Люди и волки (Черная пустошь – 2)

И тогда я услышал человеческий шепот за своей спиной:

– Молодцы, ребята…

Майкл Фапгер не был убит, его это пока мало удивляло, когда он выбирался из горящего здания, попутно проверяя, есть ли кто-нибудь в живых. Ему не везло: все, до кого он смог добраться, были мертвы – он проверял пульс и дыхание, но всё было тщетно.

Он узнал знакомые очертания дирижабля, по размерам понял, что это – «Титан» и мимолетно улыбнулся, представив себе Джека Криди и Адама, сидящих вместе за столом в комнате контроля в такой далекой Башне. Он прошептал:

– Молодцы, ребята…

– Мы тоже с тобой молодцы, Майки, – Фапгер вздрогнул, услышав голос Ричарда, доносящийся откуда-то сверху.

Он посмотрел вверх и увидел испачканное сажей лицо Ричарда, сам Ричард лежал на двух опасно провисающих над развалинами бревнах – это было всё, что осталось от крыши.

– Господи, как ты меня напугал, Ричи.

– Ты меня сам напугал, с этим бластером херовым, – прокряхтел Ричард, выискивая где бы спуститься вниз, – но ты не думай, Майки, к тебе никаких претензий – в этот раз нас ударило гораздо круче, чем в первый раз.

– Ну да, – обречено опустил руки Майкл, – не смог я его выключить, когда меня долбануло…

– Да успокойся ты, Майки, если ты еще будешь в этой фигне себя обвинять, я сейчас слезу вниз и, клянусь богом, нашвыряю тебе по голове.

– Давай, – равнодушно согласился Майкл и замер.

Сзади что-то едва слышно прошелестело…

Прежде, чем я увидел человека, убившего мою семью и мое племя, я узнал его запах. Его запах я узнал бы из тысячи подобных запахов, этот запах попытался всколыхнуть мою позабытую ненависть, но – тщетно, в моей душе не было уже ничего, ради чего мне стоило мстить этому пришельцу, который начал убивать нас из страха перед нами. Я подивился некоторое время капризу судьбы, сведшего вместе жертву и охотника, и понял, чего я хочу.

А хотел я одного: умереть от руки человека, убившего моих детей.

Я вышел из-за развалин и сказал ему…

…"Вот мы и встретились, человек", – услышал Майкл Фапгер в своей голове, как впервые до него услышали звуки речи сейров охотник Илайджа Аттертон и Сергей Дубинин. Майкл цапнул рукой кобуру на правом бедре и успел удивиться тому, что пистолет не выпал из нее при падении. Он посмотрел в глаза стоящего перед ним волка и они показались ему знакомыми.

– Майкл! – прокричал сверху Ричард, пытаясь спрыгнуть вниз.

– Оставайся там, Ричи, я с ним разберусь сам! – крикнул Майкл, внимательно следя за неподвижно застывшим волком.

– Ну, ну, иди же ко мне, урод, – ласково сказал Майкл, подумав, что слова, прозвучавшие в его голове, были простой звуковой галлюцинацией.

Волк без разбега бросился на него. Майкл успел трижды выстрелить, прежде чем острые когти ударили его в живот…

…Мое тело вновь подвело меня.

Я, ни слова больше не говоря и не желая продлевать и так затянувшееся время ожидания собственной смерти, бросился на человека, который держал свое оружие направленным на меня. Его друг, засевший в остатках разрушенного здания, позвал моего убийцу по имени. Человек, который убил моих детей, что-то ответил ему, я не прислушивался, что именно, и позвал меня.

Я молча бросился на него. Его оружие прогрохотало трижды, трижды куски металла пробили меня, причинив страшную боль, и мои инстинкты зверя оказались сильнее жажды смерти: когда наши тела соприкоснулись, я выпустил когти. Его плоть и одежда легко подались моему усилию и мы упали вместе: оба – убийцы, оба – жертвы…

Ричард видел, как упали Майкл и волк, и спрыгнул вниз, не выбирая место приземления. Ему повезло – он не попал в пламя и ничего себе не сломал.

Он подбежал к лежащим на земле, схватил пистолет Майкла и приставил ствол к голове волка.

«Давай», – раздался чужой, смертельно усталый, голос в его голове, – «чего же ты медлишь?»

Ричард принял всё, как есть – у него было сил, чтобы удивляться.

