелая идея, я не собирался позволять им переубедить меня.

— И уж, конечно, не существует и Облако. А если Облако было создано для того, чтобы удерживать гремучников внутри системы Солитэра, то, возможно, сам генератор предназначен для того, чтобы держать их за её пределами.

Рот Фрейтага раскрылся и снова закрылся.

— Да-а, — задумчиво произнес он. — Это и на самом деле интересно. Но… оставим это пока. Костелло, есть ли точные координаты того места, где мы сейчас находимся?

Штурман стал уже было отвечать, но вдруг совершенно неожиданно «Карг» дернулся, и гравитация снова вернулась.

— Так держать! — выкрикнул Фрейтаг, и страх тут же сменился смущением — ведь он обращался к мертвецу! — Керн! — позвал он, — снимите его руки с пульта!

— Нет! — рявкнул Айзенштадт, когда увидел, как Керн тянется к «Пульту Мертвеца», — мы можем сбиться с траектории!

Фрейтаг свирепо посмотрел на него.

— Может быть, мы уже сбились… — он не успел договорить, как вдруг раздался щелчок прерывателей, и снова наступила невесомость. Фрейтаг полушепотом выругался, и целых несколько секунд потребовалось ему, чтобы обрести равновесие, но вот он уже был в состоянии владеть ситуацией. — Ладно, Костелло, вернемся к нашим баранам — где мы находимся?

Штурман вперился в дисплей.

— Не очень далеко, откуда стартовали, адмирал. Выглядит так, будто мы сделали небольшую петлю у точки, находящейся в пяти миллионах километрах ближе к Солитэру. Через минуту я дам вам точные координаты.

Фрейтаг пристально посмотрел на меня.

— Может быть, вы хотя бы попытаетесь это как-то объяснить, Бенедар? — обратился он ко мне. — Выбирайте одну из двух идей: два разных генератора пространства Мьолнира или один очень большой. Ну, выбирайте.

Я перевел дух, отчаянно заставляя свой мозг работать и дать ответ, который бы не выставил меня уж совсем круглым дураком — и тут же, так же неожиданно, как и в прошлый раз, дисплеи зажглись.

Это вызвало какое-то сдавленное нецензурное высказывание Айзенштадта, потонувшее в резком вое сигнального устройства, предупреждавшего нас о радиационной опасности.

— Что там ещё?

— Заткнитесь, вы, — прошипел Фрейтаг. — Костелло!

— Всё так же, как в тот раз, адмирал, — доложил Костелло. — Очень высокая радиация, но в ней нет той разрушительной мощи, которой обладает лучевое оружие.

И снова на мостике ненадолго закипела работа: члены команды поочередно сообщали, в основном, те же данные, что и прежде. А я внимательно наблюдал за Фрейтагом, и мне удалось запечатлеть в памяти тот момент, когда его растерянность в один миг сменилась холодной собранностью.