Зарево войны II (ЛП)

-    Выберите цели и открывайте огонь по готовности, - выкрикнул сержант, и машинное гудение его аугметических голосовых связок оказалось при этом даже более выраженным, чем обычно. - Но тиран - мой!

Библиарий Нивен вскинул над головой свой психисиловой посох и с молитвой на устах обрушил шторм гнева Императора на подступающих тиранидов; его психическая мощь ударила по безмозглым чудовищам, что руководствовались лишь незамутненным чувством голода и инстинктами.

Нивен знал, что прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз вступал в бой. Он вдохновлял Кровавых Воронов на Кальдерисе, но травмы, полученные еще на Кронусе, все же не давали библиарию сражаться в полную силу. А раны, полученные от рук орков на планете пустынь, не позволили ему вступить в бой против отпрысков Великого Пожирателя на Тифон Примарис. Теперь, на Меридиане, казалось, что он полностью вернул свою боевую доблесть, и не было ничего, что могло бы помешать ему исполнить свой долг.

Недалеко от библиария бился своим крозиус арканум капеллан Пальмариус, возглавляющий выживших претендентов в красных комбинезонах.

-    Продолжайте сражаться! - прокричал Пальмариус собравшимся претендентам, палящим в наступающих по земле потрошителей и кружащих над головой адских нетопырей. - Кровь мучеников суть семя Империума!

Осталось лишь четверо претендентов из тех, что спустились на поверхность с «Армагеддона» - все прочие пали от когтей тиранидов - но к выжившим присоединились двое юных меридианцев, доставленных с востока сержантом Таддеусом.

-    Не останавливайтесь, чтобы оплакать погибших, - снова выкрикнул капеллан, видя, как некоторые из претендентов задерживают взгляд на телах бывших товарищей, теперь безжизненными и окровавленными лежащих на щебне. - Ни один человек, погибший на службе Императору, не умер напрасно.

Библиарий взглянул на меридианских юнцов. Он проверил их обоих по прибытии, найдя, что мальчики свободны от порчи и ментальной слабости, а также, как и сказал приведший их брат Келл, подходили под критерии претендентов. Впервые увидев их, Нивен волновался, что долго юнцы не протянут - после мучений на захваченной врагом территории мальчики выглядели оголодавшими и готовыми в любой момент потерять сознание, но, получив немного воды и еды, они оба словно воспрянули. Взяв оружие погибших претендентов, они были готовы противостоять тиранидским чудовищам: Фаэтон - с лазганом, Фебус - с дробовиком в руках.

-    Мудрый человек учится на смертях других! - продолжал Пальмариус, сбив низко летевшую горгулью острыми крыльями имперского орла, венчающего крозиус арканум. - Извлеките пользу из их ошибок и продолжайте сражаться!

Библиарий Нивен был в числе тех, кто противился идее Арамуса использовать претендентов в бою, боясь, что неподготовленные юноши не готовы к такому испытанию, но сейчас, видя стальную решимость на лицах шести мальчишек, он понимал, что порыв сержанта был верным. Сражение с Великим Пожирателем проверит их храбрость так же хорошо как любые Испытания Крови, и любой из гордых сынов Кальдериса, Тифон Примарис и Меридиана, который переживет оборону Зенита, будет с распростертыми объятиями принят в ряды неофитов ордена.

На библиария прыгнул потрошитель, и ему пришлось задействовать свои психические способности, чтобы со сверхчеловеческой скоростью за долю секунды переместиться на метр в сторону. Затем он направил на бок твари психосиловой посох и положил конец ее никчемному существованию.

С тех пор, как он вместе с капитаном Дэвианом Тулом впервые прибыл в систему Аурелия для проведения вербовочной кампании, Нивен страдал от темных предчувствий, заполонивших закоулки его разума, тревожащих мысли. Впоследствии он связал это ощущение скрытого присутствия с грубыми эманациями разума улья, а потом, вдобавок, с темными мыслями самого флота-улья и королевы норна в его сердце. Теперь же, впервые со времени своего прибытия в Аурелию, Нивен чувствовал иное присутствие; мучительно знакомое, щекочущее закоулки сознания чувство.

