Гибель Марса

  А я... Я растерялся.

  Во-первых, юмон с придыханием произнес:

  -- Хозяин... -- и добавил, ласково и нежно щелкая каблуками: - Прибыл согласно приказа.

  Каково я выглядел в глазах Лехи и Федора Березина? Даже боялся посмотреть в их сторону. Только слышал, как они злодейски хихикают.

  А во-вторых, Катажина, демонстративно не обращая внимания на Лехино кривляние, подошла и поцеловала меня в засос, назло всему свету изображая страсть, что вполне меня устраивало. Я понял, что испытал Леха. В пору мне было утащить Катажину в спальню. Но, естественно, я соблюдал приличие, правда, немного разозлился.

  -- Почему он с тобой? - спросил я, понимая, что глупо выгляжу - ревновать возлюбленную к юмону!

  -- Спроси сам, -- пожала плечами Катажина и отвернулась, чтобы подразнить Леху взглядом своих небесных глаз, -- второй день сидит.

  -- Как ты меня нашел? - спросил я.

  -- Явился согласно вашего приказа в наиболее вероятный пункт дислокации, -- отрапортовал юмон, улыбаясь, как ясное солнышко.

  Клыки он действительно спилил. Остались одни рожки, которые формально были частью его сущности и не должны были порицаться обществом. Впрочем, радикально настроенные организации все чаще выступали за то, чтобы очистить человечество от суррогатных людей.

  -- Вероятный пункт чего?.. - кисло переспросил я.

  -- Дислокации, -- ответил он без капли смущения, -- то есть вашего появления.

  Наверное, у меня был очень глупое лицо, потому что Федор Березин с Лехой перешли на тихое, игривое ржание. Я старался не смотреть в их сторону.

  -- Объявляю тебе взыскание. Что-то не припомню, что говорил о доме моей невесты.

  -- ...Квартировался в сарае... -- потупившись, шепотом сообщил юмон, глядя на меня искоса.

  Я готов был провалиться сквозь землю. Федор Березин с Лехой корчились от смеха. Чтоб им пусто было!

  -- Каком-каком сарае? - потребовал я объяснений.

  -- Ты своих подчиненных так настращал, что тебя боятся, -- сварливо вмешалась Катажина.

  -- Он не мой подчиненный! -- отрезал я, чем окончательно свалил Федора Березина и Леху на землю. У них начались колики, переходящие в истерику.

  -- Лицемер! - бросила она мне в лицо обвинение.

  -- Кто приказал тебе явиться в дом этой гражданки? - спросил я еще раз, показывая пальцем на Катажину.

  -- Вы и приказали!

  И тут я едва не прикусил себе язык. Чтобы это еще значило?! Точно! Опять сработала хреновина - чертова телепатия. Похоже, я передал приказ неосознанно, а юмон обладал рожками-антеннами. Ну и ладно, сделано так сделано.

  -- Отставить! -- заговорил я армейским языком. -- Приказ обсуждается до того, как он отдан. Инцидент исчерпан.

  -- А как же взыскание? - напомнил юмон без тени юродства.

  Чувство справедливости в нем было развито до формальной глупости -- ни один нормальный юмон-марсианин не стал бы выяснять отношения с чистокровным человеком.

  -- Пролетели, -- кисло пояснил я.

  -- Слушаюсь! - громко щелкнул каблуками Сорок пятый и помахал рукой Лехе, приветствуя его.

  Идиот, решил я, подумав в первую очередь о себе.

  В этот момент произошло нечто невообразимое: нас подбросило и весьма ощутимо. Лично я очутился головой в клумбе с моими любимыми розами, перелетев задний двор в аккурат через калитку. Дома не существовало. Крыша провалилась, а часть стены рухнула и обнажилась кухня с горячо любимым Лехой холодильником, где хранилась водка. Только после этого донесся грохот взрыва и небеса со стороны Тарховки затянуло тошнотворными клубами дыма.

  Наступило безмолвие, только отдаленный гул напоминал, что произошло нечто невообразимое и страшное, о чем и думать не хотелось.

