Уничтожение (СИ)

   - А вентиляция? По ней эти гады не убегут?

   - Вентиляцию мы везде, кроме жилой части, уже наглухо перекрыли. Еще при консервации. Но, честно скажу, гарантии никакой. В конце концов, они через внешнюю обшивку пробурились.

   Коммандер кашлянул и подвел итог:

   - Получается, готовим команду подводников, готовимся открыть кингстоны. Затем, при достижении нормальной температуры за бортом, опускаем корабль, затапливаем отсеки с тварями, затем ставим заплатки, а перед самым понижением температуры немного сливаем воду. Так?

   - Главное, чтобы эти сволочи утонули, - оставил мрачную ремарку Бойлз.

Элизабет Кокс, доктор медицины. 3388.

   Лиззи хотелось плакать и биться головой об стену. С экипажем творилось что-то непонятное. Застарелые болячки начали выскакивать у людей с пугающей периодичностью. Каждый час - два-три пациента. Рак, сердечная, почечная, печеночная недостаточность. Язвы, гормональные сбои, гемофилия.

   Молодой доктор сбивалась с ног, но сделать практически ничего не могла. Большинство нужных лекарств либо пропало в результате Инцидента, либо их в принципе на содержалось на корабле. Диагностическое оборудование осталось только самое примитивное. А что делать с диагностированным по картам пациентов раком, она вообще знала только в теории, да и то очень слабо.

   Помогающие ей десантные медики, сначала улыбавшиеся неопытности своей коллеги, быстро прочувствовали ситуацию и взяли на себя все операбельные случаи. Уж что-что, а резать и зашивать им приходилось очень часто.

   И вот, спустя всего лишь полтора дня после начала странной эпидемии, умер первый пациент. Авиатехник, сорок лет, стремительно прогрессирующий рак. И Лиззи ничем не смогла ему помочь - разве что облегчила страдания морфием.

   - Доктор, здравствуйте... У меня, похоже, что-то с сердцем...

   Ну вот, еще один пациент. Лиззи выдавила из себя кривую улыбку, усадила пациента в кресло и вызвала историю болезни. Ну да, легкий порок сердца, не позволяющий заниматься спортом, но в целом совершенно не мешающий жить. И вот, пожалуйста.

   Элизабет тупо смотрела в монитор, не решаясь повернуться к пациенту, наверняка ждущему от нее чуда. Чуда не будет. Без медкапсулы, без опытного кардиохирурга, ничего она сделать не сможет.

   - Ну что, доктор?

   Пришлось повернуться.

   - Стивен... К сожалению, у нас нет оборудования, чтобы провести вам операцию. Если мы попробуем, то просто вас убьем...

   - И что же делать? - похоже, этот добродушный увалень еще не понимает всей тяжести ситуации.

   - Ничего не делать, Стивен. Совершенно ничего. Вы сейчас пойдете в каюту, ляжете на койку и будете лежать там, вставая только в туалет. Было бы очень желательно, чтобы вам кто-то из друзей приносил еду. И проведете вы так, в самом лучшем случае, полтора месяца. Потому что все это, - Элизабет обвела рукой заполненный пациентами отсек, - все это началось с наступлением зимы и закончится, скорее всего, вместе с ней. Я надеюсь...

   Стивен, все больше грустневший по ходу ее речи, немножко оживился в конце и даже нашел в себе силы поблагодарить за совет перед уходом.

   Лиззи оперлась локтями на колени и спрятала лицо в ладонях.

   - Эй, доктор, - послышался чей-то доброжелательный голос. Боже, еще один пациент...

   Она подняла голову. Перед ней, держа две кружки с кофе, стоял худой, седой, как лунь, но жизнерадостный и на вид вполне здоровый Тони.

   - Не пугайся так, док, - ухмыльнулся он. - Я здоров, просто решил принести тебе кофе. А то смотреть больно.

   - Спасибо, - поблагодарила своего бывшего пациента доктор и внезапно для самой себя расплакалась.

   - Эй, эй, док, спокойнее, - засуетился Тони. Поставил кофе на стол, достал откуда-то салфетку, присел рядом на краешек кресла и принялся вытирать ей слезы, одновременно обнимая за плечи. - Спокойнее, все образуется и будет хорошо...

   - Не надо меня жалеть, - попыталась отпихнуться Лиззи, жалко шмыгая носом. Оператор наплевал на ее телодвижения с высокой колокольни и обнял крепче. Слезы полились с новой силой.

