Америка off...

твы, практически ничем неприятным не грозил — он был одет лишь в узенькую набедренную повязку, а весь скарб сложил в красивый полиэтиленовый пакет, покрытый непонятными никому в племени письменами «Аэрофлот» и синими птичками. Мужчина, как настоящий сын Леса, потомственный охотник в незапамятном поколении (сам-то он совершенно точно знал все тридцать девять колен своих предков, восходящих к священной лягушке Ча), скользил в зарослях, не тревожа ни одной травинки или листика.

До рассвета оставалось совсем немного, а до опушки — рукой подать. Бо Тагонао позволил себе присесть на корточки под развесистым папоротником и сунуть в рот шарик таначао — смеси сушеного банана, бобов какао, травы тана и семени дикого буйвола — незаменимого в дальних переходах тонизирующего средства, способного в течение нескольких минут восстановить силы даже после многочасового преследования раненого кабана в непроходимом бамбуковом подлеске.

Бо Тагонао, низкорослый, щуплый на вид человек с кожей такого глубокого черного цвета, что на фоне знаменитого квадрата Малевича совершенно потерялся бы, принадлежал к племени таго, не пигмеям, конечно, но далеко не таким мощным красавцам, как их близкие родичи вотаго, пасущие скот в Саванне. Оба племени постоянно подшучивали друг над другом, взаимно находя во внешности и повадках собратьев смешные черты. Бывало ссорились, но неизменно брали в жены и выходили замуж только друг за друга, не признавая чужаков.

Собственно говоря, вотаго были теми же таго и вели свой род от той же священной лягушки Ча, только несколько сотен лет назад, когда в Лесу стало тесно и дичи на всех начало не хватать, вышли на просторы Саванны, чтобы заняться там скотоводством и земледелием, не потеряв, однако, связи с лесными собратьями. Совсем не их вина в том, что, когда пришли белые люди и начали делить между собой землю, до этого не принадлежавшую никому, кроме Всевидящего Окопо, создавшего из своего большого пальца священную лягушку Ча, из своего уха могучего вепря Ро, из своего обололо ленивого хозяина вод Муо и великое множество других прародителей племен человеческих из других частей тела; граница между их владениями прошла точно по опушке Великого Леса. Да. толстый старый белый колдун, живущий в полусъеденном термитами деревянном домике католической миссии, учил Бо Тагонао своему смешному картавому наречию и нарек его при рождении Пьером Мопертюи, а тощий, как аист-марабу, молодой учитель из селения Джорджтаун кличет его племянника, своего подопечного, Тимоти Лайоном. Какая разница? Пусть и дальше играют в свои игры, а жителям Леса и Саванны не до них — они заняты делом…

Окраина Джорджтауна показалась из-за метелок слоновьей травы, когда солнце уже вовсю карабкалось в зенит, поливая все вокруг нестерпимым зноем. Нестерпимым опять же только для смешных белых, обливающихся потом в своих одеждах в то самое время, когда аборигенам погода кажется весьма комфортной или даже несколько прохладной.

Дальше идти в привычной одежде было нельзя, и Бо Тагонао