Тихоокеанский шторм (СИ)

Проводив взглядом американские самолеты, Кузнецов решил дальше не испытывать судьбу - и отдал приказ становиться на дневку. Подчиненные восприняли приказ с плохо скрытым облегчением - диверсанты НКВД были готовы идти на верную смерть ради выполнения задания, но умирать глупо не хотелось никому. До девяти вечера группе удалось отдохнуть - разумеется, со сменой караулов, и сном вполглаза, как это и полагалось во вражеском тылу - но, по сравнению с бегом по лесу на пределе сил после акции, чтобы уйти за пределы немецкого оцепления, или жестокими схватками с ягдкомандами, это было подарком судьбы, который надо было использовать, чтобы сохранить силы на будущее.

В десять вечера, когда стемнело, группа возобновила движение. Немного подумав, майор разрешил зажечь фары, разумеется, прикрыв их светофильтрами - они находились достаточно далеко от линии фронта, так что шансы встретиться с нашими 'ночниками' или 'ночниками' союзников практически отсутствовали; между тем, путь предстоял неблизкий, а запас времени был невелик. К восьми утра Кузнецов приказал снова вставать на дневку - за ночь они одолели изрядный кусок пути, так что к следующему утру группа должна была добраться до Франкфурта-на-Майне.

Выданные Мюллером документы работали безукоризненно - эсэсовцы пропускали их беспрекословно, ужас немецких армейских водителей - фельджандармы - явно демонстрировали нежелание связываться, армейцы смотрели зло - но тоже не хотели идти на конфликт, фольксштурмовцы просто шарахались от обладателей таких документов. Вспомнив иные путешествия по немецким тылам, майор только вздохнул - ох, не сразу наши умельцы освоили искусство изготовления безукоризненных документов, да и немцы отменно владели искусством установки в документы секретных отметок, так что риск проколоться был всегда. Конечно, квалификация его лично и его подчиненных была выше любых похвал - их бы смело принял за немцев, что по внешности, что по владению языком, что по армейским и бытовым навыкам любой служака - в противном случае не помогли бы никакие документы.

Дальнейший путь до Франкфурта-на Майне прошел без приключений - стандартные проверки немецких постов, такая же, как и раньше, реакция патрульных. Майор внутренне напрягся - слишком уж хорошо все шло с самого начала, следовало ждать пакостей в дальнейшем.

Утром 21 апреля группа, пройдя проверку на въезде во Франкфурт, двинулась к центру города. Бойцы ОСНАЗ, да и сам командир, с интересом посматривали по сторонам - раньше им доводилось бывать только во взятых с боя немецких городах, так что возможности посмотреть на не прошедший 'обработку' нашей артиллерией и авиацией крупный немецкий город у них не было. Франкфурт разочаровал советских диверсантов - в городе было много разрушенных англо-американской авиацией зданий, жители со страхом поглядывали на эсэсовцев - впрочем, причина этого страха быстро выяснилась: сначала бойцы увидели несколько импровизированных виселиц, 'украшенных' мертвецами в военной форме и гражданской одежде, а потом они увидели и процедуру повешения эсэсовцами десятка немцев.

Кузнецов решил прояснить непонятный момент - и, заодно, уточнить дорогу к зданию гестапо. Повинуясь приказу, головной БТР притормозил возле места казни.

- Хайль Гитлер! - почтительно приветствовал майора руководивший экзекуцией обершарфюрер.

- Хайль Гитлер! - доброжелательно-небрежно, со снисходительностью старшего по званию, приветствовал обершарфюрера Кузнецов. Кого вешаете?

- Согласно приказу фюрера, казним дезертиров и паникеров (было в РеИ - в отличие от наших заградотрядов, эсэсовские заградотряды 'под занавес' Третьего Рейха имели намного большие полномочия, в т.ч. и право казнить по собственному усмотрению, без решения военно-полевого суда В.Т.) - доложил эсэсовец.

- Это хорошо - кивнул майор - а то развелось всякого трусливого дерьма без счета. Нам надо проехать к гестапо - правильно ли мы едем, а то мы впервые во Франкфурте?

