Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера.Дилогия

В общем–то, нужно немного. М–молекулярное вещество, известное своей твердостью, состояло всего из двух ингредиентов: аморфного порошка, даже не порошка, а пыли. Размер каждой такой пылинки настолько мал, что удержать в руке охр, как назывался этот порошок, невозможно. Поэтому охр уже на заводе производителе расфасовывали в строго определенной дозировке по прозрачным герметичным пакетикам, которые растворяются без остатка в специальном веществе катализаторе. Собственно, этот катализатор – жидкость ядовито–зеленого цвета, и был вторым ингредиентом м–молекулярного вещества. Соединяясь вместе, они запускали какую–то сложнейшую чуть ли не ядерную реакцию и начинался рост той самый м–молекулы. Ну а тут уж все зависит от человека, направляющего рост. Мысленно управляя реакцией, можно придать материалу любую требуемую форму. Можно даже задать физические свойства материала. В определенных пределах, понятно.

Ясно, что требования к материалу все–таки могут предъявляться разные. Одно дело, если кто изготавливает козырек для крыльца, а другое, если делают деталь для космического корабля, которому предстоит залететь в корону Солнца. Так что в зависимости от требований к прочности конечного материала, изготавливают несколько типов начальных ингредиентов. Самые распространенные для бытовых надобностей делают в таких количествах, что стоят они гроши. Есть еще специальные, по заказу космической промышленности. Продают их тоже свободно, но вот стоимость у них совсем другая. Да и не нужны они, по большему счету, обычным людям. Ну не ручку же для двери делать из материала, который вполне может вытерпеть условия на поверхности Солнца без всяких последствий для себя, пока не погрузится в глубину, где все–таки его расплавит… через некоторое время. Правда, на какой глубине ученые гадают до сих пор, ибо искусственно получить такую температуру, которая смогла бы это вещество расплавить, еще не удалось. Для своей задачи я выбрал все–таки не материал категории Z, но и далеко не бытовой уровень.

Еще раз сверившись с расчетами, я кинул в полусферы три шарика с орхом. Теперь бутылку с катализатором. Отмерив строго определенную дозу, я выплеснул ее вслед за шариками. Теперь надо ждать, когда растворится защитная оболочка. Это не занимает много времени.

Я внимательно следил за тем, что происходит в чаше, дожидаясь нужного момента. Вдруг в чаше все вспенилось. Началась реакция. Дождавшись, когда она войдет в полную силу, я мысленно потянулся туда и взял процесс под контроль, словно из пластилина лепя то, что мне требовалось. Так же мысленно я взял свой кристалл и окунул его целиком в чашу и стал старательно обматывать его получающейся м–молекулярной пленкой. От напряжения я тут же вспотел. Наверное, после изготовление кристалла мне все–таки надо было немного отдохнуть и восстановить силы. Я даже зубами заскрипел от злости. Вот зараза. Огромным усилием воли подавив усталость (это потом мне еще аукнется), я сосредоточился на деле, боясь упустить контроль. Если это случится, то вся работа пойдет насмарку. Придется и новый кристалл делать.

Вот кристалл, весь обмотанный массой напоминающей расплавленное стекло, всплыл над чашей. Теперь более тонкая работа – я начал обрабатывать эту массу, придавая ей требуемую форму и свойства. Наконец последний штрих и готовое изделие удобно легло мне в ладонь (еще бы, специально под свою ладонь и делал). Вот теперь можно и отдохнуть. Растянулся я прямо на полу здесь же, в лаборатории. Впрочем, не впервой. Только и хватило меня, что достать кристалл силы и начать восстанавливаться.

Уже немного оклемавшись, я рассмотрел то, что получилось. Кристалл, плотно упакованный в м–молекулярную пленку. Всему этому придана форма рукояти меча, только без крестовины. С рабочего торца сделан выступ в виде конуса. Я сжал его и пару раз махнул. Прикрыл глаза и попытался установить связь с кристаллом. Довольно улыбнувшись, я убрал его и покинул пещеры. Надеюсь, Стиву мое изделие тоже понравится.