  Из придорожной канавы выбирался Леха. Федор Березин слезал с карликовой марсианской сосны, а Катажину мне пришлось снимать с березы - единственное дерево в округе нормальных, почти земных размеров, потому что я его регулярно поливал. Естественно, от прически и макияжа ничего не осталось, потому что Катажина, как всякая нормальная женщина, успела прослезиться. Один Сорок пятый не пострадал. Он как и большинство, будем так говорить -- специфических клонов, обладал способностями предугадывать всякого рода землетрясения и другие несусветности. Хотя на этот раз землетрясение было явно искусственным.

  Росс как ни в чем ни бывало прыгал рядом, выказывая любовь и преданность.

  Не сговариваясь, мы бросились к Катажининой "яузе", которая тоже перелетела из заднего дворика и целехонькая встала перед фасадом, правда, покосилась на левый бок.

  -- Леха!..

  Леха с отчаянием на лице карабкался в кухню за водкой - он всегда держал нос по ветру и знал что к чему - в любых испытаниях главное пожрать и напиться, все остальное ерунда.

  Снова тряхнуло. Леха уже открыл холодильник и выгребал его содержимое в мою огромную, как чемодан, сумку.

  -- Леха! Брось!!! - кричали мы.

  Дом угрожающе дрогнул. В районе конька появился предательский дымок, а стена со стороны моего горячо любимого кабинета выгнулась. Кожаный диван, на котором я предавался лени, выглядывал в разбитое окно.

  Леха появился в проломе. Огляделся, как воришка, и сиганул вниз, держа сумку в зубах. Удивительно, как у него челюсть не оторвалась. Как только он коснулся земли, дом захлопнулся, словно мышеловка. Стены не выдержали, и крыша упала на фундамент. Взметнулась марсианская пыль, сквозь черепицу блеснули языки пламени и жадно стали пожирать то, что осталось от нашего с Россом жилья.

  -- Гони! - Леха пихая перед собой сумку, влетел в салон и плюхнулся нам на колени, больно заехав мне в живот локтем.

  Федор Березин надавил на акселератор.

  -- Трык-трык-трык...

  Аэромобиль был перегружен. Как только он приподнимался над землей, срабатывала блокировка двигателя: "Трык-трык-трык..."

  -- Выброси сумку! -- крикнул я Лехе с беспокойством.

  -- Ни за что!

  -- Выброси, идиот! - посоветовал Федор Березин. - Разобьемся!

  -- Фигушки! - Леха в отчаянии прижал ее к себе.

  Старые шрамы на его лице побелели.

  -- Тогда я выйду! - заявила Катажина, открывая дверь. - Ой!..

  В этот момент мы были на высоте метров десяти. У Лехи Круглова сделались ожесточенные глаза. Он еще крепче вцепился в сумку.

  -- Вы мне потом спасибо скажете! - заявил он.

  Разлучить Леху с его добычей могла разве что смерть. Я уже хотел было выпрыгнуть с Россом, когда третий толчок помог нам взлететь: мы синхронно подпрыгнули выше сосен - так что стало видно гигантское облако, поднимающееся на востоке, провалились - я думал разобьемся - почти до земли, снова нехотя взлетели, снова провалились, но уже не так низко, и пошли, как блинчики по воде, в сторону Левашова -- мимо соседских домов, полыхающих, как стога сена, мимо развалившегося вокзала в облаке пыли, над озерами, блестящими под марсианским солнцем, поперек трассы на марсианский Выборг, которая была пуста, как на дорога кладбище.

  -- Что это было? - прокричал Леха как ни в чем ни бывало, вертя головой и пробуя выглянуть в окно.

  Каждый раз, когда он дергался, "яуза" угрожающе кренилась. Катажина делала возмущенные глаза и, оглядываясь, метала молнии. Федор Березин был занят управлением аэромобиля и не мог выразить своих чувств. "Яуза" не только подпрыгивала, но и виляла по азимуту - колокольня Богородинской церкви оказывалась то слева, то справа. Иногда оно возникала позади, а на горизонте блестели серые воды Финского залива. Причиной всему был вихри, налетающие с востока, которые кружил нас, как осенний лист.

  -- Лежи тихо! - наказал я Лехе и придавил его в области лопаток.

  Даже Росс понимал ситуацию и угрожающе заворчал. Один юмон тактично старался не касаться Лехи, потому как ему не положено было делать это без приказа.

  Небо было затянуто низкими, ватными облаками. Из этих мрачных облаков в Столицу падали огненные шары.