Все сокровища мира

Эх, Ильза, Ильза… Мы могли не встречаться годами, и я даже не вспоминал о тебе, но в глубине души верил – когда-то мы встретимся, скажем друг другу что-то нужное и важное и исправим былые глупые ошибки…

Теперь никто ничего не исправит… Все кончилось, и не осталось ничего, кроме засыпанной землей воронки. И уже никогда не сказать, что не сказано. И некому объяснить, что не понято.

Все сокровища мира, лежавшие в мертвом городе, оказались фикцией, миражом, обманкой… Я отдал за них все: лучшие годы, здоровье и двух любимых женщин. А взамен…

Оставь дурацкую ностальгию и вздохи об утерянном, одернул я сам себя. Тебя ждет то, к чему ты шел четыре года. Осталось сделать последний шаг…

На самом деле, конечно, шагов оставалось сделать чуть больше… Но не намного. Потому что в Петровском парке Пеленгатор выдал четкий и чистый сигнал, можно было взять пеленг и расстояние. Триггер находился совсем рядом.

3

Не знаю, отчего я счел своего двойника при первой встрече умным и приятным собеседником… Первое впечатление обмануло, и нынешнее наше общение не заладилось. Он и не стремился со мной общаться, причем демонстративно. Сам не заговаривал, отвечал только на прямые вопросы, неохотно и односложно. Что-то он знал, что-то нехорошее о том, что произойдет между нами… Знал и скрывал.

Да и у меня имелись к нему кое-какие претензии. С его подачи я отправился на дурацкую охоту за снайпером. Остался бы со всеми – ограничился бы тем, что не подставился бы под пулю, тогда мог бы попробовать спасти Ильзу…

Я и сам понимал, что претензии мои не совсем обоснованны. И оттого злился на двойника еще больше.

Майор быстро заметил, что между нами пробежала черная кошка. И принял меры: весь путь по Петровскому острову я прошел на левом фланге нашего построения, а двойник – на правом. Надо заметить, что как-то само собой получилось, что Джей-Си продолжал командовать отрядом, даже утратив свой главный козырь: бойцов-«каракалов». Оно и к лучшему, если вдуматься. Шмайсер на первые роли никогда не претендовал, а если мы с двойником ко всему прочему начнем выяснять, кто тут главнее, ничего хорошего не получится.

Но наедине с собой я поневоле задумывался над этим вопросом… Потому что два параллельно существующих сталкера по прозвищу Лорд – многовато. Перебор. В Зоне еще полбеды, но если мы оба из нее выйдем, непременно начнутся сложности. Потому что, например, нас двое, а дом у нас всего лишь один… Впрочем, дом большой, и двое поместятся… Но есть еще машина и банковский счет… да много еще чего… И единоличным владельцем всего числится Герман Заславский, ныне удвоившийся в числе.

Как быть? Честно поделить все поровну, словно супруги при разводе? Что-то мне подсказывало: двойника такой вариант не устроит. Потому что я и сам не готов отдать не пойми кому половину честно нажитого… С какой стати?

Сталкер Лорд должен остаться один и получить все. Разумеется, у меня имелся свой кандидат на роль оставшегося. А двойник сейчас тоже раздумывает над непонятной ситуацией. И мнение касательно того, кто должен остаться, у него ровно противоположное.

Но если ненадолго отбросить личный интерес и попробовать рассуждать объективно, то получится, что один из нас – коренной житель этой реальности, а второй – пришелец, чужак, успевший выбраться из схлопнувшейся временной петли. Именно он, чужак, лишний на этом празднике жизни.

Но как его определить? Как отличить от оригинала? Как убедиться, что чужак – не я?

«А если чужак все-таки ты? – ехидно спросил внутренний голос. – Смиришься с этим фактом и с достоинством уйдешь в небытие?»

Черта с два, ответил я внутреннему провокатору. Но все-таки лучше бы в войне против себя ощущать, что твое дело правое.

Искал, чем отличаюсь от него, – и не находил. Разве что шрам на ладони… Но шрам дело наживное, заполучить его недолго, полоснул ножом – и готово. Поболит недельку и…

Я остановился, сбившись с ноги. Стянул перчатку с левой руки, посмотрел на ладонь – шрама на ней не было.

Вторую перчатку я сдирал в состоянии, близком к панике. Шрам оказался под ней, именно такой, каким и должен был оказаться… но должен был оказаться на другой руке.

Шутка памяти? Вообще-то я не левша, обеими руками владею одинаково свободно, это не врожденное качество, но результат долгих тренировок. Я еще раз прокрутил в памяти всю сцену: как я достаю нож, раскрываю, пускаю в ход… как Ильза обрабатывает порез… Она возилась с левой ладонью. Никаких сомнений – с левой.

Получается, что я копия? Отражение? Житель Зазеркалья?

Проще было представить, что память дала сбой… Она грешила этим все чаще: я уже путал, что случилось при втором прохождении маршрута, а что при третьем. Первое же вообще почти полностью позабылось.

Однако если допустить в порядке бреда, что нынешний я – зеркальное отражение себя первоначального, то проверить допущение можно достаточно легко… Запустив руку под комбез, я попытался ощутить биение сердца сквозь тельняшку.

Сердце не ощущалось. Слева не ощущалось. Оно колотилось справа, причем пульс в ходе осознания этого факта участился раза в два, не меньше.

На сбои памяти сделанное открытие не списать. Уж такую физическую аномалию не позабудешь. Я зазеркалец, и придется с этим как-то жить…

Жить с новым знанием получалось плохо. Не желало оно укладываться в голове, казалось хитрым обманом, затеянным неведомо кем.

Не знаю, до чего бы я дошел в своих мозголомных раздумьях. Не исключено, что попытался бы засунуть в рот дуло «Горыныча» и восстановить правильное число сталкеров Лордов в этом мире. По крайней мере мыслишка такая мелькала.

От пораженческих мыслей и нехороших намерений спасло меня внешнее воздействие. Земля, зашевелившаяся под ногами.

4

Я с недоумением глядел, как земля в нескольких шагах от меня набухает небольшим валиком, движущимся вперед. Как будто крот рыл свой ход почти у самой поверхности. Крот? Да где же вы видели таких шустрых кротов, копает, как наскипидаренный…

Или догнал-таки корень дерева, сожравшего Фогеля? Трудно представить корень, протянувшийся под землей почти на километр. Проще считать, что здесь живет крот-спринтер, чемпион своего племени по скоростному копанию…

Кротовий ход направлялся прямиком к моим подошвам. Я сильно топнул ботинком. Зверек не испугался. Более того, показалось: земляной валик начал прирастать быстрее.

С неприятным чувством я быстро отступил на три шага в сторону, поднялся на обломок гранита, валявшийся здесь со времен последнего оледенения, – валунов, больших и малых, в Петровском парке хватало с избытком.

Ну и что дальше?

Звать остальных я не спешил – если дело обернется плохо, вчетвером на валуне мы не поместимся.

Крот (если то был действительно крот) мгновенно изменил направление. Земля начала вспучиваться в сторону гранитного обломка.

Стараясь ступать легко, неслышно, я отошел на дальний конец валуна. Земляной валик уперся в преграду, остановился… Пару-тройку секунд ничего не происходило. Все-таки крот? Уполз вниз, заглубив свою галерею?

И тут случился словно бы небольшой подземный взрыв – комки земли разлетелись во все стороны. Не только комки – нечто длинное, гибкое, трудно различимое в стремительном движении, метнулось в мою сторону, хлестнуло по валуну, но до ног не дотянулось.

Судя по цвету, это был все-таки псевдокорень псевдодерева… Развитая корневая система, ничего не скажешь. Протяженная.

После первой неудачной попытки подземный житель притих. Сколько я ни всматривался, нигде никакого шевеления земли не заметил. Хотел крикнуть Шмайсеру, шагавшему справа, чтобы тот внимательнее смотрел под ноги. Но предупреждение запоздало – с той стороны донеслись выстрелы.

Я вгляделся сквозь негустой и лишенный листвы подлесок и увидел, как Шмайсер азартно палит в землю в паре метров от себя. И он тоже напоролся… Значит, надо выпутываться своими силами.