Час совы

Всё нормально, всё так и должно быть. Всё, кроме одного. Один из «Мустангов» отделился от своей группы и пошел в нашу сторону. Вот это — необычно. Как правило, истребители атакуют или головную группу, выбивая командиров, или задних. Атаковать машину, идущую в середине строя, опасно. По тебе будут работать стрелки с разных сторон. Хотя, что мощному «Мустангу» наши слабенькие пулемётики!

«Мустанг» подошел совсем близко, и я с недоумением увидел, что он строит заход именно на меня. Вот это уже ни в какие рамки не лезло. Если атаковать машину из середины строя, то бить, по крайней мере, командира звена. Если я показался ему лёгкой добычей, то он ошибся. Не на того напал! У меня в руках, конечно, не «Як», а развалюха «Мицубиси», но, тем не менее… Настоящий истребитель и на «Мицубиси» — истребитель! Я подпустил «Мустанга» поближе и в тот момент, когда он уже был готов открыть огонь, пропал у него из прицела. Просто я увеличил скорость и скользнул на крыло влево. Так от меня уходили немецкие пилоты, когда я атаковал их в лоб. «Мустанг» проскочил надо мной и, сразу попав под интенсивный обстрел, вынужден был отвалить. Вот так-то, парень из Оклахомы!

А строй эскадры уже рассыпался на отдельные звенья и машины. Загорелись ещё четыре самолёта. У американцев потерь нет. Но японцы с азиатским упорством пёрли к острову, невзирая на потери. Нет, самураи, это вам не Перл-Харбор!

А у меня свой, заранее обдуманный манёвр. Я набрал высоту, отвернул влево и пошел вдоль берега. У американцев могло сложиться впечатление, что я отказался от атаки на остров. Но это далеко не так. Просто из этого положения мне было удобней всего в пикировании атаковать ангар №4. Я должен был выйти точнёхонько на него и преподнести его Микеле с высоты триста метров, как на ладони. Микеле не промахнётся. Сейчас мы были в стороне от основного боя, и никто не мог мне помешать через два километра развернуться вправо и спикировать точно на ангар с ядерными бомбами. Так, ещё немного… Вдруг по переговорному устройству я услышал хвостового стрелка:

— Командир! Нас атакуют!

Я обернулся. Нас быстро догонял «Мустанг». Уж не тот ли самый? И что он к нам привязался? Но мне было пора разворачиваться на цель. Я передал Микеле:

— Штурман! Приготовиться, захожу на цель!

Сделав поворот, «Мицубиси» вошел в пологое пикирование, но «Мустанг» повторил мой манёвр один к одному. Вот он снова вышел на дистанцию эффективного огня и уже вынес упреждение. Ну, засранец, благодари Время, что в руках у меня не мой верный Як. Но я всё равно заставлю тебя попотеть!

Ведомый моей рукой «Мицубиси» увеличил угол пикирования и тут же, набрав дополнительную скорость, резко взмыл вверх, сразу же эту скорость потеряв. «Горка» получилась ублюдочной, всё-таки это не «Як», это «Мицубиси». Но своего я достиг. Разогнавшийся «Мустанг» проскочил вперёд.

— Сабуро! Врежь ему! — крикнул я штурману.

И тот врезал. Точная пулемётная очередь полоснула по «Мустангу», но явного вреда ему не причинила. Но теперь он понял, с кем имеет дело и, может быть, отстанет от нас. Я снова нацелил бомбардировщик на четвёртый ангар. Но «Мустанг» не отвязался, он вновь развернулся, набрал высоту и снова зашел на нас, теперь уже спереди, справа. Мне снова пришлось менять курс.

— Этак ты никогда на цель не попадёшь! — проворчал Микеле.

Снова я увеличил скорость и нырнул под «Мустанг», на этот раз вправо. Но американец предугадал мой манёвр, и несколько крупнокалиберных пуль прошили фюзеляж «Мицубиси». Не страшно: моторы работали, управление было в порядке, мы шли на цель. Однако, парень из Техаса оказался хорошим учеником! Он запомнил мой манёвр при первой атаке.

Он развернулся и снова зашел сзади. А цель-то уже совсем близко. Надо было что-то предпринять, а то этот настырный парень из Калифорнии сорвёт нам операцию. И в тот момент, когда я совсем было решил развернуться в лобовую атаку, у меня в мозгу «прозвучал» голос Ричарда:

— Андрей! Будь осторожен! В этом самолёте — агент ЧВП!

