Путешествие на запад

Он больше не злится, а плакать он и не умел никогда. Он улетит на острова и попросит Хапу устроить смотр невест. Или отберет у него маленькую Шер и расплатится с негодяйкой за шпионаж. Уж кто-нибудь да сумеет заменить ему Оро Ро, которое даже не было женщиной…

Он одной щекой прижался к почти неощутимой сенсорными рецепторами кожи мягкой лапе капитанского кресла и попросил показать, не оставило ли покинувшее его существо каких-нибудь следов в памяти Крепости. Хапа всегда говорил ему, что нужно быть последовательным, и во всяком деле, чего бы то ни стоило, ставить точку.

След сразу нашелся. Ниточка тянулась из виртуального мира каталога астрономических наблюдений в реальный, очень холодный, снежный мир. На далеком Северном Мосту, в месте, которое не полностью еще захватила под свой покров полярная ночь, и где кровавым заревом заката горел на горизонте вздыбленный ледник, лежало нечто, не имевшее отношения ни к цивилизациям Внешних и Рудниковых Пиратов, ни к Пожирателям Солнц. Гигантский цилиндр, опоясанный сильно деформированным при падении полым изнутри кольцом, нижняя половина которого сейчас стала крошевом и лохмотьями изорванной и смятой, как тряпка, иридиевой брони, покоился в пробитой и проплавленной собственным телом могиле. На три четверти заметенное снегом и сжатое движущимися льдами, это громадное сооружение все равно выглядело чудовищно и дико.

История его была простой. Перемещая себя в пространстве при помощи термоядерного двигателя и со скоростью, близкой к скорости света, пятьдесят пять Больших Оборотов назад оно приблизилось к Та Билану со стороны мира Тай из туманности Водосток, и, прежде чем войти в систему местного солнца, несколько лет сбрасывало скорость, а почему потерпело крушение, не успев даже лечь на орбиту — спрашивать надо было у охранных систем Крепости. Таким гостям здесь не были рады и приветствовали их соответствующим образом. И вот оно — Холодное Облако, большое, тяжелое, страшное, возможно, ставшее домом и склепом сразу для множества избранных людей. Его никто не заманивал в ловушку, его никто не звал сигналом. Оно пришло само. Что оно могло здесь искать?..

А вот он, Александр Джел — говорящий и даже уже думающий по-таргски. В стеклянисто-серой погасшей пленке экрана, если присмотреться, можно разглядеть его отражение. Там видно, как они разительно не соответствуют друг другу — технически совершенная, сглаженная, вылизанная до бесцветности, чтобы не отвлекать и не утомлять лишний раз взгляд, обстановка огромного командного зала-рубки, и облик самого хозяина Крепости — холеного, одетого по последней столичной моде в черные шелка и золотое с самоцветами шитье, в бархатный плащ с роскошным подбоем из лунного кота, слишком многое знающего и многое понимающего для своих лет человека. И слишком многое не знающего и не понимающего.

Наверное, хорошо, что он успел сюда первым.

Теперь бы надо было не тратить зря запас энергии, прикрыть воронку и не открывать ее больше, вернуть на место защитный пояс и восстановить оборону по прежней надежной схеме.

Hо ничего этого Джел пока делать не стал.

"Я даю тебе хорошие советы; следуешь ты им или не следуешь — у тебя все равно все получается не так, как надо. Как думаешь, кто из нас виноват? — высунул нос из темноты тот, который прятался внутри. Ты же не сталкиваешься с проблемами. Ты сам их себе создаешь. Как так можно? Ты жить не умеешь."

— А, — сказал Джел. — Ты умеешь.

— Вот, все у тебя так: и жаловаться стыдно, и хвастаться нечем.

— А ты чего от меня хотел?

— Счастья. Простого человеческого счастья.

— Ну, не могу же я разорваться на две части. Счастлив тот, кто счастлив у себя дома.

— Так полетели хотя бы домой.

Джел пожал плечами и велел подать к капитанскому шлюзу ожидающий его маленький модуль.

— Полетели, — сказал он.

‹ Тверь. 1992–1996 ›