Оказалось, что уже успело стемнеть. Все–таки, я задержался больше, чем планировал. Надо было отложить второй этап. Завтра бы и изготовил защитную оболочку. Но ладно. Что сделано, то сделано. Сейчас главное успеть добраться до постели раньше, чем возникнут последствия подавления усталости. Когда эти последствия проявятся, я и пошевелиться не смогу.

Домой я успел почти в самый последний момент. Уже падая в постель, я почувствовал приступ боли в мышцах.

– Все–таки успел, – выдохнул я, опускаясь в кровать уже беспомощной куклой. Сил хватило только на то, чтобы спрятать свою боль от родных, загнав ее глубоко внутрь. С трудом преодолев новый приступ боли, я прислушался. Вроде нигде не хлопали дверью. Не раздавался топот спешащих к моей комнате ног. Вот и хорошо. Я облегченно вздохнул и тут же меня накрыл новый приступ боли. Я тихонько застонал, прикусив край одеяла, чтобы не заорать в полный голос. Все же, я идиот. Ну кто просил меня делать все сразу? Кто меня торопил? Теперь получай по полной.

Только спустя час боль начала угасать, а потом сошла на нет, хотя мышцы продолжало ломить. Но по сравнению с тем, что я вытерпел раньше, это пустяки. Расслабившись, я облегченно заснул.

Когда я проснулся, то обнаружил, что перед моей кроватью на стуле сидит Феола и озабоченно смотрит на меня.

– А…

– Проснулся? – Феола закинула ногу на ногу и слегка наклонила голову, разглядывая меня.

– Ты что здесь делаешь? – изумился я.

– Блокирую твою боль, чтобы родители ничего не почувствовали. – Тут Феола не выдержала, вскочила со стула и наклонилась надо мной. – До каких пор ты будешь так издеваться над собой?! Какая необходимость была напрягаться вчера?!

– Э–э… – Я покраснел. – Я думал, что хорошо закрылся.

– Просто замечательно, – довольно едко отозвалась сестра. – Я достаточно хороший эмпат, чтобы почувствовать твою боль, даже если ты будешь ее блокировать.

– Эх. А я надеялся, что никто не почувствовал, если никто не пришел.

– Я не пришла, потому что знала, что не смогу тебе помочь, а мое присутствие только доставит тебе лишние хлопоты. Но ты так и не ответил мне за каким лешим тебе потребовалось так напрягаться?!!!

Я даже голову втянул в плечи.

– Ну я… я думал…

– Ничего ты не думал! – Феола вдруг разом как–то поникла и снова села на стул. – Ты думаешь, мне было приятно вчера ночью слушать как ты тут надрываешься от боли? Думаешь, мне легко было? Если о себе не думаешь, то хотя бы обо мне подумал. – Феола вдруг всхлипнула и выскочила из комнаты.

Я растерянно взглянул ей вслед и сел в постели. Собрался и осторожно подошел к двери в комнату сестры. Постучал.

– Проваливай! – дружелюбно донеслось из–за двери.

Тут по лестнице поднялась мама. Взглянула на меня, на закрытую дверь и покачала головой.

– Опять поссорились?

Я только пожал плечами. А что тут скажешь?

– Вы как дети. Даже не знаю, что с вами делать. Я хотела сказать, что мы с отцом вынуждены на неделю уехать в Антарктиду. Там возводится исследовательская станция и отца пригласили в качестве архитектора. А что теперь?

– А что? Езжайте. Полагаю, что мы все же уже не совсем дети и управимся вдвоем. У нас ничего серьезного. Честное слово, мам.

– Ну смотрите.

Мама осторожно постучалась в дверь.

– Заходи, мама.

Я остался снаружи. Прислонившись к косяку, я стал терпеливо ждать. Мама в комнате сестры была недолго и через несколько минут она уже выходила. Сразу за ней показалась и сестра. Не глядя на меня, она спустилась следом за мамой.

– Продукты в погребе. Овощи возьмете на огороде, – напутствовала ее мама.

– Да ладно, тебе, – отмахивалась Феола. – Мы уже не дети и вы не на год уезжаете. Мы в лесу одни дольше жили прошлым летом, когда ходили к озеру.

– То в лесу, а то дома. Очень надеюсь, что по возвращению мы застанем его на месте.

Внизу маму уже дожидался отец. На прощание он обнял нас с Феолой, поднял с полу сумку с вещами и направился к выходу.