Попаданец в Яманака Ино (СИ)

  ========== 28 Крестьянин ==========

  Киллер Би, большой мускулистый смуглокожий мужик в маленьких тёмных очках для плавания, прыгал и танцевал, начитывая рэп под музыку из гигантского магнитофона на своём плече. Сцена на которой выступал Би и правда была покрыта заделанными трещинами. Словно некто сильный ударом с руки уничтожал её, а затем множество шиноби владеющих стихией земли аккуратно склеивали сцену обратно, после чего сцену уничтожали снова до следующего ремонта. Я двумя прыжками, сначала на провод, что уходил под сцену, а потом с провода, оказался под ней, трогая руками неровную поверхность камня. Если всё получится, то я могу незаметно для всех скрыться в ней, а когда мои поиски прекратятся, спокойно выйти и уйти из Страны Молнии не привлекая внимания.

  Приближалась ночь, когда большая часть людей должна была отправится в сон, но концерт продолжался, привлекая всё больше зрителей. Мне пришлось отправиться к выходу деревни, скрываясь от взгляда возвращающихся в деревню шиноби. Теневые Клоны, за которыми они гнались, развеялись, а следы моего побега в сторону Кумо исчезли, смытые дождём. Но я по-прежнему не был уверен, что смогу обмануть их, поэтому всё время готовился к тому, что меня раскроют и мне придётся бежать, заметая следы. К моему великому удивлению никто из возвращающихся меня не узнал.

  - Корень АНБУ. У них невероятные профессионалы, неудивительно, что господин Райкаге решил захватить одного из них. Хотел выведать их тайны, - произнёс один из шиноби, проходя мимо меня. - Скорее всего, она себя уничтожила, поняв, что не сможет сбежать.

  - Быть того не может. Она же не состоит в Корне и не имеет печать, - ответил другой. - Она всего лишь работает на него, так что не думаю, что она так фанатично предана своему делу, что решила убить себя.

  - Но ты же слышал, что сказал Отоэ! Как она отвечала на его вопросы, - воскликнул первый.

  - Скорее всего она уже тогда подозревала...

  Дальше я не слышал, выйдя за ворота и отметившись у охранников об уходе из деревни. Значит, они меня считают мёртвым? Неплохо, тогда я могу просто выйти за пределы Страны Молнии по центральной дороге, нисколько не привлекая внимания преследователей. Найду попутчиков, поменяю свою чакру, изобразив их родственника и просто выеду отсюда как отшельник -путешественник через пропускной пункт на границе.

  Отойдя от деревни, я распечатал соломенную шляпу каса и закрыл лицо белыми лентами, навесив колокольчики. Добравшись до главного тракта, через который путешествовали торговцы, изредка сворачивающие в Кумо, я уже на следующее утро набрёл на стоянку нескольких караванов, защищаемую шиноби Кумо. Кивком поздоровавшись, прошёл мимо них, понимая, что просто так найти попутчика не представляется возможным, как и поменять чакру, а потому ускорился, выискивая одиноких путешественников.

  Их я нашёл целых трёх. Выбрал одного из них, блондина, чтобы был хоть немного похож на меня, только глаза у него были зелёные и одет очень бедно. Схватив его в гендзюцу, я считал память, высосав немного чакры. Он был крестьянином и направлялся в Страну Чая, через Страну Огня, желая попытать счастье на чужой земле, где собирался накопить немного денег и открыть своё дело. Внушив ему, что я его родственник-шиноби, который вызвался охранять его в пути, подделал свою чакру под его, и продолжил вместе с ним путь в Страну Чая.

  - Слушай, сестрёнка, а можешь мне показать ниндзюцу? А то я иногда слышал, что шиноби могут нечто такое, этакое. Ни разу не видел.

  - Рью, ты уверен в том, что желаешь видеть подобное? Не ты ли говорил о том, что скрытность для тебя важна, чтобы на новом месте тебя не загнали в кабалу, узнав, что в прошлом ты был крестьянином? Если я покажу тебе ниндзюцу, то я раскроюсь, а вместе со мной и ты.

  - Ладно-ладно! Не буду тебя просить.

