Лейтенант Магу

— Что будем делать?

— Сейчас — отдыхать. Сегодня у нас законный выходной. Ты будешь выполнять приказ полковника и сидеть в Текуле тихо, как мышь под веником, а я завтра отправлюсь в Катериновку. Но перед этим…, - Алекс выдержал многозначительную паузу, — пошлю-ка я Фелонова в кабак, думаю, сегодня новости до Текуля уже докатились, пусть послушает. А вечером соберемся, решим, как быть дальше.

Основательно выпивший унтер-офицер в сторону офицеров старался не дышать, и язык у него изрядно заплетался, но суть кабацких новостей он излагал довольно внятно.

— Я ж тебе денег на нормальную водку дал, — не выдержал Алекс, — а ты что пил? Куда деньги девал?

— Пропил, — ухмыльнулся Грушило.

— Да у этого кабатчика отродясь приличной водки н-небыло, — начал оправдываться Фелонов, — а еще он самогоном из-под прилавка приторговывает, вот его и пили.

— Нашел же пойло, — хмыкнул Гнатов.

— Так подозрительно же, если бы я деньгами сорить начал. Да и шибает его первач сильнее. И язык лучше развязывает.

— И экономия опять же, — вставил свое слово фельдфебель.

— Ну, хе-хе, не без этого, — пьяно хихикнул унтер, но углубляться в данную тему не стал. — Я и говорю, папашу его Даграмом зовут, прозвище — Рыжий. Скотина редкостная, а сынок и того хлеще. Был. Семейка эта всю Джибуту под себя подмяла. В округе его боятся, но не уважают. Нет, не уважают.

— Значит, мстить за него никто не пойдет? — ухватил мысль Гнатов.

— Ну горячие головы всегда найдутся, — рассудил Грушило, — но народу он соберет немного. На словах поддержат, а как до дела дойдет, все причину увильнуть найдут.

— Да не будет он никого собирать, — решительно влез пьяный унтер, — не дурак он. Только злопамятный — жуть. Пока нас в гроб не загонит, не успокоится. Наймет кого-нибудь для этого дела.

— Это плохо, — высказался Алекс, — может найти хороших бойцов. Надо давить всю эту семейку, а значит, придется все-таки брать Джибуту.

— Придется, — согласился Грушило, — только свои дома они будут защищать отчаянно.

Алекс только плечами пожал.

— Пусть защищают, сила все равно на нашей стороне будет.

Само совещание на этом и закончилось. Фелонова отправили отсыпаться, а сами устроили проводы лейтенанта Магу к новому месту службы. Алекса ожидали новая должность, новое место и новые люди.

Наглаженный парадный мундир, фуражка на сгибе локтя, до зеркального блеска надраенные хромовые сапоги, заученный щелчок каблуков.

— Господин полковник, лейтенант Магу представляется по случаю назначения командиром третьей роты вверенного вам батальона.

Подполковник Толстокряков попытался натянуть на свою физиономию любезное выражение, но поскольку мускулы его физиономии были к такому положению непривычны, то ее просто перекосило. Вообще-то у подполковника на эту ставшую вдруг вакантной должность была своя кандидатура, из местных. С Верновым он бы договорился, но к прибывшему из столицы выскочке ходить было бесполезно, а тот прислал в батальон желторотого юнца, карьериста и чинодрала, к тому же весьма задиристого и неуправляемого. Однако родственники у сопляка весьма влиятельные, поэтому приходилось изображать любезность.

— Добро пожаловать, лейтенант. А ведь сейчас вы, пожалуй, самый молодой командир роты не только в нашем полку, но и во всей руоссийской армии!

Алексу на это обстоятельство было наплевать, у него были совсем другие заботы. Сообразив, что юнец к долгим разговорам не расположен, комбат поспешил от него избавиться.

— Сейчас вызову врио командира роты капитана Заматаева, он вас введет в курс дел. День вам на обустройство, три дня на прием роты и в…., да, в понедельник буду ждать вас обоих с рапортом.

— Я еще с квартирой не определился, господин полковник. Не подскажете, где можно мой багаж оставить?

— У дежурного по штабу. Он за ним и присмотрит.

Алекс распрощался с комбатом, оставил вещи у дежурного и там же дождался Заматаева, Капитан Заматаев оказался эдаким среднестатистическим провинциальным офицером. Лет тридцати, среднего роста, средней полноты, с невыразительным среднеруоссийским лицом. Имел он репутацию офицера с неба звезд не хватающего, но старательного и честного.

— По штату сто шестьдесят восемь человек, по списку — сто двадцать восемь. