Окраина. Дилогия (СИ)

След всетаки взяли. «Скольжение», на этот раз протяжное и плавное, и «КП29» оказалось на месте. Место было, мягко говоря, экстремальное. Скальный пятачок – пик вершины. Пять шагов вдоль, восемь поперек. Внизу облака: из медленно дрейфующего простора торчат отдельные соседние вершины. Пылает розовым и лазоревым восход, солнце сияет гдето у ног. Красота захватывающая.

Следов объекта не было. Кроме пятачка вершины, всю гору скрывала плотная кисея облаков.

– Вот гадость, – кривясь, сказала Мариэтта. – Ну что сюда красивую бабенку затянуть могло?

– Может, один из хахалей альпинизмом увлекался? – неуверенно предположил Генка. – Вот она, очарованаоколдована, и того…

– Это не альпинизм. Картинка. Малохудожественная. Фотошоп. – Мариэтта сплюнула в туманное молоко. – Абзац, какая высотища.

– Не опошляй. – Андрей щелкал фотоаппаратом. – Это пик романтизма. Полет души и чувства.

– Пик и полет будет, если Генку вниз спихнуть, а мы с вами, гражданин начальник, разложим спальник и предадимся экстазу. А можно даже без спальника, – сказала низменно настроенная Мариэтта.

– Маня, придержи инстинкты. Мы работаем.

Поработать пришлось. Генка, оживившийся на боевом задании, настоял на проведении разведки. Альпинистская веревка в снаряжении имелась, но практических навыков у личного состава не хватало. Генка всетаки исследовал склон – ничего, кроме отвесной стены и прохладного белого марева, не обнаружил, зато потерял пару карабинов.

– Канул объект, – печально заключила Мариэтта, помогая сматывать веревку. – Что на свете делается? Такие стопроцентные красавицы пшиком заканчивают. А на что, в таком случае, плоскогрудым вдовам надеяться?

– Ты еще разрыдайся, – проворчал Андрей. – У тебя все впереди. Прилетит еще твой принц на белом орле.

– Куда я того принца прислоню? Он мне как нашему Пуштуну анальгин – малость погрызть да сверху помочиться. Я ж карьеристка – на начальнике сосредоточена.

– Грубая ты, Маня. И наглая. Может, тебя опустить карабины поискать?

– Не надо. Я прямоходящая.

По сгинувшей блондинке никто в офисе особенно не печалился – чемодан на колесиках, полный тряпок и косметики, уже ждал отправки в Архангельск. Несолоно хлебавший «КП29» поехал на базу ужинать. Но вечером Андрея долго пытали по телефону аналитики. Сущность «Пика романтизма» всерьез заинтересовала Центр.

«За соломинку хватаются, – подумал уставший Андрей. – Мы ведь по фотошопам и хрестоматиям прыгаем. И по безвременью. Уж какие там реальные планы по использованию этих открыток? Все равно что в компьютер эвакуироваться».

* * *

Вызов. Профсоюзная, 12А. Пернов Николай Николаевич. 32 года. Директор департамента кредитования. Пропал 14 часов назад из собственной квартиры. Состояние не определено.

– Дверито заперли? – поинтересовался Михалыч, заводя двигатель.

– Я запер и подпер. Еще и эпоксидным клеем пол намазал, – сообщил Генка.

– А если кот прилипнет? – ужаснулась Мариэтта. – Он ведь уже перевоспитывается. Вчера под дверью мурлыкал. Проникновенно.

– Это точно. В любую щель проникнетпросочится.

– Вы не слишком обидитесь, если я словечкодругое вставлю? – Андрей тряхнул факсом. – Ищем гения банковского дела. Весь «СуверенИнвест» сейчас рыдает и надеется на нашу помощь. Этот тип у них суперзвездой числится. Давайтека сразу на работе концентрироваться.

– Там что, дополнительную премию сулят? – равнодушно спросил Генка. – Один черт – этих бухгалтеров в Москве как собак нерезаных.

– Гена, давай серьезнее. У нас полноценное задание.

* * *

– Какой типчик славный, – вздохнула Мариэтта, любуясь портретом.

Фото действительно производило впечатление. Полотно метр на полтора, заключенное в раму вороненой стали. Сгинувший Николай Николаевич – на огромной фотографии ему никак нельзя было дать больше двадцати пяти лет – улыбался, стоя вполоборота. Фотографу удалось отлично подчеркнуть мышцы обнаженной спины, рельефные, но не перекачанные. Создавалось впечатление, что господин Пернов позировал совсем «ню», но поджарую задницу благопристойно прикрыл обрез рамы.

