Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв

Самому Расу было совершенно все равно, где учиться, впереди светила только одна дорога – повторение пути отца. Не хотел, очень не хотел, но все-таки боялся что-либо менять и резко рвать с привычным миром. Смерть любимой выжгла образ проклятого мира как огнем, давно въевшиеся в душу маски равнодушия и цинизма рухнули, оставив эту самую душу обнаженной, стонущей, кричащей от боли. Рас и представить себе не мог раньше, что у человека может так болеть душа. Его буквально корчило, многие обходили парня стороной, считая, наверное, эпилептиком.

Рас снова утер не желающие униматься слезы. «Лана... – шептали полумертвые губы. – Лана... Прости, что не смог защитить... Прости...» Он одним из первых, едва ли не во главе толпы, ворвался в здание городской штаб-квартиры СБ, жаждая найти убийц. Не нашел... Все, что было потом, он почти не помнил – какая-то бешеная круговерть, разъяренные люди, кровавые клочья, остающиеся от любого, на кого указывали, как на эсбешника. Рас очень надеялся, что седую сволочь, которая допрашивала его, а потом Лану, постигла та же участь. Ну, зачем, зачем они это сделали? Ведь самих себя на гибель обрекли! Дыхание перехватывало, и слезы, никак не желающие униматься слезы, лились из глаз. Он пытался представить себе, что возвращается к прежней жизни, и не мог. Уже не мог.

Что-то происходящее впереди привлекло внимание, и Рас всмотрелся, пытаясь понять, что там такое. Несколько аарн обступили какого-то огромного парня и хлопали его по плечам, обнимали и что-то ликующе кричали в небо. Остальные моованцы буквально шарахнулись в стороны и тихо стояли вокруг, их молчаливое осуждение ощущалось даже на таком расстоянии.

Рас хрипло рассмеялся – куда им, убогим, понять, что зов звезд может оказаться сильнее всего в мире. Сильнее всего, что они только могут себе представить. Что все их жалкие мечты о куске пожирнее рвущимся к звездам покажутся только пылью. Залитой чужой кровью и болью пылью... «Будь счастлив, друг, – прошептал вор себе под нос. – Как жаль, что такому, как я, бесполезно кричать Арн ил Аарн... Да, рожденным ползать...» Слезы снова залили глаза, и Рас довольно долго ничего не видел, Лана стояла перед глазами, и он ничего не мог поделать с пронзительной болью, рвущей на части его душу. Вдруг кто-то положил ему руку на плечо.

– Здравствуй, брат! – раздался в возникшей неожиданно тишине девичий голос.

Парень с недоумением оглянулся. Люди почему-то отшатнулись и от него, вместо того его окружили четверо аарн – два человека и два гварда. А руку ему на плечо положила симпатичная черноволосая девушка в парадной форме ордена. Причем – офицер. Довольно высокого ранга офицер. Ее улыбка была какой-то такой сияющей, что просто не верилось, что человек вообще способен так улыбаться.

– Брат?.. – ничего не понимая, повторил Рас.

– Ты сказал Призыв. Тихо, но тебя услышали. И ты – наш! Ты – «не такой»! Идешь ли ты с нами, зовет ли тебя серебряный ветер звезд?

– Всю жизнь... – ответили губы, хотя сам он уже решил, что откажется.

Девушка обняла его, ничего не сказав. Потом отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза

– Почему ты плачешь, брат мой? – тихо спросила она.

– Лана... Ее больше нет...

– Ты ее знал? – в черных глазах появилось удивление.

– Мы в одном классе учились, – едва выдавил из себя Рас. – Я ее любил. Думал, прошло, а вчера увидел в кафе и понял – нет, не прошло. И сейчас люблю...

Девушка отвернулась и сама украдкой смахнула слезы. Каждый из аарн подошел и тихо обнял Раса. Никто не говорил глупых и ненужных слов сочувствия, они не могли помочь. Даже моованцы, слышавшие их разговор, негромко загудели. Но аарн не было до них никакого дела. Рас стоял и смотрел на девушку-офицера, но никак не мог понять – то ли это правда, то ли он бредит. Ведь такого не может быть. Он в каком-то самоотречении отошел немного назад и, запинаясь, пробормотал:

– Но я же вор... Как меня могли взять?

– Разве имеет какое-нибудь значение кем ты был до Призыва? – мягко улыбнулась девушка. – Ты наш, ты такой же, как мы все, и тебе здесь плохо.

