Моя война

Система замерла в нерешительном равновесии, ожидая любого моего жеста, действия, движения. Где-то там, передо мной, была смерть, темная, привлекательная, непробиваемая в своем могуществе. Оставалось только протянуть .руку…

И я не сделала этого.

Когда последним толчком меня снова выбросило в воду жизни, я уже кричала от света, боли, информационного шока, травмировавшего сразу все мои органы чувств, от всего нового, страшного и огромного…

— Новорожденный так же беззащитен, как и старый. Именно это качество является одним из основных движущих факторов для дальнейшего развития живого существа, — сказал уже знакомый мне голос. — Добро пожаловать в базу данных “Антропотехника” (1).

1 — Антропртехника — antropotechnics — совокупность прикладных, гуманитарных и технических знаний для работы с человеком; эффективные технологии воздействия на сознание человека, предполагающие возможность принципиальной подверженности человека искусственным воздействиям и их ограничениям; специфические методы работы с сознанием, психическими процессами и телесностью человека, основанные на различных формах тренингов, практиках медитации и аскезы, отдельных антропотехнических средств (иногда на опытах наркотического галлюцинирования в отдельных маргинальных группах). В своих крайних формах антропотехнические практики могут приходить в столкновение с законом и требуют правового регулирования. (Словарь прикладной интернетики)

Мир начал таять. Провода, желтая борода Серого Жако, тяжесть в голове и сухость во рту.

— Ну, как ощущения? — Серый Жако помог мне подняться на ноги, обрывая провода, как будто свежие ростки с поваленной, гнилой колодьь — Есть что-нибудь новое?

— Новое…

Я прислушалась к ощущениям своего организма. Впечатления от старости, смерти и нового рождения были настолько свежими, что мне хотелось потрогать себя, осмотреть.

— Это пройдет, точно, точно… Остаточные действия защиты, — Жако отвел меня к кровати, усадил, сам присел на корточки и заглянул в глаза. Пощелкал пальцами перед лицом. — Колесо Сансары. Красивый, но не новый ход.

— Что это значит?

— Такая система. Сначала ты старишься, потом умираешь, а затем возрождаешься. На каждом из этих этапов можно остановиться, и тогда начинай все сначала. Точно. Я иногда думаю: очень хорошо, что Колесо не имеет активной формы. Без шансов тогда. Точно, точно… Теперь ты должна почувствовать…

Серый Жако поводил рукой где-то над своим затылком, словно показывая мне, где и что я должна почувствовать. Но я все поняла уже без него. У меня за спиной кто-то стоял. Ощущение было настолько реальным, что я обернулась.

— Почувствовала, — заключил Жако. — Точно, точно.

За спиной никого не было, просто носитель так ассоциировался моим сознанием.

— Это пройдет, — снова подал голос Серый Жако. — Потом адаптируешься и перестанешь его замечать. Точно, точно… Конечно, могут быть и осложнения. Но легкая форма раздвоения личности еще никому не вредила. Кстати, объявлялся твой араб, говорил, что к хирургу приходили и что тебе лучше бы уходить, поскольку около дома что-то не так. Что не так, не сказал. Вообще он козел, странно, что ты связалась с арабами. Они без башни совсем, точно, точно.

— Потому и связалась. Я думаю, что мы до сих пор живы только потому, что вокруг нас крутятся черные. Ни один белый не сможет вот так нахально предложить мне автомат в центре города, среди незнакомых людей. Принести и выложить на стол. Где он сейчас?

— Автомат?

— Нет, Рамаль.

— Без понятия. Давай решим вопрос с деньгами, а то мне в ваших разборках участвовать не прет совершенно. Да и полечиться мне точно надо.

Я кивнула. Ощущение было, как от бессонной ночи, когда встать по какой-то причине не решился и комкал простыни до утра.

Когда Жако собрал вещички и направился к двери, я его окликнула.

— Погоди, вместе выйдем.

— С чего такая опека?

— Ни с чего, просто так будет лучше. Я только с хозяином попрощаюсь.

Я подхватила куртку, сумку с вещами и пистолеты. Один запихала за пазуху, второй засунула под ремень, накрыв сверху легким свитером. Али не спал, сидел на кухне и пил синтетический кофе из маленькой кружечки. Перед ним стоял большой керамический кофейник.

