Сага о йорге (СИ)

   Наглый вельможа не заметил угрозы. Закончив осмотр воинственной коровьей защитницы, шутливо закатил глаза и обольстительно растянул губы в фальшивой улыбке.

   - Произошло чудо, пышная квинде! Я уже влюбился! На эту ночь мое сердце принадлежит вам! - И, не выпуская копья, обернувшись в сторону других воинов: - Слышали? Мы уже договорились с этой черноволосой! Она - моя! Я вам потом расскажу, какого цвета у нее волосы между ногами! Если вдруг увижу в темноте!

   - Почему этот барон Эндьяр всегда первый? Эй, красавица, а еще такие же красотки в этой лачуге есть? - Рыцари смеялись и выпускали сальные шутки. - Чернявая, я лучше барона, иди ко мне!

   - Нет, я больше промок, обсуши меня своими волосами! - гоготали еще.

   Сквозь разгоряченных воинов наконец протиснулся старый Уилфред.

   - Я - иерим Вилфред унд Вольфгрик, мои предки сражались вместе с королем Гардриком на поле Черных мечей! - пытаясь гордо выкатить старческую грудь, проблеял хозяин Волчьего ручья. - Это моя единственная дочь, благочестная Маргарез! Четверо моих сыновей, а ее братьев погибли под стягами короля Виллияра!

   Вилфред стал возле дочери, пытаясь заслонить ее собой от жадных взглядов, спрятать за спиной. Однако красавец-барон оттолкнул старика. Потянул копье к себе, пытаясь схватить девушку за руку. Некоторое время продолжалась нелепая игра, по-видимому, доставлявшая вельможе удовольствие.

   - Отпусти её! - невысокий и невзрачный воин положил руку на плечо разыгравшемуся барону. Молодой рыцарь тоже был в дорогом наряде, но с виду - гораздо моложе, мельче и слабее остальных. Почти юноша.

   Разгоряченный красавец в бобровом плаще люто обернулся - кто посмел?

   - Не трогайте ее, барон, - юноша спокойно выдержал бешеный взгляд противника. - Эти дворяне - верноподданные моего отца.

    - Как скажете, принц, - недовольно буркнул вельможа. Взглянул на Маргу еще раз - уже с нескрываемым презрением. - Вы правы, принц. Эта верноподданная... корова слишком грязная для барона Эндьяра. И, к тому же, дикая. Никакой учтивости.

   Резко отпустил копьё. Марга чуть не упала, но удержалась, упершись спиной в коровий бок.

   Барон Эндьяр, лишенный развлечения, по-видимому решил отыграться на тщедушном юноше. Нагло уставился на того, кого называл принцем, кривя лицо гадливою улыбкой.

   - Так Вам, Ваше высочество, нравятся черномазые грязные селянки? А мы все думали, что Вы вообще равнодушны к женщинам.

   Среди воинов полетело тихим смешком. Сейчас все смотрели на Олга. У невысокого и худощавого принца было плечо было немного выше другого; он еще и сутулил спину. Заметно было, что напыщенный барон задел принца за живое. Что-то там было; была какая-то история с красавицами... На лице юноши мелькнула тень. Показалось, что он скрипнул зубами от обиды. Но проглотил. Не нашел чем ответить.

   Барон, удовлетворившись местью, высокомерно отвернулся, махнув фалдой бобровой накидки, и пошел к костру, оттолкнув кого-то пути.

   Принц Олг постоял, думая о чем-то своем, еще больше сгорбившись и нервно схватив себя рукой за подбородок, словно боялся повернуться и показать придворным свое лицо. Может, он плакал?

   - Убирайтесь! - исподлобья взглянув, наконец, на Вилфреда и Маргу, сказал саарский наследник. - Берите корову, и все ваше, и - убирайтесь. Спрячьтесь где-нибудь. Мы здесь переночуем и утром поедем.

   Отец потянул Маргу, пытаясь увлечь к выходу, но она стояла неподвижно, во все глаза рассматривая принца. И эти глаза не сулили ничего хорошего.

   - Прочь! - махнул рукой Олг, и отвернулся, видимо, считая разговор законченным. - Идите прочь!

   - Заплатите нам! - вдруг выкрикнула Маргрез. Черная волчица, почуяв слабину, увидев перед собой жертву послабее, кинулась в атаку. - Заплатите за козу и за птицу, потому что это все, что осталось от иеримства! Потому что это вы, вы должны были в прошлом году нас защитить, а вы сидели в своих крепостях, пока келги, словно бешеные псы уничтожали здесь всех и все!

   Вилфред испуганно оглянулся на дочь, замахал на неё руками, забормотал: "Что ты такое говоришь?"

    Олг остановился, замер, словно его ударили, глядя куда-то вниз. Его плечи сейчас выглядели еще более сутулыми, как будто на них лежал тяжелый груз.

   - Сколько стоит твоя коза? - не поднимая глаз, глухо спросил принц.

   - А сколько стоит сожженный замок, убитые крестьяне, разоренная земля? - не спускала тона Маргарез.

   Принц промолчал.

   - Что вы думаете, принц? - вмешался все тот же красавец-барон, уже успевший усесться у костра, и хлебнуть из походной фляги. - Эта черномазая корова еще и смеет разговаривать. Оставьте этих убогих. Все равно денег у нас нет. На всех таких оборванцев не напасешься. Гоните попрошайку, или давайте я с ней еще поговорю...

   Эндьяр мстительно ощерился и потянулся за плетью.

   Олг оглянулся на Эндьяра, и отчего-то скривился, словно вид барона доставлял ему мучение. Повернулся опять к Марге, не решаясь встретиться взглядом, глядя вниз на мокрую солому под ногами. Пощупал на поясе, там, где обычно привязывают кошель... Еще подумал. Взглянул себе на левую кисть. И, словно решившись, снял что-то с мизинца и протянул наследнице Волчьего ручья.

   - Это все, что я могу тебе дать.

   Марга взяла дар саарского наследника, и почувствовала у себя в ладони кольцо.

   "Нет, не все, - подумала про себя Черная волчица. - У тебя, мозгляка, еще кое-что есть. Ты мне заплатишь по-настоящему".

   Парсена появилась в Волчьем ручье еще тогда, когда замок только строился, а Маргарез было лет восемь. Такие как Персена - мужчины и женщины, молодые и старые, одетые в серые сутаны, со знаком Мертвой головы на груди все чаще появлялись в Прикитовье и в Вестании. Годиянцы, Серое братство, последователи нового бога. Говорили, что даже Мать-королева поддалась на их проповеди, и появляется на людях в сером балахоне. Король Виллияр, чтобы одолеть соперников и взойти на трон, пятнадцать лет назад заключил союз с серыми; как ни противились этому вейданы - жрецы старых богов, остановить серую навалу не получилось: вслед за союзниками короля, "мясорубами" - пехотными полками Кангрумских наемников в Саар с юга хлынула волна серорясых проповедников.

    - Это хорошо, что он дал тебе ярмер со своей руки, - скрипела Парсена, внимательно разглядывая подарок принца. Перстень был недорогой, медный, с грубо выплавленным изображением человеческого черепа. - Этот перстень - знак принятия истинной веры. Это у него от матери-королевы. Он сам по себе хоть и стоит - пару медяков, но рыцарь вернется за ним. Точно - вернется.

   Маграрез прикасалась к кулону у себя на груди под одеждой - изображению мертвой головы, такой же, как и на ярмере принца. Он вернется.

   У Парсены ярмер был каменный, тяжелый и большой, и висел на веревке на груди поверх серой сутаны. Принадлежность к вере предписывала монахам - проповедникам заповедей Исартура - мужчинам и женщинам полностью избавляться от волос на лице, и, частично - на голове. Годиянка всегда носила с собой, прятала в рукаве небольшое острейшее лезвие - заккурт, с помощью которого срезала ресницы, сбривала брови и волосы над лбом до самой макушки, - чтобы лицо и голова были похожи на череп. Сходство дополнялось ежедневно втираемыми в щеки и лоб цинковыми белилами и никогда не сходящим с лица проповедницы постным выражением.

   - Повторяй за мной: Создатель наш, который положил свою Голову за нас, и дал нам свет и разум, и любовь к братьям нашим ... - говорила Парсена, положив руки себе на виски так, будто собиралась оторвать и кому-то отдать собственную голову, кланяясь перед затрепанным свитком пергамента.

   Десятилетняя Маргарез также клала руки на голову и неумело кланялась.

   - И избави нас от Черного зла, и укрепи серую стену, отделяющую свет от тьмы, и избави нас ярости своего демона - пятилапого Белого зверя.