– Как ты, Майкл? – спросил он, не обращая внимания на слова волка.

– Хреново, Ричи, – попытался улыбнуться Майкл, его лицо было бледным, губы медленно синели, он прижимал обе руки к животу, – он меня здорово порезал.

Ричард посмотрел на волка, тот лежал, спокойно глядя на людей, его грудная клетка была пробита в двух местах, третья пуля попала в живот.

«Я не хотел убивать его», – услышал Ричард.

– А все же убил, – прошептал Майкл, – но я не в обиде. Сегодня сотня парней погибла по моей вине, и ваших я перебил несчетно.

– Ты ни в чем не виноват! – вскричал Ричард, но ни Майкл, ни волк не обратили внимания на его слова.

«Я знаю, ты убил моих детей этой весной. Моя дочь была беременна, ты стоял над её телом и тебе было её жаль», – сказал волк.

– Откуда ты знаешь?

«Я наблюдал за тобой из леса. Хотел убить».

– Я не видел тебя.

«Ты видел меня, чуть позже. Ты чуть не сжег меня из вещи, которая извергает огонь».

– Всё равно, – Майкл попытался лечь поудобнее, но у него не хватило сил, – прости, если сможешь.

«Я вас уже всех простил».

– С чего бы это? – спросил Ричард, бессильно опуская пистолет.

– Какая разница, Ричи? – простонал Майкл, – мы убили его, он убил нас. Какая разница? Я просто благодарен тебе за то, что это был ты. Это было справедливо.

«Я тоже благодарен тебе за раны, которые ты нанес мне. Я хотел умереть от руки человека, убившего моих детей», – ответил волк.

– Ох, Ричи, – прохрипел Майкл и густая черная кровь хлынула из его рта.

– Майки! – закричал Ричард, но это уже был конец.

Сильное тело Майкла Фапгера замерло на холодной земле в луже собственной крови. Ричард заплакал и подполз поближе к волку. Он заглянул в его глаза:

– Что ты имел в виду, когда говорил, что не хотел убивать его?! – прокричал Ричард, обеими руками сжимая пистолет.

«Он трижды выстрелил в меня, я просто не мог сдержать себя. Ты сам убил бы человека, стрелявшего в тебя, чтобы убить».

– Пусть так! Но это был мой друг, ты понимаешь, мой друг!

«Вы тоже убили моего лучшего друга и еще несколько сотен самых близких мне, не говоря уже о моей семье».

– Тогда как ты можешь говорить, что простил нас?!

«Я расскажу тебе историю о молодом охотнике по имени Илайджа…»

…Я рассказал всё этому страдающему человеку, раздираемому противоречиями. Я ничего не утаил, ничего не прибавил, потому что перед лицом смерти важно каждое слово, каждая мысль. Это был короткий рассказ, я вложил в него всю свою боль, всю свою любовь, всё самое светлое, но не забыл и про ненависть, и про остальное зло я тоже не забыл.

Я рассказывал ему всё, что я пережил за эти месяцы, и чувствовал, как с каждым словом я слабею, как будто каждое слово съедает меня частица за частицей. На самом деле это было правдой, за каждый свой поступок, правильный или нет, я заплатил сполна.

Когда я закончил, моя душа была чиста. Я не убил больше ни одного человека, кроме того, который убил меня. Я смог донести до людей историю Илая, чтобы люди знали, что эта жестокая бойня могла бы и не произойти. Кто был в этом виноват – придется разбираться людям и сейрам после меня, моя же миссия была выполнена.

Я очистился, мое тело стало легким, как пух, как пар, как облака. Я закрыл глаза и увидел своих живых и здоровых детей, зовущих меня к себе, я увидел своего внука, бегущего навстречу мне. Я побежал им навстречу…

Волк рассказал Ричарду всё, что знал. Ричард устало опустился на землю и прижался щекой к остывающей руке Майкла. Когда он поднялся, то увидел, что волк тоже умер. Его глаза были широко открыты, как будто бы он видел что-то за пределами смерти.

Ричарду не смог оставить их лежащими вместе там, на этом холме. Он не смог сжечь их, у него просто не поднялась рука, он перетащил их тела к воронкам от разрывов бомб ниже по склону холма. Он похоронил их в разных воронках, это было не очень правильно, как ему казалось, но всё-таки они убили друг друга, а тела убитых врагов не должны лежать в одной могиле.