Грибница

Словно в ответ птенцы заверещали громче.

— Можно подумать, они тебя поняли, — усмехнулся Ярослав. — А ну, кому дать первому? Налетай!

Не успел он сунуть руку в мешок, а птенцы уже вытянули длинные шеи и открыли клювы, демонстрируя широкие глотки. Арина тоже надорвала свой мешок и тот час же четыре головы повернулись к ней. Время кормить малышей с рук уже прошло — подросшие проглоты очищали свои миски в несколько секунд. На расправу с двумя пятилитровыми пакетами корма у них ушло минуты три. И то только потому, что мясные шарики рассыпались в траве.

— Ну, хватит, — сказал Ярослав. — Теперь им надо дать воды.

— Может быть, выпустим их? — предложила Арина. — Ворота закрыты, куда они денутся? Пусть побегают, а то им уже тесно в этой загородке.

— А ловить потом как?

— Позовём на кормежку вот и все дела.

— Как хочешь, но я не понимаю, зачем отпускать мясных птиц порезвиться — они же сбросят вес.

— Мясных птиц? — Арина задохнулась от возмущения. — Ты считаешь их мясными птицами?

— А разве мы не для этого их заводили? — в свою очередь удивился Ярослав. — Понятно, что для этого нужно увеличить поголовье хотя бы до полусотни, но в нашем случае мы меняем шило на мыло: кормить животных, предназначенных на убой мясом…

— Поверить не могу, что ты видишь в них только мясо! — воскликнула Арина. — Мы в них столько сил вложили, привезли сюда и только затем, чтобы потом забить?

— А на что они ещё годные? — Ярослав уже сердился. — Арина я давно говорил, что птенцы эти — выродки и мутанты, они не приносят никакой пользы, а хлопот от них — не оберёшься! Вот если бы они были травоядными, как и положено быть страусам — тогда другое дело, был бы смысл их держать.

— Но они ведь выжили! — закричала она. — Выжили, как и мы с тобой! Значит, зачем-то они нужны? Значит, когда-нибудь они сыграют свою роль? Иначе всё бессмысленно и мы с тобой тоже бессмысленны, и Данил, и Ира, и Никита маленький — все мы ходячая ошибка природы, сбой программы, вирус который не стёрся при перезапуске системы! Я уверена, что у каждого существа, оставленного судьбою жить на этой планете, есть свое предназначение и своя роль. И не нам решать, кому жить, а кому умереть, это решит сама жизнь. Вот выжили эти страусята и пусть живут дальше, и я их буду кормить, пока есть чем!

— Да? А скажи тогда, какая роль была у того маньяка, что напал на меня с дубиной? И какое предназначение? Что он мог совершить значительного, если бы я не застрелил его, спасая свою многозначительную для меня шкуру?

— Так распорядилась судьба, — отрезала Арина. — Возможно, судьбе было угодно проверить, сможешь ли ты сделать это. Возможно, это далеко не последний такой случай в твоей жизни и ты должен будешь готов сделать это ещё раз. Просто тот несчастный маньяк был первой проверкой.

— Маньяк — проверка? Хорошо, допустим. А кто тогда была та умалишённая, которая по рассказам Иры порезала себе вены у бандитов? Проверка для них? Тогда можно сказать и я и они справились с ней? И чем в таком случае мы отличаемся? — завопил разгневанный Ярослав. — Это бред Арина! Твоя теория о предначертаниях — это полнейший бред! Мы все выжили только случайно. Мы слишком разные и в этом нет никакой закономерности никакого видимого смысла. Общество не стало лучше, его вообще нет. Природа не восстанавливается — она в полном хаосе. Нам всем вскоре придётся стать вегетарианцами, а у твоих мясоедных страусов вообще будущего нет потому, что нет для них дичи кроме нас. А я не хочу становиться их добычей!

— Я не дам тебе их зарезать, — тихо, но категорично сказала Арина и открыла загородку.

Страусята, уверенно устремились в проём калитки, будто их каждое утро отпускали погулять. Не успела Арина подумать, что надо бы поманить их к искусственному озерцу, что было в глубине парка, а долговязые малыши уже и сами почуяли воду и вереницей побежали в ту сторону. Ярослав даже не смотрел на них. С мрачным видом он стоял, оперевшись на изгородь загона, и смотрел вглубь его. «Вот и стой там!» — сердито подумала Арина и пошла вслед за птенцами.

Тот, кто соорудил водоём в этом парке, несомненно обладал тонким вкусом и точным чувством меры. Пруд очень органично вписывался в окружающий лес. Не было тут никаких каскадов, что так любили ваять дизайнеры средней руки, не было и россыпей валунов по берегу, а была лишь тёмная водная гладь и поросшие осоками отмели, на которых сейчас резвились крылатые питомцы Арины.

