Флаги наших детей

Человек, движущийся навстречу, тяжело дышал. С чего бы это? Хотя горы есть горы, и мало ли какого он возраста, сейчас было не время спрашивать метрику. Может, он слишком сильно волновался? В таком случае, что бы с ним случилось, если бы он знал, о чем размышляет рассматривающий его силуэт Арриго. Тот крайне жалел, что задача не сводится к примитивному убийству. Можно было бы просто метнуть нож. С другой стороны, неизвестно, что надето на жертве. Вдруг там кевларовая кольчуга, как и на самом Давиде? Это, понятно, не сброшенная броня скафандра, но нож бы она отразила запросто. Однако о чем он размышлял? Путника следовало захватить живым.

Однако это был не какой-нибудь часовой, двигающийся на невидимой привязи охраняемого объекта. Здесь нельзя было подкрасться и ждать, когда неизбежность траектории и скука приведут его в объятия отработанных десантных навыков. Надо было что-то изобретать, и изобретать срочно. Арриго уже прикидывал, не пропустить ли неизвестного вперед, а потом нагнать бесшумными прыжками сзади? Американец не знал, но в данной ситуации это стало бы ошибочным ходом. Идущего как раз не очень волновало находящееся впереди, гораздо больше он опасался погони. Так что Давиду Арриго в очередной раз повезло.

Неизвестный остановился. Он начал что-то вертеть в руках. Возможно, это был компас с подсветкой, а быть может, часы. И тут же у Давида Арриго сработали десантные рефлексы. Отвлекающий фактор требовалось использовать немедленно. С другой стороны, для короткого фронтального броска расстояние было слишком большим. И дело даже не в этом. В царящей темноте он мог запросто напороться ступней на какой-нибудь булыжник, оступиться и растянуться на земле. И тогда любующемуся часами человеку потребовалось бы только не противиться интуиции и пальнуть вперед по курсу. Арриго считал, что даже секунды на это будет много, он бы уложился быстрее. Разумеется, человек мог оказаться совершенно невооруженным мирным путешественником. Допускалась таковая невероятность. Но вера в такое — верх наивности. Никто, даже в спокойные времена, не ходит без оружия в горах. Здесь до сих пор водятся хищники, недоистребленные двуногими.

И потому Арриго выбрал вовсе не десантный способ действий. Может, мысль о разбросанных на пути булыжниках подсказала ему ход. Или как раз сейчас один из них оказался под рукой (именно так, на него опиралась готовая к бою ладонь). Он встал во весь рост и запустил прямо в грудь остановившегося камень. Еще до того, как цель была поражена, он навел на фигуру девятимиллиметровый «SPP» и рявкнул на английском:

— Стоять! Бросай оружие! Руки вверх!

Да, это было достаточно громко для окружающей темноты. Да и вообще, Арриго понимал, что воздействие фразы усилилось бы многократно, если бы она произнеслась по-русски. Но зауженность образования — сказывалась.

118

Кабинетные эмпиреи

— А вот если рассматривать ситуацию без опоры на прошлый опыт в плане союзников и врагов, то с кем из пострадавших стоило бы сотрудничать? — спросил министр обороны.

— Здесь вряд ли угадаешь наверняка, — пожал плечами директор ЦРУ. — Почему и говорят, что желательно загодя не ссориться со всеми. Если исходить из самого плохого варианта…

— Это когда против нас весь мир? — перебил министр обороны.

— По крайней мере вся Африка, — кивнул начальник «конторы в Лэнгли». — Тогда относительно надежный союзник только Мадагаскар. Флотов у врагов нет, так что мы можем прикрыть его надежнейшим образом. Хотя он велик, да и не так уж близко из него до какого-нибудь Конго. Можно пожалеть, что когда-то, в конце двадцатого века, у нас не получилось с Сомали.

— Да ну? Что там той территории, мы с таким же успехом можем осуществлять давление из Аравии.

— Не скажите, — поднял палец цеэрушник. — В те времена Сомали еще не поделили Эфиопия и Кения. Могадишо была столицей государства.

— А вы про то — мелкое вторжение?

— Я просто экстраполирую.

— Господи, сейчас не время.

