Хроники Людоедского отряда

Роковой портер укрепил храбрость Нэда, но притупил разум. Он ничуть не боялся смерти, просто испытывал к ней неприязнь. В тот момент он был способен на все что угодно, и даже он сам не знал, что сделает в следующую секунду.

– Мои деньги.

Ральф бросил кошелек Нэда на стол.

– Мы думали, он вам больше не пригодится, сэр.

Нэд рыгнул с такой силой, что еле устоял на своих ватных ногах.

– Мой нож. Мой меч.

Ему отдали нож.

– Меч забрали еще до нас, – оправдался Уорд.

Нэд склонился над столом, чтобы сохранить равновесие.

– Мы просто делали свою работу, – сказал Ральф. – Сэр. – Последнее слово он пробормотал с явным отвращением.

Негодная рука Нэда с размаху, быстро и сильно, ударила Ральфа в его мощную челюсть. Послышался громкий хруст. Нэд не мог определить, сломалась ли это его рука или зубы людоеда стукнули друг о друга. Но он сбил Ральфа со стула, и тот упал на пол. Нэда по инерции развернуло, и, если бы его не подхватил Эйс, он оказался бы на полу рядом с людоедом.

Паб взорвался одобрительными возгласами. Каждый солдат в нем считал хороший, хлесткий удар большим искусством. Нэд понимал, что утром пожалеет о своем поступке. Его костяшки распухли и покраснели, но боли он не чувствовал. Благодаря портеру ему было тепло и хорошо.

Ральф поднялся. Он потер свою челюсть. Из его губы сочилась кровь. Струйка была небольшой, но это все равно был самый большой урон, нанесенный ему человеком. На самом деле люди вообще ни разу его не били. Ситуация была настолько необычна, что вся его злость пропала, а осталось лишь глубокое замешательство.

– Вот вам новое распоряжение. – Нэд ткнул пальцем в грудь Уорду. – Никогда больше меня не хоронить.

Он развернулся и отправился обратно к барной стойке. К тому моменту, как он сел на свое место, паб снова был полон шума. Игрок на костяном рожке с воодушевлением принялся исполнять «Блюз сломанных костей». Эта композиция состояла из тех же нот в такой же последовательности, что и «Черепопроломный буги», но была чуть помедленнее.

– Вы мужественный человек, сэр. – Эйс похлопал Нэда по спине.

Негодная рука Нэда схватила гоблина за ухо и швырнула его в музыканта, игравшего на костяном рожке. Нэд не хотел этого делать, но его рука всегда вела себя особенно скверно, когда он пил. Посетители паба весело хихикнули. Эйс отряхнулся и сел за стол к людоедам-могильщикам.

Нэд проглотил еще выпивки и вытер пот со лба. Чем сильнее был жар, тем лучше был портер. Он заказал себе бифштекс с кровью. Только такая еда подходила к большой кружке рокового портера.

Какая-то женщина протиснулась сквозь толпу и села на соседний с Нэдом табурет.

– Так вы и есть наш новый командир?

Он взглянул на нее. Он была милой, но не красавицей, с коротко стриженными светлыми прямыми волосами. Она показалась Нэду смутно знакомой. Что-то в ней пробудило в нем животное желание. Обычно ничто не могло пробудить в нем желания так быстро после воскрешения. Даже крепкий портер.

– Мы случайно не встречались раньше? – спросил Нэд.

– Нет, сэр. – Она улыбнулась. На ее левой щеке появилась ямочка. Он точно где-то ее уже видел. Только не мог вспомнить где.

– Меня зовут Мириам, сэр. – Она вверх и вниз пробежала пальцами по его негодной руке. От прикосновения по руке разлилось тепло. – Вы не будете против, если дама вас угостит выпивкой?

В другом конце зала Ральф прикоснулся к своему окровавленному подбородку.

– Я же говорил, что он засранец.

– Ну да. – Эйс с ухмылкой затянулся трубкой. – Мне он нравится.

Глава 4

За долгие годы у Красной женщины накопилось великое множество обязанностей. В то время как обычные люди проживали шестьдесят или семьдесят жалких лет, она просто жила. Подобно неуклюжему грязевику, облепленному таким количеством мух, что невозможно дышать, она была окружена обязанностями. Но Красную женщину удушить было не так просто. Правда, когда Вечно Живой Нэд сказал про покой могилы, она всерьез задумалась над его словами, хотя и не подала виду.

Одной из ее обязанностей была забота о божке. Этот божок существовал в виде призрачной горы, но не был особо похож ни на гору, ни на бога. Однако он был еще молод, а боги взрослели со своей собственной скоростью. Некоторые рождались и погибали в течение часа, другим требовались тысячелетия, чтобы сформироваться. Гора была чуть умнее верного щеночка. Она всюду следовала за женщиной, обитая в царстве теней где-то между небом и землей. Почувствовать гору могли немногие. Еще меньше могли ее найти. Но для Красной женщины она была так же реальна, как и все другие вещи вокруг, и всегда находилась поблизости в метафизической иллюзии пространства. Именно поэтому колдунья и сделала гору своим домом.

Она остановилась, чтобы отдышаться. Она была очень, очень стара и чувствовала каждый день своего возраста в такие моменты.

Ее ворон летел впереди и каркнул ей:

– Давай. Еще немного осталось.

Она кивнула, как будто ей нужна была поддержка, как будто она до этого не поднималась на гору бессчетное количество раз.

– Не могу понять, почему бы тебе просто не перебраться в пещеру пониже? – спросила птица.

– Мне и в моей пещере удобно.

– Может, это и так, но в один прекрасный день ты просто не сможешь подняться.

Она молча согласилась. Хотя она и могла жить почти вечно, она все же была из плоти и крови. А плоть, даже волшебная, чахла по сравнению с вековечным камнем. Красная женщина надеялась, что через несколько десятилетий гора достаточно поумнеет, чтобы снабдить ее лестницей. Гора уже сделала для нее некое подобие тропы. Тропа была так себе, и на ней были участки, перебраться через которые можно было только будучи очень упорным. Но все равно это было знаком, что растущий божок хоть как-то заботился о колдунье.

Красная женщина с трудом добралась до своей пещеры. Вход казался обманчиво маленьким, а изогнутый туннель создавал впечатление тесноты. Однако сама пещера была исключительно большой, и Красная женщина использовала все пространство для своих многочисленных занятий. Ей было бы трудно одной следить за таким большим помещением, если бы она не начала использовать для этого мертвецов. Дюжины зомби слонялись туда-сюда и делали, что им было поручено. Некоторых из них было почти невозможно отличить от живых, но у большинства признаки смерти были налицо. Один зомби, пошатываясь, подошел к ней и взял плащ. Другой подал ей стакан бренди. В напитке плавала личинка, но Красная женщина к такому уже привыкла. Для того чтобы день и ночь работать среди живых мертвецов, нужен был сильный желудок, и она со временем пристрастилась к личинкам, червякам и мухам. Она пригубила бренди и с довольной улыбкой положила белого опарыша под язык.

Она подошла к котлу и посмотрела, как шли дела у мертвеца, который помешивал отвар. Затем она проверила ювелира, перебиравшего драгоценные камни. После этого она оценила последнее полотно ткача и наконец просмотрела новые мечи кузнеца, ни один из которых не заслуживал даже самого простенького зачарования. Она задумалась, сколько всего надо было сделать. Но дела могли подождать. Она проковыляла к табурету и уселась на него, опершись плечом о свой посох. Ее ворон был прав, говоря, что однажды она не сможет вскарабкаться так высоко на гору, но ни одна пещера пониже не обладала подобающей атмосферой.

Служанка-зомби прекратила подметать. При жизни она была довольно милой, если не сказать на редкость красивой. Теперь ее кожа обвисла на костях мертвым доказательством того, что если слишком богатым быть нельзя, то слишком тощим точно можно.

– Вы сделали это? – спросила она.

Колдунья кивнула.

– Частенько он умирает, верно?

Колдунья снова кивнула.

– Должно быть, он очень неуклюжий, – сказала служанка.

– Он просто идиот, – гаркнул ворон.

– Смерть не отдает предпочтение идиотам, – сказала Красная женщина. – Она просто благосклонна к Нэду. Забвение не раздает своих подарков просто так, но тех, кого оно хоть раз держало в своих любящих объятиях, оно никогда не обделит.