   Наконец, после нескольких минут позора, она все же сумела взять себя в руки и принять, как ей показалось, гордый и независимый вид. Впрочем, Тони, увидев это, лишь прыснул со смеху. Дурень.

   Она аккуратно высвободилась из его рук и сделала вид, что рассматривает что-то жизненно важное на мониторе. Оператор поднялся с кресла и подошел к наблюдавшей издали за всем действием медсестре. О чем-то поговорил с ней, довольно кивнул и отправился обратно. Элизабет снова принялась разглядывать монитор.

   - Пошли, док. Поднимай свою милую попу с кресла, хватай кофе и вперед. Подъем, солдат! - она почувствовала, как его руки снимают ее с кресла.

   - Куда... Тони, прекратите!

   - Вот, молодец, очнулась хоть, - невозмутимо заметил наглый оператор и сунул ей в руки горячую кружку.

   - Ай! - сосуд пришлось перехватывать поудобнее, а в это время Тони уже успел протащить ее на буксире почти до двери временного госпиталя.

   - Куда вы меня тащите, пациент?!

   - Не буянь, док, я сейчас не твой пациент, а твой друг, который будет помогать тебе приходить в норму. Шевели копытцами.

   - Копытцами?! Да ты...

   - Я, я... Почти пришли уже. Говорю же, не буянь. Заходи, гостем будешь.

   Каюта, в которую Тони ее притащил, оказалась просторной и двухкомнатной. Оператор чуть ли не силой усадил ее в кресло, ткнул пальцем в кружку, намекая, что кофе можно не только перемещать в пространстве, но и пить, а затем принялся хлопотать по хозяйству, что-то доставая из холодильника, разрезая, смешивая, засовывая в плиту...

   - Ну и зачем ты меня сюда притащил? - мрачным голосом поинтересовалась Элизабет, прихлебывая кофе. Отвратительное настроение, царившее у нее на душе двадцать минут назад, быстро сменялось позитивом, однако наглец явно не был достоин увидеть подтверждения правоты своих действий.

   - О, приходишь в себя, док, - улыбнулся тот, продолжая что-то резать. - Все просто. Я не могу позволить самому компетентному и очаровательному доктору на этом корабле загнуться от перевыполнения взятых на себя обязанностей.

   Лиззи снова вспомнились пациенты, требующие врачебного ухода и у нее опять заскребли кошки на душе.

   - Я, наверное, пойду, - поставила она кружку с недопитым кофе на стол.

   - Сидеть! - неожиданно рявкнул Тони, поворачиваясь к ней и упираясь руками в бока. От неожиданности, привставшая мисс Кокс снова шлепнулась в кресло.

   - Ты, наглая, бесчувственная, не думающая о своих пациентах докторша! - от удивления Лиззи даже открыла рот. - Ты сейчас пойдешь туда, получишь нервное истощение и через неделю загнешься от какой-нибудь болячки. Молчать! И после этого все те люди, которым ты будешь нужна, будут тихо и спокойно умирать, потому что тебе вздумалось играть здесь и сейчас в героиню, а не включить свои маленькие мозги и подумать о будущем! Молчать, я сказал! Так вот. Ты сейчас выслушаешь все, что я тебе скажу. Потом обругаешь меня самыми последними словами. Потом поешь как следует пиццу и салаты. Затем ты ляжешь спать и проспишь здесь, на этом диване, до тех пор, пока не выспишься как следует. Потом ты примешь душ и, отдохнувшая, с нормально работающей головой, пойдешь дальше спасать пациентов. Все ясно?

   Лиззи, во время гневной речи оператора почувствовавшая себя испуганной маленькой мышкой, неуверенно кивнула.

   - Вот и молодец. А теперь рассказывай давай, пока я готовлю, что происходит у тебя такого страшного, что тебя довели до такого состояния.

   К удивлению самой Элизабет, неуверенно начавшийся рассказ о непонятной эпидемии превратился в настоящий словесный потоп, где объективная информация щедро перемежалась жалобами на судьбу, пациентов, долбаную планету и всех тех, из-за кого она теперь была вынуждена практически в одиночку противостоять нашествию больных. В конце концов, она не выдержала и снова расплакалась, но Тони в этот раз утешать ее не стал, пробурчав что-то о необходимости выплакаться.