- Разрешите Ваши документы, геноссе штурмбаннфюрер? - вопросительно поинтересовался немного напрягшийся обершарфюрер.

- Разрешаю - обозначил намек на улыбку Кузнецов, протягивая эсэсовцу предписание и удостоверение - реакция задерганного обершарфюрера на взвод отборных молодцов, вооруженных 'штурмгеверами', МГ-42 и снайперскими 'маузерами' явно не по штатам линейных частей Ваффен СС, была естественной, так что наилучшим вариантом было спокойно предъявить документы.

Эсэсовец быстро, но тщательно проверил документы - сразу был виден навык человека, поднаторевшего в охране тылов и выловившего не одну сотню подозрительных личностей.

- Прошу прощения, геноссе штурмбаннфюрер - служба - извинился он, причем чувствовалось, что он и в самом деле испытывал некоторую неловкость от того, что заподозрил своего - после чего подробно объяснил, как быстрее проехать к городскому отделу гестапо.

- Все в порядке, геноссе обершарфюрер - от вражеских диверсантов, в особенности, русских, можно ждать любой наглости - принял его извинения майор - и спасибо за разъяснения. Хайль Гитлер!

- Хайль Гитлер! - изобразил бравое рявканье эсэсовец, по которому было заметно, что больше всего ему хочется спать.

Дальнейший путь до гестапо занял менее получаса - и минут десять ушло на объяснения с караульными и дежурным. После коротких переговоров с начальником, дежурный отрядил своего помощника проводить штурмбаннфюрера Зиберта до кабинета начальника франкфуртского гестапо.

Обменявшись приветствиями с новым знакомым, майор решил последовать совету Мюллера - и начал общение с того, что вручил штандартенфюреру подготовленный шефом гестапо пакет. Штандартенфюрер предложил ему кофе, а, потом, извинившись, вышел - Кузнецов, конечно, сидел, как на иголках, поскольку отсутствие хозяина могло быть объяснено двумя причинами: или он хочет ознакомиться с посланием в одиночестве, или он готовит захват гостей.

Тем временем штандартенфюрер расшифровывал зашифрованное оговоренным им с 'Папашей' шифром послание. Их личный шифр был довольно простым - но сам факт его использования был гарантией того, что отправителем письма был его покровитель. Мюллер, как обычно, был краток:

'Людвиг!

Помоги этим парням изъять архив младшей ветви Гессенского дома, хранящейся в замке Фридрихсхоф - и можешь считать свое будущее обеспеченным. По завершении операции немедленно уходи к часам. Используй документы и счета - коды доступа в черном конверте, на них лежит 62 тысячи долларов. Я найду тебя сам.

Папаша'.

- Оказывается, Генрих знает, что я вывез свою семью в Швейцарию - констатировал про себя контрразведчик - кто же из моих людей информирует его?

Вскрыв находившиеся в пакете конверты, штандартенфюрер нашел швейцарский и шведский паспорта, номера и коды доступа счетов, находившиеся в трех швейцарских банках. Щедрость Мюллера была легко объяснима - начальник франкфуртского гестапо, прикидывая варианты обретения 'выходного пособия' даже не мечтал об архиве принцев Гессенских, понимая, что эти документы станут его смертным приговором. Будучи профессионалом, он знал, что у шантажа есть границы возможного - частное лицо не могло использовать документы принцев Людвига и Вольфганга, находившихся в близком родстве с британской и итальянской королевскими династиями; кроме того, принц Людвиг до своего ареста выполнял обязанности представителя старой германской аристократии при Гитлере (соответствует РеИ В.Т.). Такие документы могло использовать только государство.

- Даже не просто государство, а только великая держава - поправился штандартенфюрер - интересно, с кем договорился Генрих - янки, лайми или русскими? Впрочем, не все ли равно - за такую добычу заплатит, не скупясь, любая держава.

Вернувшись в кабинет, контрразведчик попросил у Зиберта его предписание. Прочитав его, он хмыкнул про себя - полномочия у штурмбаннфюрера были более чем обширными, но о цели операции там не было ни слова - Мюллер был верен себе, стараясь как можно меньше доверять бумаге.