  Насколько я знаю, беглых крестьян не жаловал никто, кроме шиноби. Их отлавливали и жестоко наказывали за побег, а также уход от уплаты налогов подобным образом. Для шиноби подобные крестьяне были способом укрыться и восстановить свои силы: беглые помогали шиноби в обмен на охрану. Что и делал Рью, помогая мне в охоте и готовке пищи.

  - Эм, Рью, покорми меня. У меня руки болят, - попросил я его, когда у меня вновь палочки выпали из рук.

  - А ты сильно перенапряглась, сестрёнка. Где это так?

  - Не важно. Просто покорми.

  Иногда он мне рассказывал о своей жизни, я слушал, поддерживая легенду родственника, хотя и так знал о нём всё из его памяти. Рью бежал из страны не от хорошей жизни. У него были серьёзные проблемы с правителями его деревни, которые заставляли его голодать, отбирая всю еду и требуя ещё, злоупотребляя своей властью. Мне были безразличны его проблемы, а вот Ино возмутилась словам Рью: для неё было неприятным то, что крестьянин бежал от своего хозяина.

  Долг крестьянина был в выращивании риса и прочих продуктов питания. Он должен выполнять этот долг вкладывая в него всего себя. Вот только таких крестьян было мало и в основном, по мнению господ, которые владели ими, все крестьяне были не прочь недодать свой долг, оставив часть прибыли у себя. Крестьяне для господ были как чернь, не образованная и не культурная, лживая, без чести и верности своему слову.

  Чтобы крестьянин честно выполнял свой долг, правители вводили множество указов и правил. Перепись населения, постоянные отчёты о своих действиях старосте деревни, постоянные отчёты старосты деревни к вышестоящему главе, который отвечал за данную деревню, личные проверки феодалов, раз в год разъезжающих по своим владениям. Крестьянин носил стандартную одежду: длинное кимоно из хлопка и пеньки, короткая куртка и шаровары, штаны, фартук, нижняя юбка. Иногда дополнительно носил обувь. Одежда дороже и качественнее стандартной была под запретом. Всё это было чётко прописано в законах, чтобы можно было отличать крестьян от людей других сословий, а также не позволить крестьянам тратить свой долг на лишние безделушки.

  Чем зажиточнее был крестьянин, тем больше на него налагалось запретов, что позволяло господам контролировать их долг, при случае увеличивая его по просьбе крестьянина, чтобы снять с себя запреты и тотальный контроль. Но даже если зажиточный крестьянин стал бедным, господа помнят о том, что этот крестьянин почувствовал вкус долга, являвшимся также вкусом хорошей жизни, и пытается при случае не отдать господину долг, чтобы почувствовать его ещё. Господа увеличивают долг крестьянина соразмерно тому, что тот у себя припрятал. Если крестьянин не соглашался, то господин, а это в большинстве случаев были самураи, лично приходил к нему, чтобы увериться в наличие лишнего долга у крестьянина и забрать его. Ну а вдруг крестьянин что-то припрятал у себя? Намеренно недоплатил налог? Земля то не его и не под его защитой, как и часть дохода с этой земли. Её охраняют господа, самураи и мы, шиноби, которые хотят иметь прибыль с этой земли.

  Однажды так пришли к отцу Рью и когда тот отказался, его убили, а долг повесили на него, старшего сына. Рью выплачивал долг, голодая и чувствуя, как к нему приближается смерть, пока однажды, услышав о свободе в далёких краях, не решился сбежать.

  Применив на нём внушение с помощью гендзюцу, я добился того, что он начал считать будто услышал о далёких свободных краях у сестрёнки, когда-то отданной на обучение шиноби, которая и помогла ему сбежать из того ада. Что его сестрёнка и есть я. Также я дополнил его настоящие смутные воспоминания о детстве с настоящей сестрой, чтобы Рью был мне рад так же сильно, словно я и был его настоящей сестрой. Гендзюцу было беспощадно к его чувствам, контролируя и направляя их в нужное мне русло.

  После рассказов о том, что произошло с ним, он начал рассказывать мне истории из детства произошедшие со мной, которые ему подкидывал мозг. О том, как меня хотели продать в дом гейш. О том, как со мной хотели позабавиться бездомные за гроши, как он отстаивал мою честь, как в конце концов решили отдать шиноби. Денег тогда у них совсем не было, и его отец решил продать свою жену и дочку. Это было обычной практикой.