Нашествие

Мальчик как тень скользил по едва заметным лесным тропинкам, наслаждаясь относительной прохладой (по сравнению с дневной жарой) и слушая звуки ночного леса. Сегодня он собирался добраться до Зуба Дьявола – скалы, которая возвышалась посередине большой прогалины в лесу почти в пяти километрах от его дома. Место это считалось нехорошим, опасным. Его избегали и крестьяне, и городские охотники. Однако, в глазах мальчика именно этот загадочный и зловещий ореол, созданный вокруг Зуба Дьявола местными жителями, был особенно притягателен. Абеди было безумно интересно. Прогулка, даже по его понятиям, получалась довольно далекой, но его это не особенно смущало, а даже, скорее, подстегивало.

Двигался он довольно быстро и уже через полтора часа оказался на границе «проклятого леса», окружавшего зловещую скалу. Здесь он был в прошлом году с дядей Омамом, который, зная о страсти мальчика к путешествиям, строго-настрого запретил ему приближаться к этому месту. Но запретный плод всегда сладок, особенно для ребенка. Весь прошедший год Абеди мечтал как-нибудь побывать у Зуба Дьявола. И вот сегодня пришло время осуществить эту мечту.

Дальше мальчик дороги не знал, так что двигался с осторожностью. На первый взгляд «проклятый лес» ничем не отличался от окрестных джунглей, но страшные истории, рассказываемые как взрослыми, так и его ровесниками, все-таки подействовали, и сердце мальчика поминутно замирало от страха и ожидания появления какого-нибудь чудовища. Но вот через пять минут пути по «проклятому лесу» вдруг исчезли все звуки ночной природы. Если до этого страх лишь чуть-чуть касался сердца мальчика своими холодными пальцами, то теперь он вцепился в него мертвой хваткой. В этот миг мальчуган понял две вещи: тишина тоже может быть оглушительной, и в рассказах о Зубе Дьявола не все было выдумкой.

Абеди замер, мучительно раздумывая, не стоит ли повернуть назад. Но мальчик знал, что если сейчас сделает это, то вряд ли у него когда-нибудь еще хватит смелости вернуться сюда. Любопытство победило страх. Он должен увидеть Зуб Дьявола. И Абеди с отчаянной решимостью двинулся дальше.

И вот, наконец, джунгли расступились, и его взору открылся Зуб Дьявола. Скала была действительно странная: противоестественно узкая и острая, она подобно шпилю какого-то засыпанного землей здания возвышалась посреди прогалины в полном одиночестве. Кроме нее на прогалине не было ни других скал, ни крупных камней, ни деревьев, словно все в этом месте стремилось держаться подальше от этого необычного творения природы. Впрочем, природы ли?

Но Абеди в этот момент ни о чем не думал, а просто как завороженный смотрел на скалу. У подножия Зуба Дьявола курилась белесая, полупрозрачная дымка. Мальчик смотрел на нее и ждал. Он сам не знал, чего ждет, но был уверен, что вот-вот должно что-то произойти… и не ошибся.

Внезапно подул холодный ветер. Да-да, именно ХОЛОДНЫЙ ветер, а не тот поток воздуха, лишь чуть-чуть прохладнее обычной для этих мест удушающей жары, который здесь называли холодным ветром. Абеди мгновенно окоченел, но с места не сдвинулся и все так же не отрываясь глядел на скалу. Дымка куда-то исчезла, и тут в темноте тропической ночи, которая уже была, скорее, сумерками для привыкших глаз Абеди, появилось нечто действительно темное, область абсолютного отсутствия света. Сначала ЭТО было маленьким черным пятнышком, затем выросло до размеров человеческого роста и продолжало расти. Из расширяющегося пятна мрака вновь подул холодный ветер, но теперь в нем присутствовал запах тления. Мальчику он был знаком, так как однажды на своем заднем дворе он наткнулся на мертвую птицу. Только этот запах был сильнее в несколько раз. Вот теперь Абеди охватил дикий, животный страх, который приморозил его к месту и не давал обратиться в бегство, которого требовала его перепуганная мальчишеская душа.

