День Победы. Гексалогия (СИ)

Но прежде русских кораблей или патрульных самолетов, нет-нет, да и поднимавшихся в воздух, субмарину могла убить стихия. Тайфун заставил капитана «Арасио» скомандовать погружение, и сейчас все бортовые системы питались той энергией, что была накоплена в аккумуляторных батареях, и запас ее стремительно таял, а бесновавшийся на поверхности ураган не позволял всплыть и идти под «шноркелем». Но ни командир, и никто из его подчиненных, не думал о том, чтобы оставить позицию, нарушив приказ, предписывавший слежение за действиями флота русских.

В прочем, вести наблюдение, укрывшись под толщей воды, на поверхности которой разразился шторм, было непросто. Море стонало и рычало, будто где-то в его недрах пробудился голодный и злой великан, и акустик «Арасио» практически оглох. Сонар японской подлодки работал в пассивном режиме для обеспечения максимальной скрытности. Чтобы слышать хоть что-то, капитан, наконец, приказал выпустить буксируемую гибкую антенну, тонкий хвост которой выпростался за кормой идущей прямым курсом субмарины. Покрывавшие ее батареи гидрофонов уловили пришедший с поверхности шум, и оператор бортового ГАК ZQQ-5B немедленно сообщил:

— Акустический контакт на два-один-ноль! Цель групповая!

— Это русские, — убежденно воскликнул командир, тотчас приказав: — Курс два-один-ноль! Поднять скорость до десяти узлов!

Бесшумно развернувшись, направив в сторону обнаруженной цели покатый нос, в котором скрывались жерла торпедных труб, «Арасио» начала разгоняться. Процессор гидроакустического комплекса обрабатывал звуковые сигналы, касавшиеся сферической антенны, автоматически сопоставляя их с многочисленными эталонами, хранившимися в компьютерной памяти, и через несколько минут акустик смог с уверенностью доложить:

— Противолодочный корвет класса «Гриша» и два или три эсминца класса «Современный»! Судя по интенсивности шума, следуют встречным курсом!

— Они уже в зоне досягаемости наших «Гарпунов», — заметил старший помощник. — Атакуем сейчас!

Капитан, смерив своего офицера взглядом, помотал головой:

— У нас всего шесть ракет на борту, а корабли гайдзинов оснащены зенитными ракетами SA-N-7 и SA-N-4. Русские смогут перехватить все «Гарпуны», а потом ударят сами. Я не намерен предоставлять им такую возможность. — Японский подводник оскалился, а его веки сжались в совсем узенькие щелочки, из-под которых сверкало пламя: — Я хочу увидеть в свой перископ, как эти варвары пойдут ко дну, как уцелевшие будут барахтаться на волнах, захлебываясь и надеясь на помощь, которой так и не дождутся!

«Арасио» неспешно, но уверенно сближалась с целью. Рокот штормового моря скрывал вышедшую в атаку подлодку надежнее, чем все ухищрения ее создателей, потрудившихся на славу в заочном соперничестве с разработчиками русских «варшавянок», которые и представлялись основным противником субмарин класса «Харусио». И сейчас командир японской субмарины не был уверен, что где-то рядом не притаилась одна из этих грозных подлодок, уже заставивших моряков Страны восходящего солнца бояться себя.

Сонар японской субмарины, работая по-прежнему в пассивном режиме, не мог дать сведения о дистанции до цели, но шум винтов выходивших из Татарского пролива российских кораблей нарастал, проникая сквозь стальной кокон прочного корпуса, и капитан скомандовал атаку.

Четыре торпедных аппарата, один за другим, выплюнули в сторону вражеской эскадры толстые сигары тяжелых торпед «Тип-89» с расстояния в девятнадцать кабельтовых. Русские моряки до последнего не подозревали о затаившейся рядом вражеской подлодке, но шум винтов японских торпед был обнаружен бортовой ГАС малого противолодочного корабля «Метель».

— Передать предупреждение на остальные корабли эскадры, — распорядился капитан МПК. — Гидролокатор в режим эхопеленгования! Где-то рядом японская лодка!

