Проводник: проклятый мир

— Каратели, — прошептала мне на ухо Олеся, — а в домике засели партизаны. Никого другого они так настойчиво не старались бы убить.

Я и сам видел знакомые повязки и нашивки на камуфляжной форме штурмующих, на мертвых телах. Вот только многовато их было. Я насчитал шестерых — пять автоматчиков и один с пулеметом. Пулеметчик засел напротив входа, выдавая скупые очереди по три-пять пуль в баррикаду. Много для нашей троицы, где обстрелянным был только я один. Ну, еще Акимыч что-то такое-эдакое имел за плечами.

— Шестеро их тут, — шепотом сообщил сторож, который успел по широкой дуге обойти полянку и вернуться обратно. — Двое вон там с автоматами, ближе всего к стенам. Пулеметчик напротив двери. Один с той стороны, где дальше всего до леса, и парочка вон там, неподалеку от нас.

Значит, я не ошибся с подсчетами — Акимыч столько же увидел.

— Так, Акимыч, — поинтересовался я у спутника, — что предлагаешь делать?

— Ну-у, — шепотом протянул он, — так-то стоит нашим помочь. Но врагов многовато… хм.

Потом посмотрел на АПС в руке, с которым он ходил во время короткой разведки, пару раз щелкнул предохранителем.

— И не с таким арсеналом нам на пулеметы соваться с автоматами. Хотя…

Сторож внимательно посмотрел в сторону, где слышался басовитый пулеметный лай и о чем-то задумался.

— Думайте быстрее, — взволновано проговорила Олеся, которая места себе не находила. — Пока тут решаете, там партизан всех убьют.

— Всех не убьют, — возразил Акимыч. — Вот только нам бы самим не лечь тут. Так понимаю, что каратели тут чуть ли не спецназ, а?

— Угу, — подтвердил я. — Спокойно порвут нас, как Тузик грелку, если сглупим. Ты что-то придумал?

— Ага. Есть кое-что… я возьму на себя пулеметчика. Постараюсь сделать его тихо, но мало ли что, — Акимыч слегка развел руками и продолжил. — Потом из пулемета шугану парочку на той стороне. Ты подберись вот к этим, что поближе. Как только услышишь, что я за пулемет лег, то бей по ним из автомата.

— Могу сразу двоих не задеть, — с сомнением покачал я головою.

— А вон там пускай Леська ляжет, — ткнул пальцем в густые кусты сторож. — Если уцелеет кто, то обязательно побежит или туда, или к своим в обход.

— Уверен?

— А еще разведчик, — хмыкнул Акимыч. — Куда же ему еще деваться? На тебя не побежит, на поляну точно не выскочит. Попробует к своим примкнуть или тебя по флангу обойти… это же элементарные приемы из учебника тактика, которые на первом полугодии в головы курсантов вбивают.

— Там не курсанты.

— И плевать, — отмахнулся сторож от моих слов и обратился уже к девушке. — Ты то как — справишься?

— Справлюсь, — решительно произнесла Олеся.

— Тогда смотри лучше. И если очередями решишь стрелять, то учитывай отдачу, — предупредил ее Акимыч и вернул девушке «стечкина». — У АПСа ствол довольно сильно задирает вверх. Уж у тебя точно.

— У меня и кроме пистолета найдется что применить, — пообещала девушка.

— Раз так, — проговорил сторож и внимательно посмотрел на меня с магиней, — то вперед.

Ловко прячась за кустами, Акимыч скрылся из виду буквально за пару секунд. Даже удивительно, как он способен на такое в своей демаскирующей одежде. Следом, пригнувшись почти до земли и часто замирая в присяде, стал подкрадываться к автоматчикам и я.

Те подпустили меня метров на сорок — дальше я заопасался идти и укрылся за поваленным стволом огромного дуба, поросшего мхом. И так легко различаю чужие спины и затылки, скрытые маскировочными костюмами среди ветвей. Оба были вооружены АКМами с деревянными прикладами. У обоих оружие было обмотано кусками разлохмаченой ткани для лучшей скрытности, чтобы не выдать владельцев случайным бликом с лакированной или металлической детали.

Друг от друга располагались метров за пять. Медленно, старательно придерживая пальцами, я опустил флажок в положение автоматической стрельбы. Первую очередь получит дальний от меня, который ближе всех к кустам. Уверен, что точно свалю. А вот со вторым не все так и просто. Этот каратель скрыт от меня парой нетолстых деревьев, вокруг которых густо растет высокий папоротник. Фактически, заканчивается крошечная полянка папоротника этими двумя деревьями. Стоит противнику упасть в ту сторону, как тут же будет потерян из виду.

А, ладно, разберусь как-нибудь. Главное, чтобы на Олеську не побежал, а то меня тревожат бойцовые качества девушки. Как бы неприятности какой не случилось. И, блина, чего там возится Акимыч с пулеметчиком? Каратель только при мне успел больше полусотни выстрелов сделать. При таком темпе он слона не услышит у себя за спиной, не то, что старого военного с огромным опытом войны за плечами. Вон, вновь замолчал на более продолжительный срок, чем до этого. Наверное, очередную ленту или диск меняет…

Словно услышав мои мысли, сторож проявил себя. Замолчавший пулемет (теперь-то я понял причину заминки) вновь ожил, выдав длинную очередь куда-то в направлении зарослей на другой стороне поляны с будкой. Сам не видел, но мне было достаточно реакции карателей впереди. Те, в первые секунды, ничего не поняли и только услышав крики товарищей на противоположном конце поляны, скрытом будкой, замерли и уставились на пулеметчика. Увидеть ничего не могли из-за зарослей, и поэтому один из карателей решил проверить ситуацию. Как раз тот, что был ближе всего к папоротниковым зарослям.

Вот только я был против этого. Каратель только сделал первый шаг, когда я подвел мушку к спине его товарища и нажал спуск. Автомат дернулся, норовя задрать короткий ствол к кронам деревьям. Появилась легкая сизо-черная дымка перед раструбом и тут же развеялась, позволив увидеть падающее мешком тело подстреленного врага. И почти тут же по моему укрытию ударила стайка пуль. Перед лицом взметнулись кусочки гнилой коры, древесины и мха, рядом с левой щекой пронеслось что-то невидимое и горячее.

— …ать, — не сдержался я от громкого ругательства и свалился за ствол дерева. Вслепую, подняв автомат над «бруствером», выдал половину рожка в сторону папоротников и шустро пополз на четвереньках вдоль поваленного ствола. Щедрая порция адреналина настолько обострила мой слух, что я услышал негромкий щелчок в той стороне, где укрывался противник. Потом донесся легкий шорох листвы и тонких веточек вверху… Машинально подняв голову, я увидел небольшой круглый предмет, падающий на меня.

— …ать вашу, — повторил я свое предыдущее обращение в адрес карателей и прыгнул из своего почти лежачего положения через толстый (в моем случае — высокий) ствол дуба. Как-то неожиданно движение окружающего мира резко замедлилось. Застыли потревоженные ветви кустарника, замерли в воздухе сбитые мною во время рывка трухлявые ошметки сваленного дерева и лесной мусор. Граната над головой решила зависнуть, словно зацепившись невидимым тросом за сучья над ней. Через мгновение в глазах появилось неприятно давление, словно те пытаются вылезти из орбит. Потом в них возникло жжение и резь, в ушах послышался гул далекого прибоя или артиллерийской канонады. Яркий мир вокруг поблек и стал резко мигать: обычное видение сменялось «туннельным зрением». Одновременно с этим я почувствовал сильный жар в теле, как будто попал в раскаленную парилку.

— Что за…

Свой голос я не узнал, настолько он изменился. В нем появились неприятные рычащие и хрипящие интонации, сами слова срывались резко и быстро, как выстреливаемые пули. В моменты, когда появлялось «туннельное» изображение я видел красное пятно в центре. Мотнул головою, но в результате обнаружил еще несколько таких же пятен. И только потом до меня дошло, что вижу людей — своих друзей, партизан и карателей. Из последних два ближайших были передо мною. При взгляде на них я улавливал среди красноты непонятные черные и грязно-белые нити с пятнами.

Новые ощущения были настолько непривычны и болезненны, что я не смог долго находиться в нем. Застонав и сделав несколько шагов вперед, я увидел, как мир вновь наполняется красками. Одновременно с этим вспомнил о гранате и со всех ног дернул к невредимому врагу. Тому самому гранатометчику. Я добрался до него раньше, чем упала граната. Даже успел рассмотреть удивление на лице человека, когда остановился возле него. Вернее, нависнув сверху, так как тот лежал пластом на земле, укрывшись за небольшим пеньком. Удивление врага сменилось страхом, в глазах карателя появилось некое узнавание, даже надежда и… дальше я ударил ногой ему в висок и свалился сверху. И в этот самый миг за спиною взорвалась граната.