Ночь пяти стихий

Один из лиходеев перехватил под узды фыркающую лошадь, которая тащила первую телегу. Остальные двинулись к другим подводам.

Гришка тоже хотел идти к обозу, хоть и было ему неприятно, и боялся он этого. Но Беспалый попридержал его:

— Погодь, не гони.

Татарин подошел к покрытой холстиной телеге и ухмыльнулся во весь рот.

— Посмотрим сейчас, чего там… Небось, золото везешь, купеческая морда?

— Да куда там, — развел руками купец.

— Слазь-ка…

АТЛАНТИДА. ЛИКИ ХАОСА

Принц помнил приказ учителя — не заходить в комнату, где он уединился, что бы ни случилось. Дни шли за днями, принц весь извелся, убеждал себя, что нет ничего глупее беспокойства, когда предначертанного нельзя изменить. Однажды плуга принес радостную весть:

— Господин вышел из комнаты.

Принц бросился из. обеденного зала по ступеням вниз и увидел поднимающегося Хакмаса.

Пребывание в голоде, холоде и одиночестве нисколько не сказалось на нем. Держался он бодро, даже не похудел. Но что-то изменилось. Что-то новое появилось в его лице. Но что именно — принц определить не мог.

— Стол накрыт, учитель, — воскликнул обрадованно принц, подбегая к Видящему магу и кладя руку ему на плечо.

Каждый день рабы накрывали стол не только на принца, но и на Хакмаса. Это был своеобразный ритуал, которым принц успокаивал себя. Он знал, насколько опасны походы к Великой Пустоте и как легко там потеряться.

— Не беспокойся. Я не голоден, — Хакмас прошел в галерею и присел на ложе. — Расскажи-ка лучше, что произошло за это время. Мне кажется, случилось нечто страшное. Я ощущал крики боли тысяч освобождённых от оков этого мира душ.

— Это были не лучшие дни для Империи, учитель. Под ударами мечей Бешеного Вацвласа пал Венцин.

— Я ждал подобного. Этого дикаря не остановить уговорами.

— Такие, как он, боятся только звона мечей, — вздохнул принц. — Они отлично чувствуют чужую слабость и забирают все, до чего дотянутся их длинные руки.

— Не удивлюсь, если горожане сами распахнули перед ним ворота.

— Ты прав. Лишь немногие ушли, чтобы с вершин гор видеть, как пылает их город. А потом смотреть, как воды поглощают его.

— Венцин утонул?

— Да. Подземные толчки разломили землю. Часть побережья и два матийских острова утонули… Почему так бывает? Там, где кипит человеческая злость, там просыпаются вулканы и рождаются землетрясения. Злоба ли будит разрушительные природные силы? Или сами эти силы рождают человеческую злобу?

— Ты разделяешь эти два понятия — злоба людская и буйство стихий. Между тем это лишь немногие из ликов хаоса.

— Пришествие хаоса, — кивнул принц. — О нем говорили древние мудрецы.

— Хаос в душах. В обществе и государстве. В природе. Бешеный Вацвлас и наш Император — все это хаос. И разбуженные вулканы — тоже хаос. То, что составляет разумную, животворную энергию, больше не в силах сдерживать разлетающиеся под крепнущими ветрами пылинки бытия.

— Круг завершается. Зло торжествует.

— Зло — часть хаоса. Но далеко не весь хаос. У нас нет шанса остановить его. Но есть задача — Саамарит!..

— И я готов отдать ей жизнь.

— Ладно, Что нового в нашем доме? Что у тебя?

— Император негодует. Он считает, что я попал под слишком сильное твое влияние.

— Ему это не нравится давно. И у него есть для этого причины. Еще какие.

— По-моему, его подзуживает Картанаг.

— Картанаг ненавидит тебя, принц. Он ненавидит меня. Он ненавидит и Императора. Он обожает лишь свое неуемное тщеславие. Он жаждет власти. И скорее всего получит ее.

— Ты так спокойно говоришь об этом!

