Порождения эпохи мертвых (СИ)

Яркий луч фонаря продолжал жечь нестерпимым светом. Перед закрытыми глазами полыхало кровавое зарево. Свет проникал через плотно сжатые веки и въедался в глазные яблоки подобно жгучей кислоте. Вдруг свет исчез, ей на голову одели плотный чёрный мешок. Её руки завели за спину, и запястья почувствовали знакомое ощущение затягивающейся петли.

Виолетту подняли с колен и понесли, не давая ногами касаться пола фургона. Её как ребёнка передали из рук в руки навстречу яркому солнцу. Мешок был слишком тёмным, чтобы увидеть её свет, но ласковое солнечное тепло погладило её по озябшему телу.

Виолетта чувствовала, что её куда-то тащат. Прохлада сменившая ласковое тепло подсказала ей, что её занесли в какое-то здание. Наконец,она ощутила под ногами пол холодный и гладкий как стекло. Она почувствовала, как на ней режут одежду. Треск распускаемой ткани проникал через плотный мешок сразу внутрь её головы.

Чьи-то холодные руки стали ощупывать её тело. Виолетту вертели как тушку курицы на базаре, стремясь разглядеть со всех сторон. Ей развязали руки и сняли мешок с головы. Но проверка на этом не закончилась. Высокий строгий мужчина в мотоциклетном шлеме и странном костюме из плотной ткани с нашитыми пластмассовыми щитками внимательно осмотрел её голову в поисках укусов и ранений. Предосторожность не была лишней, они боялись, что Виолетту укусили.

Перед глазами плавали красные и оранжевые пятна. Зрение восстанавливалось, но медленно. Наконец-то, Виолетта разглядела, что она стоит перед зеркалом совершенно голая. Целлюлитные бедра, громадный живот в растяжках и набухшие бурдюки грудей выглядели уродливо и гротескно. Она ненавидела себя такую.

Виолетта находилась в очень светлой комнате,в которой все стены, пол и потолок были выложены белой кафельной плиткой. Она больше напоминала операционную с обилием всевозможной техники, столами и специальными креслами.

– Чисто. Множественные гематомы. Подозрение на лёгкое сотрясение головного мозга. То, что она беременная на последнем сроке – это сами видите. Есть ссадины и царапины. Её лучше в карантин отправить. Может и обойдётся, – сказал обследовавший её человек в странном костюме.

– Похвально. Присядьте барышня.

Голос донёсся из-за её спины. Человек в костюме помог ей развернуться и сесть на вертлявый неудобный стул. Теперь она оказалась перед мужчиной и двумя женщинами, сидящими за длинным белым столом. По обеим сторонам расположились угрюмые подростки с автоматами.

– Кто вы, милая.

– Я, Вика. Служанка я. У хозяев служила, – не своим голосом отозвалась Виолетта.

– Беременная служанка?

– А куда мне деваться? Или подыхать, или терпеть. Я не нахлебница. Я своим трудом себе на жизнь зарабатываю.

– Хм. А как же вы смогли в фургоне выжить?

– Я под тент залезла. Там ящик большой был, в нём я и спряталась. Они по мне топтались. Искали меня, но недостали.

– А что у вас с волосами?

– Хозяйка в наказание овечьими ножницами постригла. Я провинилась.

Виолетта почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Стул под ней поплыл куда-то в сторону, а комната перед глазами завертелась каруселью. Она слышала голоса, но снова не понимала их. Низ живота пронзил острая боль.

– А-а-а!!! – закричала Виолетта от неожиданности. Наверное, малыш собрался сам посмотреть на мир, где так отвратительно издеваются над его мамой.

Виолетту снова подхватили на руки, но не повели, а уложили на стоящую рядом каталку. Она инстинктивно поджала ноги. Её катили по коридору, остановившись на пару минут в просторном вестибюле. С ней разговаривали, её о чем-то спрашивали. Острая дёргающая боль пронзила низ живота, и Виолетта непроизвольно поднялась на локтях. Она поняла, что у неё начались самые настоящие схватки. В этот момент произошла та самая удивительная встреча.

Виолетта ждала и надеялась, она мечтала увидеть своего любимого Кошу. И вот эта встреча состоялась. Он был жив.

Кощея везли на такой же, как и у неё, каталке. Его едва можно было узнать. Худое и бледное лицо с неимоверно заострившимися чертами и отросшей щетиной повернулось к ней на пару мгновений. Она его узнала. Он тоже её узнал, его глаза блеснули счастливой искрой. Потом его тележку развернули в другую сторону и покатили в тот самый коридор, откуда только что вывезли Виолетту. Пока каталку с Кощеем крутили, она увидела как сильно он изранен. На нём живого места не было! А левая нога была отрезана чуть ниже колена. Окровавленная повязка туго стягивала культю.

Собравшись с силами, Виолетта прокричала ему вдогонку:

– Коша! Со мной все в порядке! Я рожаю! Малыш хочет жить! Ему будет хорошо!

– Вот даёт! – пророкотал голос у неё над головой. – Ты не напрягайся. Нам и так всё понятно. Сейчас в операционную тебя везём. Там рожать будешь.

Обессиленная Виолетта откинулась на спину. Она слышала скрип колёс старой тележки, на которой везли её любимого. Ей было и плохо и хорошо одновременно. Она смогла ещё раз увидеть своего любимого Кошу. Может судьба пожалеет их, и они снова будут вместе?

Схватки мучили Виолетту очень долго. Она знала, что должно быть больно, но не представляла, что настолько. Родить она не могла, измученное долгой поездкой и борьбой за свою жизнь тело, отдавало последние силы, но не могло разрешиться от бремени. В итоге ей сделали кесарево сечение.

Сначала сквозь мутную пелену перед глазами она увидела красное сморщенное тельце с чёрными волосиками на голове. Это была девочка. Самая прекрасная девочка на земле – её доченька. Из глаз Виолетты текли жгучие слезы. Она плакала. Она должна плакать. Виолетта только так могла показать своей дочке, как она счастлива. Голосовые связки окончательно сдались, она онемела.

В ответ она услышала самый чудесный звук, который когда-либо слышала. Вместо Виолетты, закричала её доченька. Сначала она хлюпнула, а потом визгливый крик сладкой музыкой погладил душу Виолетты.

Началась новая жизнь.