Птенцы вели себя как дети: они шлёпали по мелкоте, совали под воду клювы, а потом чихали и мотали головами. Глубоко в воду не заходили, но пытались ломиться через заросли ирисов и осоки. Когда над горизонтом появилось солнце, и парк пронизали его косые лучи, страусята как по команде повернулись грудками к светилу, растопырили куцые крылышки — сушились. Они жмурились от удовольствия и тихонько курлыкали.

Арина подумала, что они здорово, просто фантастически, выросли. За два месяца своей жизни каждый из них уже набрал половину веса нормального взрослого эму и половину от его роста. Сейчас они клювами доставали Арине до груди, и уже не производили впечатления очень хрупких созданий.

Арине казалось, что те эму, которых она видела на страусиных фермах были всё же поизящней. У них были тоньше ноги, более длинные шеи и головы не были такими большими, как у её питомцев. Хоть у птенцов и начали отрастать настоящие перья на крыльях и на хвостах взамен того табачно-бурого пуха, который был у них от рождения, но детская полосатая окраска всё ещё сохранялась. Благодаря своим полоскам молодые эму совершенно терялись на фоне леса. Стоило кому-нибудь из них лечь на землю — и он превращался в совершенно обыкновенную, запятнанную тенями и солнечными бликами травяную кочку. Только блеск огромных ясных глаз мог выдать затаившегося проказника.

Птенцы часто пользовались этой маскировкой в своих играх с хозяевами. Бывало, зайдёт к ним в загон Арина или Ярослав — а там будто бы никого и нет. Но стоило только заметить хоть один подозрительный холмик и подойти к нему, как все птенцы дружно вскакивали с земли и начинали громко гоготать, словно насмехаясь над тем, кого заметили. А однажды Арину здорово перепугал один эму: не замечая его тайника, девушка подошла очень близко, и вдруг из травы на неё кинулась огромная змея. Так, во всяком случае, Арина подумала в первое мгновение атаки. Широко раскрытая грязно-розовая пасть и зловещее шипение твари, взметнувшейся на высоту её груди, были так реалистичны, что Арина отшатнулась и, запутавшись в собственных ногах, упала на траву. Не сразу она поняла, что змеиная пасть была всего лишь широко открытым ртом эму, а длинное змеиное тело — его шеей. Сердце у неё готово было выпрыгнуть из груди, а маленькие проказники, восторжённые своим успехом, носились вокруг, как угорелые. Такая игра пришлась им по вкусу, и с тех пор и дня не проходило, чтобы негодники не попытались напугать своих воспитателей.

Сейчас они нежились на солнце. Такие беззаботные! Знали бы они, что о них думает Ярослав… Арина, только что умилявшаяся, зрелищем купающихся малышей, снова посуровела. Она не позволит Ярославу убить их ни ради мяса, ни по какой другой причине! Четверка «её» страусят повернули к ней головы. Вид у них был слегка недоумённый или Арине так показалось, но девушка уже прогнала дурные мысли и, закрыв глаза, подставила лицо солнцу. Его лучи ещё не обжигали кожу — они её ласково гладили, словно мягкие тёплые перья. На Арину снизошло успокоение и довольство. «Всё это мелочи, Ярослав просто не в духе. Он беспокоится после вчерашнего вояжа. Но теперь кладовые снова полны и его настроение скоро наладится. Продукты ведь можно брать и в других городах. Руки у Евгении длинные, но не до такой же степени! Но было бы здорово доказать каким-нибудь образом полезность страусят, тогда б все в общине успокоились на их счёт. Вот только чем в действительности они могут быть полезны?»

Арина открыла глаза и посмотрела на птенцов. Те всё ещё принимали солнечные ванны, людские заботы их не волновали. Вдруг один из страусят подпрыгнул на месте и зашипел на воду, опустив к ней голову. Он явно что-то увидел там, и теперь водил клювом из стороны в сторону, почти касаясь им водяной поверхности. И вдруг стремительно боднул воду, выхватывая из неё мелкую рыбёшку! Прежде чем рыбка исчезла у охотника в глотке, остальные птенцы тоже опустили головы к воде стали высматривать свою добычу. «Как быстро они учатся! — поразилась Арина. — Первый раз на воле, а уже сообразили, что еду можно словить!» Тут ей пришла в голову мысль, что птенцы могли охотиться и в своём загоне. Например, на насекомых. Возможно, рыбка показалась страусу похожей на большого жука, вот он и сцапал её. «Нужно сказать Данилу, чтобы не выбрасывал рыбную мелочь. Пусть выпускает в этот прудик на развод. Глядишь, кроме пескарей тут и карасики приживутся. Было бы здорово, если бы птенцы действительно научились ловить рыбу, тогда не понадобилась бы и тушонка!» — размышляла Арина. А страусята уже вовсю увлеклись охотой. То и дело какой-нибудь из них вскидывал голову с серебрящейся на солнце рыбёшкой. Арина улыбнулась: «А ведь они уже научились!»