— А что беспокоиться? Запомни, мой мальчик, простую истину. Носители зла побеждают очень часто. Они заливают все кровью, вырывают из более слабых рук власть, не щадя ни себя, ни других, никого. Правя, они сеют смерть, разор, глупость. Им кажется, что они воцаряются навсегда. Гениальные злодеи и бездарные ничтожества, прирожденные кровопийцы и стеснительные убийцы, цельные увлеченные натуры и слабоумные честолюбцы, они не могут понять одного — зло конечно. Оно ограничено во времени. Бесконечны же добро, свет и мудрость, в них истинная суть Великой Пустоты. И когда-нибудь они воцарятся окончательно, осветив своим светом дорогу мечущимся сквозь хаос и мерзлое безмолвие душам…

— Но Картанаг на престоле, — горестно воскликнул принц.

— Пусть. В конце времен это не подарок, а наказание. И он заслужил его.

Принц помолчал, обдумывая услышанное. Потом произнес:

— Еще одно, — и замялся.

— Говори.

— Мне не хотелось бы. Но… В общем, меня настораживает все больше и больше Раомон Скиталец.

— Почему?

— Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает. Я не могу забыть, как он глядел на «Жало Хрустального змея» там, в пирамиде. Вместо того чтобы помогать нам, он стоял и смотрел на него, не в силах оторвать взгляд. Так может вести себя лишь человек, понимающий суть камней.

— И еще не забудь обстоятельства, при которых он очутился в моем доме, — улыбнулся Видящий маг.

— Это как раз не смущает меня. Он дрался, как лев, защищая наши жизни.

— И получил ровно такую рану, которая не опасна для жизни, но при которой нуждаешься в уходе.

— А… — разинул рот принц.

— Додумывай, мой мальчик. Кому нужно засылать к нам шпиона?

— Много кому, — пожал плечами принц. — Маги. Дворцовая охрана. Император.

— Не преувеличивай их хитрость и искушенность. И вспомни, как все было. Нас едва не растерзала толпа. И я уверен, что той толпой управляли. Притом настолько умело, что сама толпа была уверена, будто действует по собственной злой воле. Кто настолько любит плебс? Кто обожает играть с ним?

— Император и Картанаг. -Нет, только Картанаг.

— Значит, Картанаг подослал к нам шпиона.

— Именно.

— Зачем ему это?

— Он маг. Он ощущает приближение перемен. Он знает, что время перемен — самое удобное для того, чтобы действовать. Но для того, чтобы действовать безошибочно, нужно одно — знание.

— Знание будущего, — кивнул принц.

— А кто лучше знает будущее, чем Видящий маг?

— Никто.

— Тогда почему бы не заслать к нему шпиона?

— Зная «слабость» Видящего мага — сострадание и благодарность к людям, которые помогли ему.

— Все верно.

— Но знает ли он, что мы ищем?

— Думаю, о Саамарите ему известно. Что тебя смущает? Ты даже изменился в лице.

— Просто я представил, на что способен пойти Картанаг, чтобы завладеть амулетом амулетов.

— Он способен пойти на все. И он пойдет на все.

Рука принца невольно потянулась к кинжалу карнахской стали, способному рассечь тонкий платок, порхающий по воздуху. С этим кинжалом он не расставался ни днем ни ночью.

— Я убью этого пса! Ты поплатишься, Раомон!

— Что ты, принц? Сколько раз я говорил тебе, что путь к мудрости и совершенству никогда не оплачивается кровью.

— Но этот жалкий шпион вынюхает все тайны.

— И что в этом плохого?

— Как?!

— Сейчас времена таких людей как Картанаг но, к сожалению, не таких, как мы с тобой, принц. Картанаг в любой момент может перейти к открытым действиям против нас. И тогда мы не справимся.

— Он не позволит поднять руку на наследного принца и на Первого мага!

— Но он и Император подняли же руку на твоего отца.

— Что?! — принц покачнулся на ложе и нервно провел ладонью по лбу.

— Не волнуйся. Я берег тебя от этого знания. Но сегодня пришла пора открыть тебе тайну. Я один нес тяжесть ее. Теперь настала пора тебе помочь мне.

Несколько минут принц сидел неподвижно, переваривая новость. Он поверил Видящему магу. Он знал, что тот никогда не лгал ему. И никогда не бросал слов попусту. Особенно такие слова!

— Убью Императора! Убью Картанага!

— Опять ты за свое.

— Но что делать?

— Набраться терпения. И искать Саамарит. На это нужно время.

— А как мне жить? Улыбаться слуге, который оказался шпионом? Улыбаться убийцам моего отца?