Новый порыв ветра принес какую-то мелкую пыль, которая, мальчик это чувствовал, была прахом. Он закашлялся, и его глаза стали слезиться. Однако, это вывело его из оцепенения, и он, вскрикнув, развернулся, чтобы убежать. Но нога Абеди зацепилась за торчащий из земли корень дерева, и мальчик упал. Падение вышибло дух из его легких, и когда он, наконец, восстановил дыхание и обернулся, то увидел такое, что вмиг лишило его сил. Темное пятно выросло до размеров высокой арки, которую он однажды видел во время поездки в Яунде, а тьма в нем была живая и шевелилась. Она теперь казалась огромным черным одеялом, за которым ворочается что-то, пытающееся выбраться наружу. И друг в этом покрывале возник разрыв, через который на лесную прогалину проник самый настоящий скелет. В руках он сжимал здоровенный двуручный меч. Глаза скелета мерцали зеленым огнем. Он огляделся и двинулся вперед прямо на мальчика, который уже едва не терял сознание от ужаса. За ним появился второй, третий, потом – целая толпа зомби, и вдруг вылетело нечто бесформенное, способное поспорить своей чернотой с мраком арки. Тут уже, словно сжалившись над беднягой Абеди, сознание покинуло его, и он больше не увидел и не почувствовал ничего, кроме ослепительно яркой вспышки боли, когда меч скелета вонзился ему в сердце.

Вторжение в Центральную Африку началось.

К западу от Первоуральска. Село Слобода

Отцу Пафнутию было тревожно. Странная темная облачность, надвигающаяся с запада, была неестественной, то есть не являлась частью этого мира. Она несла зло, и священник это хорошо чувствовал. Отец Пафнутий вернулся в церковь. После Катаклизма лишь немногие сохранили старую веру. Пожилой священник был одним из этих немногих. Вера помогала ему выжить в новом мире, и он не считал, что вторжение на Землю частиц иных миров, а также пришедшие следом магия и новое знание опровергают православные догмы о милосердном и справедливом божестве, стоящем над всем сущим. Катаклизм он считал посланным свыше испытанием для человечества, которое, к сожалению, для большинства оказалось не по силам. Отец Пафнутий выдержал его и гордился этим.

Надвигающаяся облачность, как он подозревал, была еще одним испытанием, выпавшим на его долю. И он преисполнился решимости справиться и с ним тоже. Во всем его ранее весьма многочисленном приходе осталось едва ли более пяти верующих, а в церкви и вовсе он был один. Отец Пафнутий стал истово молиться. Он молился не за себя, но за спасение тех, кто не отвернулся от церкви в трудную годину, а также за души тех, кто не устоял под натиском нового мира и нового знания, ибо слабы они были, и эта слабость не виной их была, а бедой.

Его молитву нарушили поспешные шаркающие шаги во дворе и дребезжащий старческий голос:

– Святой отец! Святой отец!

Прихожане всегда были для отца Пафнутия прежде всего. Так что он прервался и подошел к дверям. Там стояла Анна Петровна – одна из немногих верующих, оставшихся в селе. Она тяжело дышала, словно ей пришлось бежать, а глаза были расширены от ужаса.

– Что случилось, Анна Петровна? – спросил священник.

– Святой отец, там, там… – Она не выдержала и разрыдалась.

Отец Пафнутий подошел к старухе и положил ей руку на плечо:

– Ну, пулно, пулно, Анна Петровна! Скажи мне, что происходит?

– Там… мертвяки ходячие, святой отец! – еле выдавила она сквозь слезы. – Они… моего сына и сноху… убили!

Отец Пафнутий был ошеломлен. Он, конечно, чувствовал зло, но такого даже представить себе не мог. Вот оно, испытание! Но не слишком ли сурово оно? Отец Пафнутий поспешно отогнал от себя крамольные мысли.

– Не бойтесь, Анна Петровна: нечистым нет хода на святую землю. Здесь вы в безопасности. Да, ваш сын и сноха погибли, но Господь заберет их к себе. Пусть они отвернулись от Него, но Он милостив и к заблудшим. Их души будут спасены. Верьте в это!

– Я верю, святой отец!

– Оставайтесь здесь. Я постараюсь привести в церковь людей из близлежащих домов, кого успею…

Прихватив с собой кувшин со святой водой и большое серебряное распятие, отец Пафнутий вышел из церкви и поспешно двинулся к ближайшим деревенским домам. Но не успел он пройти и половины расстояния, как понял, что опоздал: между ним и ближайшим домом из-за деревьев появился целый отряд уродливых фигур оживших мертвецов. Смысла испытывать судьбу и пытаться прорваться к домам в призрачной надежде, что кто-то там остался жив, не было. Конечно он верил, что Господь защитит его и не позволит нечистым тварям причинить ему вред, но впереди, похоже, живых уже не было, в то время как в церкви осталась старая женщина, нуждающаяся в защите и утешении. Облачность закрыла уже все небо, и вскоре нежить будет у стен церкви. И пожилой священник поспешил обратно.