Я похолодел. Вот в чем дело! Теперь стало понятно, почему этот «Мустанг» так упорно нас преследовал. Он здесь тоже на задании. А он уже «сел» нам на хвост и вот-вот откроет огонь. Что же делать? Снова применить «горку»? Не получиться. На этот раз он будет ждать нас вверху. Уйти вниз? Он пойдёт за нами и быстро догонит, у него скорость на двести километров в час больше. Размышляя таким образом, я скользил с крыла на крыло, сбивая «Мустангу» прицел. Но он уже приспособился и несколько его очередей попали в цель. Слава Времени, не в моторы. Конечно, ЧВП знали, с кем имеют дело, знали они и о моём боевом прошлом, поэтому в этот «Мустанг» они посадили тоже далеко не новичка. Я это уже заметил.

— Сабуро! Этот парень оттуда. Мне придётся маневрировать. Постараюсь вывести тебя на цель, но у тебя будут считанные секунды. Ты уж не подкачай!

— Будь спокоен, — ответил мне Микеле, — Я не промахнусь. Ты, главное, ему не подставься. Сам знаешь, чем это грозит. Обо мне не думай, я своё дело знаю.

— Ты на него не отвлекайся, знай, лови цель. А он — мой.

Легко было сказать: «Он — мой». А как было поступить на деле? Крупнокалиберные пули всё чаще рвали плоскости и фюзеляж «Мицубиси». Впервые я встретился в воздухе с равным противником. Какое, в Схлопку, равным. Он был бы равен мне, если бы я был на «Яке», а не на этом, на ладан дышащем, «Мицубиси»! Когда это в воздушном бою бомбардировщик был равен истребителю? Мне живо вспомнилось, как мы с Леной атаковали «Суперкрепость». Там, за штурвалом, тоже сидел агент ЧВП и тоже, надо думать, не новичок в лётном деле. Но тогда мы его уделали. И ведь это был В-29, а не эта калоша!

Еще одна очередь прошила мою машину. Пули прошли совсем рядом, одна разбила боковое остекление моей кабины. Я снова свалил «Мицубиси» на крыло, уходя вправо. Нет, так Микеле никогда не сможет прицелиться. Вот он, ангар, уже рядом. Внезапно пришло решение.

Развернувшись в сторону ангара, я резко спикировал, набирая скорость, и так же резко кинул машину вверх. «Мустанг» тоже пошел вверх, ожидая меня там, где я потеряю скорость и начну выравнивать машину. Но дальше я проделал то, что этот парень из ЧВП никак не ожидал. Вместо того, чтобы выровнять машину, я дал полный газ обоим двигателям и взял ещё круче, заваливаясь на спину и уходя в Петлю Нестерова.

Наверное, у пилота «Мустанга» глаза на лоб полезли, когда он разобрался; куда вдруг подевался «Мицубиси». Ручаюсь, он никогда не видел, как бомбардировщик выполняет петлю. Вообще-то, я тоже никогда такого не видел. Я только читал, что когда-то Коккинаки проделывал такие штуки на Ил-4. Но ведь это был Ил-4, специально самим Коккинаки для такого пилотажа подготовленный, а не старый, изношенный «Мицубиси». От перегрузки потемнело в глазах, и я ясно услышал, как затрещал скелет старого самолёта. Выдержит или не выдержит… Когда «Мицубиси» завис в верхней точке петли, я с ужасом почувствовал, что потерял и скорость, и управление, и вот-вот сорвусь в штопор. Пробив остекление кабины, вниз полетели борттехник и радист. Олухи царя небесного! Пристёгиваться надо! Жестом отчаяния я толкнул до упора сектор газа. Чудо! «Мицубиси» клюнул носом и, набирая скорость, пошел вниз. Именно пошел, а не посыпался в беспорядочном штопоре. Завершив петлю и выведя машину в крутое пике прямо на ангар, я закричал:

— Делай, Сабуро!

Тому не надо было повторять это дважды. Машина дрогнула и как бы рванулась верх. Тонна бомбового груза пошла точно на цель. Но у меня была ещё одна задача: вытащить «Мицубиси» из крутого пике так, чтобы он при этом не развалился. Как я это проделал, сам не помню. В памяти остался только зловещий треск лонжеронов, страшная перегрузка и толчок ударной волны, которым нас подбросило вверх.

— Цель поражена, — бесстрастно доложил штурман.

Ну, всё. Теперь, пока янки сделают новые бомбы, пока их доставят сюда, к этому времени и война кончится. Ни Хиросимы, ни Нагасаки не будет! Мы своё дело сделали. Теперь надо рвать когти. «Мустанг»-то от нас всё ещё не отвязался. У него задача проще: уничтожить нас. Он снова пристроился нам в хвост. Еще несколько очередей, и стрелок доложил мне: