Терминатор 3 (ЛП)

С заключенными, заполнявшими тюремный двор, происходило что-то странное. Почти все они с яростью берсеркеров бросались друг на друга, и на асфальте валялось все больше и больше тел. Судя по позам, это были уже трупы. Томпсону стало не до размышлений о приятном досуге, и он сорвал пластиковую пломбу с затвора армейского крупнокалиберного пулемета, которые были установлены на каждой из вышек, окружавших тюремный двор. Когда он подсоединил к пулемету стационарный магазин на две с половиной тысячи патронов калибра 0.68, с вышки Чероки прозвучала очередь. У Томпсона мелькнула мысль о том, что, раз он откроет огонь не первым, то и отвечать не ему. Вот и хорошо. Однако нажимать на гашетку он не спешил. Очень уж непонятно было все это.

Чероки выпустил еще одну очередь и Томпсон, посмотревший в его сторону, поразился выражению лица своего коллеги. С расстояния в тридцать ярдов было отлично видно, что лицо Чероки искажено совершенно зверской гримасой. Он выкрикивал что-то очень недоброе и яростно водил прыгающим стволом по двору. Заключенные валились на асфальт один за другим. С другой вышки, находившейся через одну от Томпсона, тоже послышались выстрелы. Охранник, стоявший там, предпочел использовать тридцатизарядный егерский карабин с оптическим лазерным прицелом, и посылал в толпу пулю за пулей. Одна из них разнесла голову охранника, душившего заключенного полимерной самозатягивающейся петлей, обычно использовавшейся вместо давно устаревших наручников.

Томпсон был в шоке. То, что происходило, не укладывалось ни в какие рамки. Видимо, все разом сошли с ума.

«От жары, что ли», — в растерянности подумал он.

И тут повеял легкий ветерок. Он принес с собой едва ощутимый незнакомый аромат то ли какой-то пряности, то ли незнакомой косметики. Можно было сказать, что этот аромат даже несколько приятен. Ну а уж то, что он принес сержанту Томпсону, было настоящим подарком из преисподней. Ему приходилось нюхать кокаин, но то, что он испытал в этот раз, отодвинуло снежный эликсир в один ряд с дешевой травкой, смешанной недобросовестным толкачом с сухим козьим пометом. Мир на краткое мгновение померк в глазах Томпсона и тут же вернулся. Но уже совсем другим. Невиданная легкость наполнила все существо Томпсона. Ярость, прозрачная и чистая, как стекло, наполнила вселенную, и жалкий зуд Создателя, толкнувший его состряпать весь этот смехотворный балаган, померк перед великой страстью сержанта Томпсона.

Томпсон, как и его коллеги, сидящие на четырнадцати вышках по периметру тюремного двора, вдохновенно поливал беснующуюся толпу из пулемета. Количество народа во дворе значительно увеличилось за счет выбежавших из четырех корпусов тюрьмы охранников, а также заключенных, до этого проводивших время в клубе, столовой, мастерских, прачечной и прочих помещениях тюрьмы. Выбежавшие во двор люди, понюхав SBB, быстро приходили в нужную кондицию и активно включались в смертельную игру. Вооруженные охранники на вышках не зевали и метким огнем сокращали число участников. Выбывшие валялись на асфальте, залитом кровью. У одного из охранников на вышке кончились патроны и он без малейшего колебания тут же спрыгнул внутрь двора, чтобы продолжить начатое дело любым другим способом. Правда, при этом он сломал ногу, но тут уж ничего не поделаешь.

На крыше корпуса «В» застрекотал двигатель вертолета. Несколько сотрудников тюрьмы, понаблюдав за происходящим с верхнего этажа корпуса, пришли в ужас и решили унести ноги, пока не поздно. Заметив это, Томпсон прекратил на минутку огонь и снял с кронштейна легкий гранатомет. То, что он был на вооружении у тюремных охранников, всегда вызывало недоумение, и служило темой для тупых шуток. Но сейчас сержант Томпсон точно знал, как применить этот вид оружия. Он ловко вскинул гранатомет на плечо, щелчком большого пальца открыл прицельную рамку, отодвинул красную пластину предохранителя и положил палец на спуск. Вокруг него весело кружилась карусель смерти, но руки оставались твердыми, а глаз был верным.

Вертолет, приближенный оптикой, был рассечен на четыре части черными нитями прицела. Томпсон толкнул пальцем спуск, и стальная игла, оставив за собой дымный шлейф, распорола пространство над двором. Вертолет, едва успевший оторваться от крыши на пару ярдов, разлетелся на множество кусков и Томпсон тут же забыл о нем. Нужно было продолжать жатву. Однако, когда он вновь обратил взор вниз, оказалось, что все уже закончилось. Тюремный двор был завален трупами, и это зрелище могло бы потрясти кого угодно, только не сержанта Томпсона. Ему было мало. В поисках цели он повернулся к соседней вышке и последним, что он увидел, была вспышка выстрела.

Пуля из егерского карабина, выпущенная его приятелем Чероки, вошла Томпсону в глаз и, открывшись наподобие цветка, прочистила ему череп. В отверстие, образовавшееся на месте его затылка, можно было бы спрятать сверток с парой фунтов кокаина. А Чероки, не находя, кого бы еще прикончить, всунул ствол карабина в рот и нажал на спуск.

Эти события, впоследствии получившие известность как «Даркхоулская резня», заняли не более четырех минут. И все это время у окна одного из кабинетов корпуса «А» в тени шторы неподвижно стоял обнаженный мужчина атлетического сложения. Он бесстрастно наблюдал за происходящим. Когда все кончилось, и снаружи не осталось ничего живого, он спокойно спустился по лестнице, открыл дверь и вышел в тюремный двор.

Т-800 не спеша, но и не тратя ни одной лишней секунды, обходил двор в поисках одежды, не запачканной кровью. Наконец он увидел лежащий у стены труп со свернутой шеей. Его одежда была лишь слегка запачкана пылью. Этот заключенный был даже покрупнее, чем робот-убийца. Вариант был подходящим, и Т-800 ловко раздел покойника. Собрав шмотки, он опять скрылся в дверях корпуса «А». Там он прошел в душевую, и через несколько минут во двор тюрьмы вышел высокий спортивный парень с мокрыми после душа волосами. Он был одет в синие джинсы, клетчатую рубашку с закатанными рукавами и крепкие ботинки из толстой кожи. Подойдя к двадцатифутовой стене, он остановился на секунду, как бы примериваясь, затем, цепляясь непонятно за что, быстро вскарабкался наверх, спрыгнул на другую сторону и скрылся в неизвестном направлении.

Через семь с половиной минут прибыли полиция, морская пехота и ФБР. Газ к тому времени весь вышел, а его остатки развеяло ветром, так что никто не пострадал. Лишь один не в меру любопытный полицейский додумался понюхать, чем это пахнет из трубы, торчавшей из стены в одном из разгромленных помещений корпуса «А». Доза, которую он получил, оказалась невелика, а нервы у его коллеги, на которого он решил броситься, были на пределе после увиденного. Так что неудавшийся берсеркер тут же получил рукояткой пистолета по башке и был благополучно связан. Потом он так и не смог объяснить, что это на него вдруг нашло. Это ему объяснили другие.

Позже, когда началось расследование, член сенатской комиссии, зайдя вечером в незабвенный «Алькатрас», нагрузился алкоголем по самые брови и вступил горячий спор о допустимости использования средств, подобных SBB, с представителем Пентагона, тоже не тратившим время в баре зря. Мнения разошлись и дело кончилось дракой. Вашингтонский шпак, получив от оппонента в зубы, пришел в неописуемую ярость безо всякого SBB и в ответ откусил у бравого вояки ухо.

На территории федеральной тюрьмы Даркхоул было установлено 67 телевизионных камер, и все, что произошло 11 июля 2029 года, было записано в память центрального сервера тюрьмы. Отснятый бесстрастными камерами материал произвел потрясающее впечатление на всех, кто его видел. Во всем произошедшем было много странного. В том числе и непринужденное отбытие неизвестного спортсмена, отправившегося разыскивать Сару Коннор.

Глава 5

11 июля 2029 года война между людьми и взбесившейся «Скайнет» была окончена. Ценою невероятных усилий и колоссальных жертв люди вернули себе свой мир. В Лос-Анджелесе, штат Калифорния, находился один из захваченных людьми бункеров, в которых базировались основные элементы Небесной Сети. Он был расположен глубоко под землей и его устройство и архитектура полностью исключали какое бы то ни было присутствие здесь людей. Все, что можно было увидеть в этих стальных пещерах, было настолько чуждо человеческой природе, что те, кому довелось побывать в цитадели машинного разума, получили достаточно неприятные впечатления, граничащие с шоком.