Библиарий Нивен взглянул в небеса. Учитывая воздействие интерференции столь многих синаптических существ, находящихся в непосредственной близости, его способность расширять свое сознание сквозь варп оказалась практически парализованной, однако он не мог отделаться от ощущения, что что-тогрядет...

В одиночестве, сержант Таркус продолжал пробиваться сквозь артерии маточного корабля. Брат Норд в конце-концов погиб, сражаясь с троицей неуклюжих монстров, разорвавших его на куски, а брат Горациус не выдержал натиска напоминающего ликтора существа, покрытого сочащейся слизью вместо алмазно-твердого хитинового панциря. Таркус был почти безоружен. В одном кулаке он сжимал боевой нож с клинком, покрытым отвратительным ихором защищающих корабль чудовищ, а в другом - последнюю оставщуюся противотанковую гранату. Болтер болтался на боку, опустошенный и бесполезный, но он все равно не мог расстаться с ним. Ему хотелось бы как-то связаться с адмиралом Форбс - или, по крайней мере, с кем- нибудь из боевой группы Аурелия, если на то пошло - чтобы узнать о ходе сражения в космосе и на далеком Меридиане. Ему хотелось знать, держаться ли еще сержант Арамус и остальные, бросившие вызов Великому Пожирателю в ожидании прибытия капитана Анджелоса и его войск. Но он не мог связаться с «Мечом Адриана» по воксу с тех самых пор, как оказался внутри маточного корабля, и было немного шансов, что ему вообще удасться это еще когда-нибудь сделать.

Таркус оружием и кулаками проложил себе путь в самые глубины сердца маточного корабля, пробившись через инкубационные камеры мимо рядов нерожденных воинов, бассейны биореагентов и утробы, в которых даже сейчас гибридизиовались и конструировались разновидности будущих тиранидов.

Наконец, заставив открыться клапан в конце последней артерии, он оказался в огромном зале. Его ребристые стены сходились наверху, подобно сводчатому потолку собора, а поверхность под ногами была мягкой и склизкой, словно ткань какого-то внутреннего органа. В центре зала, заполняя его почти целиком, горой возвышалась пульсирующая фигура королевы норна, матери чудовищ, облепленная со всех сторон дюжинами дюжин нечестивых отпрысков.

Таркус поудобнее расположил пальцы на последней гранате и крепче сжал в руке боевой нож. Он знал, что этой схватки не избежать.

-    Ну что ж, начнем, - усмехнулся он, игнорируя опасность зашагав к королеве норна. - Давай, наконец, покончим с этим.

На палубе «Меча Адриана» адмирал Форбс повернулась к подошедшему командору Митчелсу.

-    Есть какие-нибудь новости? - спросила Форбс.

Она велела одному из корабельных астропатов попытаться отследить продвижение ударной команды Таркуса через маточный корабль - это было сложно сделать из-за варп- возмущения, генерируемого совокупным разумом, но небольшой шанс на успех все же оставался. До сих пор, по крайней мере, они могли удостовериться, что Таркус еще жив. Помрачнев, Митчелс склонил голову.

-    Боюсь, новости плохие, мэм.

-    Мы потеряли с ним контакт или потеряли его самого?

Митчелс взглянул на свой неизменный инфопланшет, словно искал там ответ на этот вопрос.

-    Судя по всему, мы потеряли его.

Два уцелевших легких крейсера боевой группы Аурелия, «Меч Адриана» и корабль капитана Грива, «Щит Траяна», продолжали атаковать тиранидское судно, но, хотя они и сумели нанести значительный урон вражескому флоту, за это пришлось заплатить свою цену.

-    Последнее донесение о потерях, мэм, - продолжил Митчелс, передав ей планшет после секундного молчания. - Мы изолировали пятидесятую палубу левого борта, но, судя по инженерным докладам, при разгерметизации кормовых отсеков погиб весь корабельный персонал.

Форбс скользнула глазами по докладу, словно не могла предугать его содержание заранее.

Она вздохнула.

-    Я не уверена как долго мы еще сможем...

Ее реплика оказалась оборвана восклицанием одного из офицеров: