Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели (СИ)

Несмотря на перевооружение армии новой винтовкой и появления в арсеналах огромного количества однозарядных Берданок, во многих крепостях до сих пор хранились десятки тысяч старых шестилинейных винтовок, некогда переделанных из дульнозарядных под использование патрона центрального воспламенения. Да и самих патронов на каждый сохранившийся ствол приходилось не одна сотня в силу переделки огромного количества тех же винтовок Крнка в гладкоствольное охотничье оружие. Именно на будущие поставки китайским повстанцам этого совершенно устаревшего вооружения и делалась ставка ряда русских игроков в разыгрывающейся трагической пьесе народного восстания. А пока, суть да дело, все эти раритеты отгремевших войн свозились со всей страны в Севастополь, откуда впоследствии отправлялись в Асэб, либо во Владивосток, если оружие находилось в Забайкалье. Заодно создавалось твердое алиби - дешевые старые винтовки охотно покупались или выменивались на Африканском континенте местными, многие из которых до сих пор зачастую ходили в бой с копьем и щитом. Потому в будущем на последних вполне можно было перевести стрелки, когда десятки тысяч старых русских винтовок должны были всплыть в Китае в разгар войны. Пока же цинским правдорубам приходилось довольствоваться собственными кулаками или изготовленными в деревенских кузницах мечами и копьями. Правда, не всем. Три, собираемых большей частью из дезертиров и ремесленников, отряда могли похвастать наличием тех же винтовок Маузера 1871 года, что стояли на вооружении китайских армий. Дабы в будущем не сильно заостряли внимание на слишком большое количество русских винтовок всплывших в Китае, было принято решение изрядно разбавить их немецкими, что распродавались Германией в огромных количествах, как изрядно устаревшие. К тому же патроны для них, имея достаточно денег в кармане, можно было легко достать в самом Китае, где они производились на казенном арсенале.

А еще у этих трех отрядов наличествовали толковые командиры, продовольствие, укрепленные лагеря, где обучали искусству современного боя и даже небольшое денежное довольствие. Все вместе, вкупе с уничтожением двух небольших немецких отрядов разорявших ближайшие к Циндао деревни, создавало им имя, за которым впоследствии можно было позвать многотысячную массу.

Конец 1897 года, весь 1898-й и большая часть 1899 года центральная власть в охваченных восстаниями провинциях слабела день ото дня. Сперва перестали справляться со своими обязанностями редкие представители органов правопорядка. Затем до чиновников начало доходить, что их приказы остаются неисполненными и поделать что-либо с этим они не в состоянии. А после свою порцию тумаков получили и армейские части, где вовсю процветали воровство и опиумная наркомания. Так что последние, зачастую, не далеко уходили в своем рвении пограбить местное население от солдат и моряков колониальных держав.

Закончилось все вполне в духе "оранжевых революций" XXI века. Многочисленные отряды борьбы за справедливость - "Ихэцюань", "Ихэтуань", "Иминьхуэй", "Дадаохуэй" и многие другие, объединившись под единым знаменем, обрели столь внушительную силу, что посчитали возможным объявить войну маньчжурской династии Цин. Произошло это 2 ноября 1899 года. Но теперь на чашу весов противостояния центральной власти с почувствовавшим свою власть и значимость Жангом Деченгом, провозгласившим себя лидером новой силы, должны были упасть первые пять тысяч винтовок. И пусть на фоне полусотни тысяч участвующих в боевых действиях повстанцев эта цифра не смотрелась особо крупной, с учетом прежнего фактически отсутствия огнестрельного оружия у большей части борцов за справедливость, такое количество пусть и значительно устаревшего по европейским меркам вооружения мгновенно превратило их из опасного своими идеями стада в совершенно непредсказуемую вооруженную массу.

Даже немногочисленные подготавливаемые немцами и снабженные современными многозарядными винтовками китайские армейские части, что пока не лезли в разгорающийся конфликт, не могли похвастать высокими результатами в деле ведения современного боя. Что уж было говорить о вчерашних крестьянах и ремесленниках, впервые в жизни взявших в руки огнестрельное оружие? Ни прицельно стрелять, ни обслуживать винтовки никто из них не умел. Лишь немногочисленные примкнувшие к восстанию дезертиры обладали хотя бы крошечными знаниями о том, с какой стороны браться за оружие. Но даже прежде они умудрялись наносить поражения правительственным войскам. Получив же подпитку винтовками, боевая мощь ихэтуаней возросла в разы. Дело оставалось за малым - придать появившейся силе верный вектор воздействия. Ранее этим занимались наставники и духовные лидеры, нынче же у людей появились настоящие командиры. Люди, что последние два года только и занимались освоением современных тактики ведения боя и вооружения. В результате, устраиваемые повстанцами погромы приняли совершенно иной характер. С этого времени в столкновениях с европейскими и правительственными воинскими отрядами солидные потери начали нести обе стороны. Отныне все упиралось в простую арифметику. И если европейцы выигрывали по очкам, теряя одного своего на трех - четырех уничтоженных противников, то повстанцы - по факту, поскольку солдат и моряков колониальных держав в том же Тонгку наличествовало менее тысячи человек. При том, что данный город входил в десятку наиболее важных торговых, военных и политических центров страны. Потому не было ничего удивительного в том, что отставной русский офицер - Протопопов, Николай Николаевич стал частым гостем как в самом городе, так и на рейде ведущего к нему порта.

Едва успели засохнуть чернила на договоре о заключении мира между САСШ и Испанией, как прозябавшие не первый месяц на русской угольной станции "добровольцы" погрузились на следовавший во Владивосток второй китобойный катамаран, что задержался на Филиппинах как раз из-за своих будущих пассажиров, и, спустя несколько дней едва не разнесли весь город в труху - с таким размахом принялись отмечать свое возвращение.

Впрочем, долго расслабляться, купаться в заработанных деньгах и нежиться в неге Протопопову не светило. Ведь в то время пока он находился на испанской службе, Империя Цин со все возрастающей скоростью скатывалась в горнило гражданской войны. Так, к моменту его прибытия в Дальний, где у пароходства уже имелось свежеотстроенное здание для размещения конторы и четыре портовых склада, проживающие на территории Китая иностранцы уже не рисковали покидать свои кварталы и сетлменты даже ради очень больших прибылей. А количество убитых китайских христиан шло на многие тысячи.

Лишь редкие ответные действия правительственных войск и карательные походы немцев с англичанами с территорий занятых ими военно-морских баз, а также разрозненность многочисленных повстанческих отрядов, в какой-то мере позволяли удерживать ситуацию на грани скатывания в войну всех против всех. Тем безумнее показался Протопопову полученный по приходу в Дальний приказ. Ведь выглядел он не менее предательски, чем прекращение активного противостояния американским морякам на Филиппинах. На что его заставили пойти опять же приказом пришедшим с самого верха. И вот опять! Но, несмотря на гражданское настоящее, обсуждать приказы он себе не позволил, а принялся претворять их в жизнь. Благо, потребные ресурсы и необходимые люди уже давно находились на положенных местах, лишь ожидая отмашки "дирижера". В кипящий котел Северного Китая достаточно было подсыпать лишь щепотку пороха, чтобы раздался оглушительный взрыв. И как раз этим ингредиентом должен был угостить южного соседа Российской империи отставной морской офицер.

К сожалению, острая нехватка надежных кадров не позволила охватить вниманием всю территорию Поднебесной. Приходилось довольствоваться только Ляодунским полуостровом и областью Печилийского залива. Но если с первым подготовка заключалась в подвозке из Владивостока пехотных полков и полевой артиллерии, не говоря уже о казаках, для тотальной зачистки территории от хунхузов. То во втором случае ставка была сделана на самих китайцев горящих желанием уничтожить всех иностранцев, включая самих русских. Именно этих повстанцев Николай Николаевич и должен был снабжать оружием. Естественно, инкогнито, дабы ни у кого не было прямых доказательств намеренной помощи оказываемой Россией активно уничтожающим иностранную собственность ихэтуаням.