The madness (Безумие) (дилогия) (СИ)

Датч посветил на извлечённую мной пластиковую карточку.

— Пропуск, — прочитал я. — Терминал Лас-Ночес, четвёртый пирс, рефрижератор «Арктик Санрайз».

— Это на другом конце острова, порт-сателлит Тортуги.

— Прелестно… Прелестно… — улыбнулся я.

44

В нашем чёртовом мире деньги могут почти всё… Но не всё. Нельзя купить здоровье, если ты неизлечимо болен. Нельзя купить счастье — только его заменитель, идентичный натуральному. Настоящих друзей и любовь ты тоже на них не купишь.

Пока ты при деньгах и на коне с тобой будут дружить, тебя будут любить. Но во многом это будет фальшь. Куда денутся все эти лизоблюды, когда ты свалишься с пьедестала?

И многие прекрасно понимают, что всё это фальшь. Тлен и прах. И рано или поздно это всё пройдёт.

Однако с деньгами всё же лучше, чем без них. Это ведь действительно хорошее оружие — не все крепости возьмёт артиллерия, но почти в любую найдёт вход чемодан с банкнотами.

Наша финансовая крыса Тони явно был неправ, не советуя нам пользоваться наличностью. Хотя для него это, может быть, и вполне актуально. У него есть стабильная прибыльная работа, ему нет нужды общаться со всякими отбросами — для этого у Тони есть его «паркер» с золотым пером. Он — в системе, где пошлины и штрафы называют взятками, но от настоящих взяток он уже отвык.

А вот нам без этого никак.

Чего хотят любые информаторы? Конечно же, денег. И побольше. И, что немаловажно — неофициально. Поэтому наличность — это кровь взяток. Когда целый город фактически находится под плотным информационным колпаком, где финансы почти каждого видны как на ладони, так просто взять и заиметь лишнюю прибыль не получится.

С другой стороны, ну дали тебя взятку, а по всем писаным и неписаным правилам ты должен поделиться ею с начальством… В чём проблема-то? Никто же не требует от тебя отдать девять долей из десяти, иначе сам же может схлопотать по шапке за жадность…

Однако жадность — это ведь всё-таки один из смертных грехов. А Тортуга — это самый настоящий город грехов, где праведника и днём с огнём не сыскать. Местные святоши — тому хороший пример. Они не педофилы или взяточники, как в некоторых других церквях, но для них убийство — это в порядке вещей.

Хотя, чему я удивляюсь? Церковь придумала много милых вещей типа Инквизиции и крестовых походов… Хотя, всё сваливать на религию глупо. Салемских ведьм сожгли по приговорам светского суда в протестантской Америке, что смешнее всего…

Но вернёмся ко взяткам.

Многие думают, что это — просто. И действительно, чего сложного в том, чтобы заплатить кому-нибудь?

Однако на самом деле это целое искусство, как, например, торговля.

Предложишь мало — не возьмут, предложишь много — начнут борзеть и требовать всё больше и больше. Так что вся тонкость в том, что нужно именно столько, сколько будет в меру.

К чему я всё это? А к тому, что не всегда уместно ломиться напролом, если можно пустить в ход дипломатию…

— Кораблик не из мелких, — задумчиво произнёс Датч, опуская бинокль.

Сейчас мы вместе со здоровяком лежали на крыше контейнера, венчающего собой внушительный штабель своих собратьев. Хотя вообще-то мы здесь лежать не должны были — порты-сателлиты охранялись на удивление хорошо. Потому как охранялись либо наёмниками, либо парнями из какой-либо группировки Тринити.

Нужный нам Лас-Ночес, к примеру, охраняли колумбийцы.

Подкупить патруль? Не вариант. Ничего не помешало бы им взять деньги, а потом спокойно сдать нас своим же. Мы-то им — никто, и звать нас никак. Опять же извечное правило — раз платишь, значит боишься, значит — слабак. Сильный просто берёт и делает, что хочет.

Выход? Выход был найден в том, чтобы подкупить бригадира одной из команд грузчиков. Вуаля, и мы уже шустренько просочились на территорию порта! И никаких вам атак в лоб.

— Мне не нравится этот корабль, — произнёс я, тоже отнимая от глаз небольшой бинокль.

— Да, он большой. Экипажа там полно, по-любому…

— В этом-то и всё дело.

