Несгибаемый. Враг почти не виден

Знак взглядом, и Иван скользнул в спальню, дверь которой выходила в коридор. Сам Голубев, спрятав оружие за спиной, подошел к двери и посмотрел в глазок. Мужчина среднего возраста, среднего сложения, средней внешности. Про такого можно было бы сказать, что он ничем не примечателен. Если только этой своей усредненностью.

— Добрый день. Чем могу быть полезен? — приоткрыв дверь на цепочке, поинтересовался Голубев.

— Я к Петру Анисимовичу, с весточкой от его знакомого из Лондона, — с явным английским акцентом произнес мужчина.

— Я Петр Анисимович. А от кого весточка?

— От художника Аляпова. Он извиняется, что не смог приехать сам.

— Проходите, — скинув цепочку, открыл дверь Голубев.

Пригласил гостя пройти в гостиную, попутно подав сигнал Ивану, чтобы тот расслабился. «Привет от художника Аляпова» в любой форме являлся паролем. Так что прибывший мог быть только курьером или инспектором председателя клуба.

— Куда-то собрались? — кивнув в сторону чемоданов в коридоре, спросил гость.

— Есть кое-какая работа.

— Какая?

— Вы уверены, что можете задавать подобные вопросы? — слегка склонив голову набок, задал ответный вопрос Голубев.

— Я курьер, но с правами инспектора.

Голубев продолжал смотреть на гостя и только слегка вздернул бровь, словно подбадривая его продолжать.

Мужчина снял с пальца печатку и передал ее хозяину квартиры. Тот, приняв ее, посмотрел на внутреннюю поверхность; там было выбито только одно слово на английском, «инспектор». Простенько и незатейливо.

— Итак? — надевая кольцо обратно на палец, снова спросил инспектор.

— Есть информация по поводу того, что в Забайкалье появился инженер, сумевший создать рабочий образец двигателя внутреннего сгорания. Не какую-то там тарахтелку, а настоящий рабочий образец, уже установленный на грузовик.

— Вы об этом? — Гость достал из внутреннего кармана знакомую газету.

— Именно.

— Можно подробности?

— Некто Кессених, ничем ранее не примечательный инженер, который в течение последних двух лет начал буквально фонтанировать различными идеями. Одна из них — экскаватор, который сейчас производится на автомобильном заводе Игнатьева. Предполагаю, что рядом с ним появился эдакий самородок, который направляет немецкого инженера в нужную сторону. В принципе в том, что тот выдавал до сих пор, нет ничего сверхъестественного, просто нужно было подумать в нужную сторону.

— Вы уже установили, кто этот самородок?

— Могу утверждать с большой долей уверенности, что да. Это некто Пастухов, оказавшийся рядом с Кессенихом по иронии судьбы нашими стараниями.

— Подробнее.

— Я не знаю, в курсе ли вы истории с неким студентом Ростоцким. Это дело двухгодичной давности.

— Разумеется. Перед отправкой сюда я ознакомился с результатами деятельности вашей группы.

— Так вот, убрав Ростоцкого, мы подставили этого самого бывшего купца второй гильдии Пастухова. Вот такая коллизия.

— Что намерены предпринять?

— Как обычно, устранить обоих и провести зачистку. На это понадобится некоторое время. В тех краях слишком уж плотно работает контрразведка, и мы наверняка окажемся под наблюдением.

— Это все?

— Нет. Коль скоро вы здесь оказались лично, хотел бы сделать запрос на устранение Игнатьева. Желательно силами не нашей группы, а приезжими гастролерами. Мы можем предоставить всю необходимую информацию.

— Основания?

— Об увлечениях Александры Игнатьевой я уже докладывал. Пока она оставила идею создания двигателя внутреннего сгорания, но это ни о чем не говорит. Тем более что у нее сердечная привязанность к Пастухову. Пусть они сейчас и в ссоре, но, как говорится, милые бранятся — только тешатся. Игнатьев также благоволит к Пастухову. Поэтому вероятность того, что у них все сладится, достаточно высока.

— То есть они высказываются в поддержку этого двигателя?

— Нет. Игнатьев не верит в него, Игнатьева якобы полностью позабыла о своем прежнем увлечении. Но…

— Уверенности нет.

— Именно.