– И кого мы только не ищем, – заметил Генка, устроившийся в кресле, смахивающем на перевернутый гусеничный броневик средних размеров. – Как пить дать бухгалтер в свободное время по бабам подрабатывал. Взяли моду альфонсить.

Генка был не прав. Вполне возможно, господин Пернов и пользовался благосклонностью дам – в справке о постоянной подруге или невесте не упоминалось ни слова, но за модой он следил не только по части «альфонства», но и вообще по жизни. Такие квартиры Андрей видел только в журналах и по «ящику».

– Коллеги, а давайте его будем тщательно искать, – мечтательно предложил оператор, слоняющийся за хрустальной перегородкой. Свет прожектора видеокамеры волшебно ломался в бесчисленных гранях, выхватывая то бордовый палас, то невесомые золотые полки с головоломками непонятных скульптур. – Поживем здесь дня тричетыре. Музей ведь.

– Паша, ты сильно не отдаляйся. Заблудишься, – пробормотал координатор, разглядывающий чучело обезьяны. Подобных импозантных поз мелких приматов фээспешникам не приходилось наблюдать даже в передаче «Мир дикой природы».

Опасность заблудиться действительно существовала. Пентхауз имел не менее трехсот квадратных метров, да еще полупрозрачные замысловатые перегородки и застекленные галереи громадных лоджийверанд мешали ориентироваться. Оставшихся гдето в районе гостиной представителя полиции и домработницу не было даже слышно.

– Сергеич, ты ванную видел? – к начальнику подошла Мариэтта.

На эллипс из черного мрамора, окаймленного приглушенным золотом, Андрей уже полюбовался. Купальня вызвала сложную смесь изумления и восхищения перед так никчемно и изощренно потраченными деньгами.

– Думаешь, его в слив засосало? – пробурчал Андрей.

– Вряд ли – спортивный мен. Вы там такие выступы на бортах видели? Заглаженные такие? Знаете, для чего?

– Не отвлекайся, Капчага. Нам еще эротических фантазий не хватало.

– Абзац, какие еще фантазии? Клиент на сексе подвинут был. Очевидный факт. Спальнято какая навернутая, – откровенно восхитилась Мариэтта.

– Рафинированный мужчина, – ехидно согласился начальник. – В голубизну отдает, так что глаза режет. Гардеробная размером побольше кухни. А парфюмерией можно полк забрызгать.

– Нет, он не гей, – решительно возразила продвинутая Капчага. – Уверенный метросексуал. Идейный.

– А это еще в какой позе? – удивился Генка, норовя задрать ботинки на длиннющий подлокотник.

– Это посередке, – буркнул начальник. Выражение глаз Мариэтты ему решительно не нравилось. – Хозяин интересуется женщинами, но тащится от спапроцедур и итальянских галстуков.

– Ага, значит, жлоб ухоженный, – определил Генка. – Так это ничего. Я уж обеспокоился: не в голубоватый ли ад загремим?

* * *

На ад место похоже не было. «Соскользнули» трудновато, с получасовой задержкой изза слабой концентрации. Лично Андрею мешала статуя укоризненной обезьяны. Мариэтту отвлекали мысли неуместные, если не сказать развязные. Генка вообще не очень хотел работать, больше думал об отставке. Наконец мембрана (она же струна) неохотно лопнула. Трое агентов оказались посреди просторного тротуара.

– Ночь. Улица. Фонарь. Аптеки нету, – продекламировала Капчага.

Аптеки действительно не было. Улица сияла и мигала неоновыми и прочими огнями: ресторан, два бара, оздоровительный центр и пастерия. Откудато звучала приятная ритмичная музыка. Мимо с шелестом проносились немногочисленные машины.

– Москва? Чтото я улицу не узнаю, – озабоченно сказал Андрей, расстегивая куртку. Несмотря на ночное время, было тепло – прекрасная летняя ночь, воздух не погородскому чист.

– Что нам улица? – легкомысленно заметила Мариэтта. – Объект куда делся? След едва чувствуется. Может, он тачку поймал?

Агенты медленно двинулись по тротуару, пытаясь проверить собственные ощущения. Внезапно рядом притормозила длинная лоснящаяся машина.