— Ладно, — вздохнул директор разведки. — Понятное дело, неплохо иметь в друзьях страны с хорошими портами. Два Конго, те, что соприкасаются с морем; можно Королевство Анголу. В крайнем случае иметь под контролем Киншасу и Луанду на западе, и Могадишо на востоке. А на юге… Ясно кого? Тех, кто у нас сейчас главный противник.

— Это да, — откинулся в кресле министр обороны.

— Послушайте, коллега. А зачем вам вообще порты. Вы же всегда утверждали, что способны вести войну, не подходя к берегу.

— Вообще-то, конечно. Но для контроля ситуации неплохо бы иметь в покоренных столицах хотя бы толику сухопутных войск. Даже не для того, что они там позарез нужны, а чтобы чувствовали свою причастность к победе.

— А, если только так.

Собеседники на некоторое время замолчали.

— Хорошо, — сказал директор Центрального разведывательного управления. — Ну а если президент одобрит применение ядерных бомб, как ваши генералы отнесутся к высадке?

— Мы уже обсуждали с генералитетом этот вопрос. Мы не собираемся использовать там каких-нибудь «грязных» «мастодонтов» полувековой давности. Мы применим относительно «чистые» и достаточно слабые заряды. Разве что пару раз, если все-таки потребуется продемонстрировать мощь. А личный состав морской пехоты, рейнджеров и «зеленых беретов» требуется приучить к мысли, что ядерное оружие — это не какая-нибудь священная корова или, скорее, Страшный суд, а вполне законное средство ведения войны.

— О боже, министр, берегитесь, чтобы эти слова не стали достоянием общественности, — притворно хохотнул цеэрушник. — По крайней мере до срока. А то с вами вместе слетит вся администрация. Президент Буш не простит вам такого позорного прерывания семейной традиции.

— Послушайте, Уинстан, вы сами-то верите, что без ядерной мощи мы не сладим?

— С самой ЮАР, разумеется, запросто. А вот со всей возможной коалицией — это вопрос. И лучше, наверное, не рисковать. Бить наповал. Хотя…

— Да бросьте вы сомнения, Уинстан. Ведь сами понимаете, если жестоко, несколько с перехлестом наказать одного, другие поднимут лапки.

— Это люди логичные, приструненные долговременной цивилизацией, — почему-то понизив голос, высказался старший американский разведчик, — африканцы несколько другие. Бог знает, что у них появится на уме в следующую секунду.

119

Твердый грунт

Человек охнул — камень влепил ему в грудь и зацепил руки, регулирующие электронный шагомер.

— Mama mia! — сказал человек, предполагая, что в тело вошел 120-миллиметровый бронебойный снаряд. Он потерял приблизительно секунду и все-таки дернулся отшибленной кистью к оружию. Как раз тут до него дошло словесное предупреждение. А еще он разглядел огромную тень. Она закрывала солидный участок передней полусферы.

— Руки вверх! — снова рявкнула тень. Рявкнула на английском, причем без всякого акцента.

— Все! Все! — не слишком громко взвизгнул Матиас Соранцо, вздергивая ладони вверх. — Не стреляйте, я к вам и шел! — Он сам не заметил, что от неожиданности шпарит на родном языке.

— Итальянец? — спросил его неизвестный после того, как поставил на колени и отобрал штурмовую винтовку. Что теперь было отпираться?

— Да, — подтвердил Матиас.

— Откуда будешь?

— Сардиния… Остров Сардиния, — пояснил Матиас Соранцо и только тут сообразил, что вопрошающий говорит на его языке. С Соранцо произошел шок, обратный тому, что произвел врезавшийся в грудную клетку булыжник.

— Как зовут? — мило поинтересовался невидимый за спиной языковед.

— Матиас… Матиас Соранцо, — представился Соранцо. Он хотел спросить: «А как вас?» — но сдержался. Все-таки стояние на коленях и упертый в верхнюю часть шеи ствол (остальную часть головы прикрывала примитивная каска) не располагал к приятственной беседе.

— Хорошо, Матиас. А что ты тут делаешь, Матиас?

— Я… — растерялся Матиас, хотя вопрос был элементарный.