— Я съезжаю, Али. Могут прийти, ты извини, что так вышло.

— Это ничего, мадам. Каждый, кто поселяет у себя жильцов, так или иначе понимает, что с ними могут возникнуть проблемы. К тому же в моей семье понятие гостя сохраняет свое значение. И если вы решите остаться…

— Нет, мне лучше уйти.

Али кивнул.

— Тогда передайте Рамалю, что антиквариат будет его ждать.

— Хорошо, — я сделала два шага в сторону двери, но вернулась. — Али, а что это за антиквариат? Я точно знаю, что спроса на старые вещи нет, а то, что ты держишь в доме, не имеет ценности.

Али допил кофе, вздохнул и налил еще.

— Всегда есть спрос на старые вещи, — произнес он. — Я могу продать любые старые вещи. И кто-то обязательно их купит.

Почему-то я вспомнила приобретенный у Ханзера пистолет…

— Может, пойдем, а? А то мне бы полечиться точно, точно надо, — сзади заскулил Серый Жако.

— Идем, идем…

На лестничной площадке нас ждал Ханзер. Он обеспокоено смотрел куда-то вниз, вглядываясь в темноту, царящую на площадке первого этажа.

— Что там?

— Плохо, — хмуро отозвался Рамаль. — Мои ребята, конечно, внизу, но я не могу понять… Что-то не так. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.

— А я могу спуститься? — спросил Жако.

— Ты вообще можешь валить на все четыре стороны, — поморщился Рамаль. — Тебя никто не держит.

— Спасибо, — сказал Жако и направился вниз по ступенькам.

— Погоди, — остановила его я. — Что тебе не нравится, Рамаль?

— Да все не нравится. Пахнет жареным. Не спрашивай у меня, почему я так считаю. Но я дожил до этого возраста совсем не потому, что не прислушивался к собственным ощущениям. Вниз, через парадную, я бы не ходил.

— Тогда пойдем с черного.

Ханзер пожал плечами. Он заметно нервничал, дергался. Пока мы спускались по грязной, заваленной мусором лестнице, он ухитрился дважды поцапаться с желтобородым, один раз даже чуть не спустил того с лестницы.

— Хорошо, — прошептал Рамаль, выйдя во внутренний дворик. — Пока тут тихо, но я не могу быть ни в чем уверен. Боюсь, что здесь мы с тобой разойдемся. Я честно вел с тобой дела, никто меня не упрекнет…

— Никто и не собирается. Претензий у меня к тебе нет. Я ладеюсь, что и у тебя ко мне тоже. Оплачены были все услуги.

Ханзер развел руками, подтверждая мои слова. Он получил двойную выгоду от нашего сотрудничества. Во-первых, материальную, а во-вторых, об этом деле обязательно пойдет слух. И о том, что Рамаль Ханзер вел свои дела честно, заботясь о клиенте, тоже станет известно. А такая реклама много стоит.

— Уходите через метро, — крикнул он нам вслед.

— Можно подумать, что это так просто, — пробормотал Серый Жако, который по непонятным причинам увязался за мной.

— Я вообще туда найти проход не смогла.

— Ну, это как раз не проблема. Точно, точно…

— Ты знаешь как?

Жако пожал плечами. Престарелый хакер действительно знал, что говорил. Когда мы дошли до автомобильного лабиринта, Серый Жако пошел вперед, уверенно поворачивая в ключевых точках.

— А от чего мы, собственно, убегаем? Почему нельзя было по поверхности?

— Я тебя за собой не звала, сам вызвался, так что терпи.

— Я терплю. Мне просто интересно, — Жако остановился и начал озираться.

— Что случилось?

— Ты не слышала?

— Чего?

— Звук…

Учитывая, что над нашей головой периодически проносился поезд, этот вопрос был странным.

— Вот сейчас опять, — Жако поднял палец. Я прислушалась. Тихо.

— За нами кто-то идет, — прошептал Жако. — Я слышу…

— Я ничего не слышу, — также шепотом ответила я, отступая дальше по коридору.

— Поверь мне, — Серый Жако прижался к грязному кузову и жалобно попросил. — Бежим?