— Хмм?.. — Датч повернулся ко мне, вопросительно приподняв бровь. — Имеешь в виду, почему сейчас никого не видно? Ну, это можно объяснить тем, что…

— Я не о том. Это как бы мобильное логово Скульптора. И на нём находятся несколько десятков человек. Отсюда два варианта: либо экипаж ни о чём не подозревает, что совершенно невероятно, либо…

— Либо они тоже в деле, — кивнул здоровяк.

— Ну, и что это тогда за серийный убийца? Они всегда одиночки, а тут целый синдикат…

— Тоталитарная секта? Именующее себя каким-нибудь тёмным ковеном сборище психопатов?

— Не пойму, — я помассировал виски. — Слишком всё неправильно. Слишком много нестыковок.

— Но контракт-то нужно выполнять? — резонно поинтересовался Датч.

— А, может, ну их к этой самой Кровавой Богине, эти деньги за маньяка? Пойдём лучше пошерстим городские окраины в поисках «фениксов»…

— Боишься?

— Нет, — я покачал головой. — Я уже ничего не боюсь.

— Говорят, что не боятся либо дураки, либо ненормальные…

— А кто тебе сказал, что я нормален?

— Тоже верно, — здоровяк задумчиво поскрёб подбородок. — Отказываемся от миссии?

— Не, это уже дело принципа.

— Ты непоследователен, Вайс, — усмехнулся Датч.

— Фигня.

— Ладно… Что тогда будем делать? Мысли есть?

— В порту атаковать не вариант, — после некоторого раздумья, произнёс я. — Поднимется много шума, сбегутся те же колумбийцы. А если они пронюхают, что мы берём Скульптора, то уберут нас и заберут его себе.

— На абордаж так просто его будет не взять… Кораблик новенький, наверняка шустрый. При обороне они наверняка пустят в ход пушки, пулемёты, гранаты и прочие прелести современного абордажного боя. Команды навскидку будет где-то человек тридцать-сорок… Много. Даже на четверых это слишком много — так долго нам фартить просто не может.

— Ты ж у нас боевой пловец, верно? Давай ты подкрадёшься и подорвёшь им винты или брюхо пропорешь…

— Вообще-то так говорят только гражданские, — поморщился Датч. — Правильно — водолаз-разведчик… И я вовсе не водолаз-разведчик, кстати.

— Ой, да ладно заливать!..

— Да и скрытно подобраться к идущему полным ходом кораблю и вывести его из строя без специального оборудования — та ещё задача…

— Какие-то мы с тобой неправильные наёмники, — пожаловался я. — Вот по всем правилам надо бы бросить эту затею, так нет же! Мы наоборот — продолжаем маяться какой-то самоубийственной ерундой… Какого хрена, а?

— Я думаю, это неспроста, что мы с тобой встретились, — хмыкнул здоровяк. — Мы почему-то оба хотим лезть туда, куда лезть резона нет.

— Деньги?

— Не смеши меня. Я уже понял, что деньги для тебя — не главное.

— Для тебя тоже, — парировал я. — Так что не надо мне снова рассказывать про то, что хочешь заработать на безбедную старость…

— Ну, согласись, это же звучало весьма правдиво… Большинство должно было поверить и не обращать в будущем внимание на противоречащие этой мотивации моменты.

— У тебя определённо есть какие-то скелеты в шкафу, — прищурился я. — И ты определённо хочешь чего-то непонятного.

— Скелеты? А у кого их нет? Думаю, у тебя скелеты ничуть не хуже моих. А хочу я как раз вполне понятных вещей…

— И каких же?

— Кто знает, кто знает…

Немного помолчали, вновь вернувшись к рассматриванию рефрижератора «Арктик Санрайз», на котором предположительно размещался Скульптор…

— Может, «Рэд» или полицию позвать на помощь? — без особого энтузиазма предложил Датч.

— Фигушки. Это наша корова, и мы её доим.

— Мы с тобой реально какие-то психи, — вздохнул здоровяк.

45

— Большой Брат наблюдает за вами, — пробормотал Дин, откидываясь на стуле и протягивая руку к стоящей рядом кружке с кофе. — Готово.

На огромной плазменной панели, висящей на стене в комнате нашего ботаника, шла прямая трансляция с двух камер, установленных в Лас-Ночес. В прицеле их объективов разумеется был рефрижератор Скульптора.