Пепел на обелиске (СИ)

– Я же говорил, я эмпат. И ваш эмоциональный фон, был окрашен смущением, досадой, и почему-то, обидой. За тот срок, что вы находитесь в лаборатории, я научился воспринимать ваши эмоции, хотя они сильно отличаются от эмоций человека.

– Жаль, что я подумал об этом раньше, – вздохнул техножрец.

– Вы не хотите обучать меня?- не понял Мишель. – Но ведь вы обучили Влада.

– С разведчиком, я был вынужден так поступить, – вздохнул верховный. – Ему предстоит вернуться в сектор Ксены, и иметь дело с представителями моей расы. Но вы останетесь на планете, и собираетесь передать эти знания дальше. Именно это меня и останавливает.

– Я же сказал, это необходимость. Это очень большой шанс избежать пролития крови, – ответил Мишель, начиная горячиться. – К тому же, если я скажу, что сам разработал эту систему, то мне поверят.

– Хорошо, – вздохнул верховный. – Я обучу вас. Пусть будет так, как вы хотите.

– Надеюсь, вы не откажетесь от своего слова, – пробурчал врач с непонятной угрозой в голосе.

– Я никогда не изменяю данного обещания, – вскинулся ксенос, яростно сверкнув глазами, и обнажив клыки. – Когда вы продолжите операцию?

– Если завтра обнажившаяся кожа не воспалится, то завтра и продолжим, – пожал плечами Мишель.

Попрощавшись, врач вышел из комнаты, и очень скоро, верховный остался в лаборатории один. Ещё раз, прокрутив в голове весь разговор с врачом, техножрец пришёл к выводу, что Мишель был прав, когда говорил, что подобные знания позволят ему избежать возможной опасности. Потерять этого человека до того, как он передаст расе все данные по избавлению от панциря, верховный просто не мог. Значит, перед тем, как вернуться на Ксену, ему нужно было сделать так, чтобы Влад и его люди обеспечили постоянную защиту врачу.

То, что Мишель догадался об источнике таких глубоких знаний ксеносов о человеческом мозге, неприятно удивило верховного, но его позиция оказалась весьма продуктивной. Врач не стал задавать не нужных вопросов, решительно приняв эти знания, как данность. Впрочем, его можно было понять. Будучи учёным, он и сам не раз был вынужден причинять пациенту боль, чтобы потом принести ему облегчение, пусть даже добиваясь результата опытным путём.

Хотя, решение уже принято, и что-то переигрывать поздно. Придя к такому выводу, верховный отложил проблему до лучших времён, отлично понимая, что в случае отказа, рискует всей своей миссией. Вынырнув из своих размышлений, техножрец опустил взгляд, и принялся рассматривать чистую кожу на собственном животе. Такой гладкой и блестящей, она была только в его юности. Переведя взгляд ещё ниже, туда, где панцирь был срезан раньше, он осторожно прикоснулся к коже когтем, с удовольствием наблюдая, как она упруго пружинит под мягким нажимом.

За десять дней, что граф Кудасов провёл на «Спокойствии», Влад устал больше, чем весь предыдущий месяц. И дело здесь было не в долгих переездах из посёлка в посёлок, а постоянных разговорах с самим графом. Влад не понимал смысла этих расспросов, и поэтому, вынужден был постоянно держаться насторожено, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Особенно, когда речь заходила о его личной жизни.

Только однажды, не удержавшись, разведчик вышел из себя и пообещал попросту угнать первый же подходящий боевой корабль, чтобы начать наводить порядок на межпланетных трассах. Отлично понимая, что человек с такой харизмой, опытом и, связями среди самых разных организаций действительно способен набрать команду головорезов, Кудасов поспешил напомнить разведчику о своём обещании. Отпустить его в свободный поиск сразу после окончания операции в секторе аномалии.

Устраивать пиратам настоящий террор, оставляя таких людей без присмотра, было опасно. Разведчики недаром слыли самыми опасными противниками для любого рода войск, любого сектора. Даже ушедшие на пенсию по состоянию здоровья. А если учесть, что самый безбашенный пилот имперского флота то и дело заглядывает Владу в рот, ожидая любой его команды, то в способности такой команды угнать любой корабль, Кудасов даже не сомневался.

Вот и теперь, стоило только разведчику завестись, и слегка повысить голос, как рыжий пилот, прихваченный графом с собой, что называется, для количества, моментально насторожился и, чуть сместившись на кресле снегохода в сторону, принялся внимательно следить за каждым движением охранников графа. Эта странная преданность так удивила Кудасова, то он, не выдержав, повернулся всем телом к пилоту и, улыбнувшись, спросил:

– Василий, вы так уверены способны справиться с кем-то из этих парней?

– Справиться, может и, не справлюсь. А вот помешать, сумею, – угрюмо проворчал рыжий.

– Угомонись, Вась. Драки не будет, – вздохнул разведчик, словно, сожалея.

– А может, рискнёшь здоровьем?- не удержался от подначки Ремезов.

– Если только лично с тобой, – не остался в долгу Влад. – Только не уверен, что ты эту стычку переживёшь.

– Уверенность в себе, это хорошо. Особенно, если она обоснована, – проговорил полковник, глядя куда-то в пространство.

– Ты ксеноса видел?- неожиданно спросил Влад.

– Ну, видел, и что?- не понял Ремезов.

– Рискнул бы с ним врукопашную сойтись?

– Я похож на психа?

– А с таким дрался. Сейчас, он командует пограничным флотом Ксены. До сих пор на морде шрам от моего ножа носит. Не веришь, можешь нашего гостя спросить.

– Это у тебя шутки такие?- растерялся Ремезов.

– Я же сказал, не веришь, спроси верховного, что сейчас в лаборатории сидит. Он как раз с флагмана этой эскадры, – ровным, ничего не выражающим голосом ответил разведчик.

– Я его видел, – вступил в разговор Василий. – Этот, со шрамом, мне орден и вручал.

Не ожидавший такого поворота Ремезов растеряно замолчал. Опытный боец, он отлично понимал, что одно дело, уметь быстро и качественно разбираться с пусть тренированным, но человеком, и совсем другое, выйти один на один с таким чудовищем. Для этого действительно нужно было обладать стальной выдержкой. Самому себе, полковник нехотя признался, что не рискнул бы так искушать судьбу.

В снегоходе повисла напряжённое молчание. Кудасов, снова погрузился в свои размышления, Ремезов обдумывал возможность направления своих бойцов на базу разведки, а Василий, угрюмо насупившись, продолжал следить за всеми сразу. Только Влад, уверенно ведя снегоход, оставался каменно спокойным. Эта его новая способность удерживать себя при любых обстоятельствах удивляла Кудасова. Не удержавшись, граф повернулся к разведчику, и тихо спросил:

– Влад, ты психологическую загрузку где-то проходил, или снова что-то задумал?

– С чего вы взяли?

– Я же не дурак, Лисовский, и отлично помню, как тебя несло на эмоциях. А сейчас, ты как из железа отлитый. Даже желваки на лице не движутся.

– Перегорело, – коротко ответил Влад. – Но это не отменяет вашего обещания.

– Знаю, – недовольно скривился Кудасов.

– Не понимаю, что вас не устраивает, – сказал Влад, заметив его мину.

– Вы же мстить начнёте. А это значит, что ни одного пирата под суд не попадёт. А это, в свою очередь, означает, что из сектора всяческих демократий нам снова начнут ноты слать, с претензиями, что мы, якобы, применяем силу безосновательно.

– Хорошо. Тогда, в случае, если мы застанем пиратское судно на месте преступления, я обязательно спрошу каждого из пиратов, какое у него было детство, не наказывали его случайно родители и, была ли у него в детстве собака. А ещё, поинтересуюсь, не стыдно ли ему заниматься таким некрасивым делом. И только после этого прикажу открыть огонь. Но не на поражение, а обстреливая их корабль по периметру защитного щита. Такой расклад вас устроит?

– Лисовский, пошёл ты знаешь куда?- вызверился Кудасов. – Думаешь, мне весь этот бред удовольствие доставляет? Но я вынужден его выслушивать, потому что эти болваны действительно верят во всю эту чушь.