Сумерки Эрафии

— И вот тогда нас занесло в фолийский порт Дидвуд. Капитан приказал найти хоть что-нибудь для ремонта корабля.

Гурт говорил о прежней морской службе. Гримли уже слышал несколько таких историй, но рассказа о том, как Гурт оказался в Фолии, еще не было.

— А правда, что все фолийцы с собачьими головами? — раздался вопрос от человека, сидевшего по правую руку от Эльзы.

— Истинная правда. В Фолии живут два страшных племени: людей-ящеров и людей-псов.

— Гноллы, знаем их, работнички те еще! Ну и страсти, — раздалось со стороны.

— Нас в порту сразу встретили несколько людей-псов, они себя, и правда, называют гноллами.

— Вот хаидово семя! Видел их в Ситодаре, ну и воняют! — На человека, перебивавшего Гурта, зашикали окружающие, и он умолк.

— Так вот, гноллы подошли к нам, и, представьте, они говорят, не лают! Кто раньше ходил на юг, те знали, но меня сильно удивило. У нас был переводчик. Правда, он был дрянь-переводчик, но кое-что умел. Мы им обсказали, что да как. Гноллы говорят быстро — не успеешь понять, даже если захочешь. Оказалось, здесь у них военный порт, и торговые суда без предупреждения не заходят. Сказали нам оплатить пошлину, мол, надо и все сразу найдется для ремонта.

В этот момент Гримли отвлекся от слов Гурта и стал присматриваться к Эльзе. Он ясно видел, что и она украдкой поглядывает на него. В обмене этими взглядами время вокруг него потекло незаметно, и, выйдя из внезапного оцепенения, Гримли уже потерял ход мысли в рассказе о южной стране.

— Мы входим, а перед нами живой мертвец!

— Да ну!??

— Ты видел хоть раз, чтобы Гурт врал? Да кем мне не быть! Живой, на плечах желтая накидка, в тонкой кольчужке, и кожа такая же старая, желтоватая. Глаза горят огнем, изо рта пар идет…

— Врет все-таки, — шептали вокруг.

— Затем он мне рукой своей костлявой указывает, мол, туда проходи. Говорить он, понимаете, не может. Мяса на черепе ни унции. Я вхожу, а там за столом другой скелет, но сам уже в доспехе и шлеме. Фолийский шлем, кстати…

Память Гримли моментально оживила строки, прочитанные множество раз: его голову украшал старый, проверенный в боях фолийский шлем. Неприятный холодок пробежал по спине. Он обернулся и всмотрелся в непроглядную темноту влажного, ночного леса. На него дыхнуло болотной сыростью и холодом. Вдруг показалось, что сверху, прямо с неба, за ним наблюдают. Опустив глаза, он уставился в то место, где еще недавно сидела Эльза, — но там были другие люди. Стараясь сдержать волнение, он стал осматриваться по сторонам. Скользнул взглядом по размахивавшему руками, что-то доказывающему Гурту и вдруг ощутил чье-то мягкое прикосновение. Он обернулся и увидел, что человек справа подвинулся и его место заняла проскользнувшая меж других слушателей Эльза. Она опустила руку ему на плечо и нежным голосом поинтересовалась:

— Кого-то потерял, мой рыцарь?

Гурт заметил перемещение Эльзы и, подмигнув Гримли, продолжал свой рассказ. Не успев обменяться и парой слов, Гримли вдруг понял — это случится, случится точно и совсем скоро. Он чувствовал ее запах, видел ее насквозь и, казалось, слышал отголоски ее мыслей. Он незаметно протянул руку, и ее ладонь оказалась в его ладони. Она сжала его пальцы, сжала так сильно, что стало видно, как под кожаной блузой заиграли отлично натренированные мышцы охотницы. Потом обернулась, с усмешкой посмотрела на него и продолжила слушать рассказ Гурта.

— Драка тут завязалась нешуточная. Благо наши успели перенести на корабль запас еды и часть такелажа для ремонта. Скелет на меня, я его своим топориком в лоб. Он меня руками за горло. Я ему череп снес, а он все равно, мразь, борется! На наше счастье, один матросик схватил подвернувшийся дрын. Схватил и так врезал в грудь монстру — тот распался на голые кости!

Народ так и ахал вокруг.

— Мы с ребятами дали деру с их таможни. А на улице уже такой мордобой, так это ж просто не передать словами. Мы с боцманом первыми прорвались на галеру. Я кричу: «На весла, салаги!» — а сам гляжу, капитан и лучник на верх кормы поднимаются. С нами тогда плыл лучник-авлиец. Это ведь было за год до войны. Молодой — из их знати. Имя ему было Ивор. — Гурт поскреб в затылке. — Точно Ивор. Такой мастер в бою, каких я не видел ни до, ни после. А оружия-то у него было — маленький кинжал и лук. Но лук отменный, настоящий авлийский лук, и стрелы все их — магические. Капитан орет: «Быстрей!» — они сеть на выходе из бухты поднимают. Ивор на самый борт вскочил, а ведь тряска-то какая! Все гребут, орут, волны…

Прицелился и как стрельнет в сторожевую башню, с которой эти сволочи наш корабль стрелами крыли. Там как рванет! Несколько людей-ящеров аж в воду улетели. Я подбегаю на корму к Ивору, говорю: «Смотри, мол, на пристани всеми руководит тот самый говорящий скелет в доспехах, что в таможне сидел». Ивор повернулся, только глянул в ту сторону, как закричит: «Гвен дай!» По-авлийски — «священная месть!» Как стрельнет в того… Я обалдел — на месте нежити лишь воронка дымится. Ну тут последние наши матросы на корабль подтянулись, а гноллы на берегу стоят. Без командира они что тело без башки. Вот все уже на галере, капитан приказывает двинуть корабль к выходу из бухты. Кругом крики: «Отплываем, выходим!» В порту пожар, гноллы тушить пытаются. Вдруг капитан кричит: «Помощнику с факелом на нос!» Зовет меня то есть. Я хватаю факел, перебегаю весь корабль, а тьма кромешная. Смотрю — у выхода сеть поднята, ее в воздухе какие-то черви с крыльями держат.

А внизу гноллы и люди-ящеры в своих лодчонках. Капитан Ивора позвал. Тот в лодку прицелился. Выстрелил. — Гурт театрально взмахнул руками. — За стрелой след огненный всю бухту осветил. Лодку, конечно, в щепки. Гноллы плывут к нам. Капитан командует: веслами им по мордам, по мордам! Тут черви эти проклятые подтянули сетку и сбросили на нас!

Гурт изобразил такое лицо, что стало ясно, как был взбешен капитан. Гримли с Эльзой переглянулись, но остались слушать окончание рассказа. Гримли сбросил свою грубую накидку и прикрыл плечи Эльзы. Она сперва отказывалась, но потом, поежившись, закуталась в нее.

— Гребцы запутались в сетке, и наша галера остановилась. На лодках подплывают их лучники и как начнут нас обстреливать! Капитана ранило, нескольких матросов приняло море. Правда, Ивор несколько лодок поджег. На него проклятые змии с неба падают стаями. Хотят в море спихнуть, разорвать острыми зубами… Я топором их разгонял. Уже думаю, все, попадем к Велесу — их больше. Как вдруг Ивор какой-то мешочек достал, потряс, и вижу — пылинки оранжевые полетели в разные стороны. Он бросил лук, сел на колени и забормотал что-то. «Чего делаешь?» — говорю. «Слепоту! На этих тварей!» — И действительно, не успел эльф пару слов прошептать, как в тот же миг все гноллы, ящеры и мелкие летучие змии их — все ослепли. Кто-то за борт лодок падал от неожиданности. Воют, оружие побросали. Ну, кричу, братцы, руби сеть живей. Матросы с ножами и мечами на нее набросились и изрубили ее, проклятую. Налегли мы на весла что было силы. Сам греб вместо убитого матроса. Ивор путь во мраке указывал. А до того пустил несколько стрел, пара лодок огнем полыхнули. Гноллы с воплями за борт. В порту зарево, смог с ночным мраком сплетаются…

Выбрались мы тогда из переделки. Капитана перевязали, здесь Ивор помог немного. Посыпал на раны особой травы, тот сразу ожил — только шрамы остались на месте, где только что сочилась кровь. Я потом спросил Ивора, почему «гвен дай»? Тот ответил — нойоны!

— Так что, видать, существуют они еще, нойоны, — сказал старый дед, сидевший прямо напротив Гурта.

— Видно, что так! Я ведь говорю, своими руками бил нежить, а другого Ивор поджег!

— А что с эльфом-то тем стало?

— После того как мы вернулись, он спустился на берег в Александрете, я его больше не видел. Может, он был на войне. Может, наши убили его… Не знаю. Но воин он сильный и гордый. Очень гордый они народ, авлийцы, может, потому и мир заключили, когда побеждали. Может, им не по чести было побеждать таких слабаков, как наши господа-рыцари?! Ну заболтались мы с вами тут. Давайте ложиться! Завтра со вторыми петухами вставать, спать осталось всего ничего…