Выпущенные «Арасио» торпеды преодолели большую часть расстояния, разделявшего субмарину и русские корабли, и тогда акустические головки самонаведения захватили шум винтов эсминцев. Три торпеды атаковали «Безбоязненный», заходя ему в борт, еще одна, выполнив разворот, нацелилась на шедший в его кильватере «Бурный». Но на борту русских кораблей уже были готовы к неприятностям.

Расположенная в кормовой части головного эсминца, по правому борту, рядом с возвышенной взлетно-посадочной площадкой, пусковая установка реактивного бомбомета РБУ-1000 развернулась. С ее направляющих сорвалось полдюжины реактивных снарядов. Описав параболу, глубинные бомбы РГБ-48 разом вошли в воду, и, достигнув глубины полтора десятка метров, одновременно взорвались. Над вздыбившейся волнами поверхностью моря взметнулись пенные фонтаны, а ударная волна, расходясь концентрическими кольцами, смяла обтекаемые «тела» торпед, вызывая детонацию их боевых частей. Точно так же и «Бурный» встретил атаковавшую его торпеду залпом реактивного бомбомета.

Эсминцы разом выполнили разворот, на полном ходу оттягиваясь к западу, а «Метель», приводимая в действие форсажными газотурбинными двигателями, помчалась навстречу вражеской подводной лодке. Подкильный гидролокатор «Аргунь» обнаружил японскую субмарину, корпус которой, в отличие от русских «Варшавянок» не имел противогидролокационного покрытия, с расстояния три с половиной мили. Моряки на «Арасио» торопливо загружали в торпедные трубы новые торпеды, а капитан «Метели», которой второй раз за недолгое время довелось оказаться в бою, приказал:

— Торпедные аппараты левого борта — пли!

Две торпеды СЭТ-65, одна за другой, нырнули в волны Охотского моря. На скорости сорок узлов они прошили толщу воды, точно копья, брошенные сильной рукой, нацеливаясь на подлодку, жавшуюся к самому дну. Акустические системы наведения, работая в активном режиме, «осветили» субмарину своими импульсами с расстояния чуть более полукилометра. Разбрасываемые «Арасио» имитаторы шумов смогли заглушить воспринимаемые головками наведения торпед эхо-импульсы, и одна из торпед прошла мимо цели, перестав «видеть» ее. Но вторая не промахнулась.

Полуметровой толщины «сигара» противолодочной торпеды СЭТ-65 скользнула в нескольких метрах от «Арасио» и взорвалась. Ударная волна, порожденная взрывом двухсоткилограммовой боевой части, вмяла внутрь корпус, и прочная сталь, не выдержав нагрузки, разорвалась, будто бумага, впуская забортную воду в отсеки. В командном посту на несколько мгновений погас свет, отключились все приборы, и помещение погрузилось в кромешную тьму. Полтора десятка подводников успели испытать ужас при мысли о медленной и мучительной смерти от удушья в прикованной к морскому дну подлодке, превращенной в братскую могилу. В этот момент включилось аварийное освещение, вырвав из тьмы искаженные страхом лица моряков, успевших попрощаться с жизнью.

— Торпедное попадание, — раздался искаженный динамиком громкой связи голос. — Поврежден прочный корпус. Потеряна связь с несколькими отсеками!

— Мы погибнем сейчас! — Старший помощник схватил за плечи капитана, закричав тому в лицо: — Дайте команду всплывать!

Командир «Арасио» смотрел куда-то сквозь стоявшего перед ним офицера, а затем, с трудом сфокусировав взгляд, произнес:

— Всплывать?! Ни за что! Подняться на перископную глубину! Курс — на ближайший корабль противника! Мы тараним русских! Во славу Аматэрасу!

Старпом, отпрянув от своего командира, оглянулся на замерших подводников, закричав:

— Капитан не в себе! Я отстраняю его от командования! Аварийное всплытие! Что вы уставились?! Выполнять мой приказ!

Командир субмарины вдруг набросился на старшего помощника, повалив его на пол отсека и навалившись сверху. Пальцы, будто когти хищной птицы, вцепились в шею, сдавливая гортань. Старпом, барахтаясь и неуклюже отмахиваясь, чувствовал, что уже нечем дышать. Багровая пелена колыхалась перед глазами, в ушах грохотом отдавались удары собственного сердца. Внезапно капитан, утробно рычавший, шумно вздохнул, ослабляя хватку, и старший помощник кое-как столкнул с себя его обмякшее тело.