— Привлечение к акции устранения Игнатьевых посторонних людей обусловлено опасением тщательного расследования?

— Да.

— Я вас понял. Игнатьев не рядовая фигура. Правление рассматривает возможность предложения ему членства в клубе. Поэтому предпринимать какие-либо действия в отношении него запрещаю. Нареканий по поводу эффективности действий вашей группы у меня нет, о чем я буду докладывать председателю.

Вот так. Внезапная проверка показала, что группа вполне активно ловит мышей. Вон даже застал их с чемоданами в руках, загримированных и уже залегендированных. А подобная оперативность должна поощряться. Премиальные выплаты за хорошо сделанную работу вовсе не были чем-то из ряда вон.

— Прошу прощения, но у нас дирижабль. Если это все…

— Не все, — перебил инспектор Голубева. — Председатель распорядился любым способом обеспечить доставку вдохновителя идей Кессениха, буде таковой обнаружится и кем бы он ни был. Понимаю, что задание усложняется многократно. Поэтому если вы считаете, что вам это дело не по плечу, то я уполномочен взять все в свои руки.

— Не вижу для этого причин. Конечно, задание несколько усложняется, но не настолько, чтобы просить о помощи взрослого дядю.

Еще бы Голубев ответил иначе. Легко, разумеется, не будет. Бог весть, зачем председателю понадобился этот Пастухов, да еще и непременно живой. Но ясно одно: в этом случае премиальные должны быть более чем щедрыми. А Петр Анисимович работал на клуб вовсе не за идею. Он был наемником. И этим все сказано…

При всем риске в их деле хватает все же и светлых моментов. Не сказать, что они могут встать вровень с купцами первой гильдии, промышленниками или банкирами. Но с другой стороны, имей они подобные таланты или возможность стать кем-то из перечисленных, то стали бы.

Нет. Их способности лежат в иной плоскости. Частный сыск. Вот что ближе всего к ним. Но ни один сыщик, даже самый известный и преуспевающий, не имеет столь крупного и стабильного дохода. К тому же уже упомянутые премиальные. И если в Слюдянке все сложится должным образом, то награда будет более чем солидной. Члены клуба не скупятся.

Так вот, о светлых моментах. Голубеву да и Ивану нравилось путешествовать на дирижабле. Было в этом нечто чарующее и будоражащее кровь. Петр Анисимович уже задумывался над тем, чтобы приобрести себе самолет. Нет, не для работы, а просто для удовольствия. Самолетов, и уж тем более частных любителей, не так уж много, так что для работы эта птичка будет слишком приметной.

В Иркутск прибыли по расписанию. И это несмотря на то, что по пути попали в шторм. Вряд ли данное обстоятельство доставило пассажирам удовольствие. Все же тряска на высоте нескольких верст заставит понервничать любого смельчака. Трудно сохранять самообладание, когда знаешь точно, что не сможешь ничего поделать. Если в том же океане может помочь умение плавать, то летать человек не умеет.

Правда, на Петра Анисимовича это произвело прямо противоположный эффект. Нет, он, разумеется, тоже испугался. В конце концов, он нормальный человек со своими страхами. Но при этом испытал такой прилив адреналина, что ему захотелось непременно почувствовать нечто подобное вновь.

Он слышал о тех, кто всегда и всюду стремится к опасности, получая от этого особое удовольствие. Но никогда не думал, что и сам может оказаться в их рядах. Оказывается, все зависит от рода деятельности. К примеру, в горы он не полезет. Не его это. Но вот небесная синь…

— Ну и как будем добираться до Слюдянки? — поинтересовался Иван, когда напарники вышли из здания иркутского аэровокзала.

При этом он явно испытывал дискомфорт от накладных бороды и усов. Рука непроизвольно тянулась к фальшивой растительности. Правда, ему все же доставало ума не чесать ее, а оглаживать.

— Используя для этого плоды прогресса цивилизации. Как же еще-то, — пожал плечами Голубев.

Сказав это, он направился к самой обычной пролетке с извозчиком звероватого вида на козлах. Этот явно из бывших каторжан. Причем калач тертый. В небольшом Иркутске явно уже примелькался и не вызывает у местных отторжения. Чего никак не скажешь о вновь прибывших. Те старались обойти его сторонкой, подбирая себе возницу с более благообразной внешностью.