– Очень плохо... – тихо ответил Рас. – Никто никому не нужен, каждый готов вцепиться в глотку другому за лишний кусок. Чаще всего, совершенно ему не нужный... Я так хочу стать нужным кому-то по настоящему. Если я хоть кому-нибудь буду нужен, то и это, наверное, счастье...

– Ты уже нам всем нужен, – она поцеловала его в соленую от слез щеку. – Как тебя зовут, брат мой? Меня – Тина, Тина Варинх. Но пашу называют меня Кровавой Кошкой.

– Рас Тонго... – он с трудом выдавил из себя собственное имя, горло перехватило.

– Пойдем, брат мой Рас, – улыбнулась ему Тина. – Нас ждет Мастер.

И они пошли. Впереди вспыхнул первозданной Тьмой гиперпортал, казалось, в этой непроглядной ночи вспыхивают на мгновение почти неразличимые огоньки, настолько маленькие, что их без микроскопа, наверное, и не разглядишь. Но он разглядел. Холодок страха, смешанного с возбуждением, пробежал по телу, прервав даже боль, терзавшую душу. Парень все еще не верил. Он, мелкий вор Рас Тонго – аарн? Это же невозможно, невероятно. Ах, если бы только Лана, его любимая маленькая Ланка, была жива... Теперь он имел бы право подойти к ней как равный к равной, не скрывая больше, что любит ее и что любит то же, что любит она сама. Что он тоже «не такой», что ему тоже наплевать на деньги, власть и прочие «радости жизни». Но поздно. Увы, навсегда поздно.

Что ж, значит надо хотя бы увидеть и понять, что сделало забитую и слабенькую Ланку такой сильной и такой счастливой. Понять и стать нужным тем, кто способен делать маленьких и забитых Ланок такими сильными и такими счастливыми. Защитить этих Ланок, чтобы больше никто не смел убивать их так... Рас оглянулся на Тину, с сочувствием смотрящую на него, и слабо улыбнулся ей. Эта девушка – он когда-то что-то слышал о Кровавой Кошке, но убей его Благие, если помнил, что – она ведь офицер боевого подразделения, что видно по эмблемам. И не меньше чем лор-майор, а то и дварх-майор. Что-что, а известные в галактике эмблемы ордена Рас знал наизусть – всегда собирал по крупицам информацию об Аарн, хотя и был уверен, что таким, как он, дорога в орден закрыта навсегда. И очень страдал от этого, еще сильнее погружаясь в пьянство и разврат. Вот только легче ему от этого не становилось... Но невероятная мечта вдруг сбылась, и теперь он просто не знает, что ему делать дальше. Впрочем, нет, знает! Он станет воином, защитником таких несчастных и гордых девочек, какой была его любимая.

– Пойдем, – дотронулась до его плеча Тина, и Рас, гордо подняв голову, шагнул в провал гиперперехода.

Ему показалось, что тело размазали по какой-то поверхности, а затем разом растянули на миллионы миль. В глазах вспыхнул яркий свет, мгновенно сменившийся тьмой. Снова свет и снова тьма. И так много раз, потом его схлопнуло в точку, и Рас понял, что стоит в большом светло-сером зале, наполненном до отказа аарн и такими же, как он сам, перевозбужденными и напуганными новичками, все еще не верящими, что произошло чудо и их избрали. Парень в возбуждении осматривался, хотя радости почти не было, боль утраты затмевала все. Но одно он заметил четко – Тина, сопровождавшая его, пробралась через толпу к Командору, стоящему на возвышении, и начала что-то говорить ему, указывая на Раса. Маг внимательно посмотрел на парня, посмотрел в самую душу, и тому стало не по себе от этого вопрошающего взгляда. Казалось, его всего вывернули наизнанку, просмотрели, оценили, сложили обратно и отпустили... А Командор, между тем, уже смотрел на кого-то другого.

Рас даже встряхнулся от странного ощущения открытости души взгляду другого. А потом обвел глазами огромный зал. Все, кому удалось побывать хотя бы на пограничных планетах ордена, говорили о странной, бьющей в глаза чуждости и несхожести тамошней жизни с виденным в любом другом мире. Правы, Проклятый их задери. Один этот зал изумлял до зубной боли. Мириады длинных щупалец на потолке ритмично волновались, казалось, они играют беззвучную мелодию торжества. Мелодию, вздымающую тебя ввысь и дающую силу создать нечто великое, нечто такое, перед чем можно преклонить колени. Стены терялись в отдалении, туманная серая дымка отделяла их от толпы новичков.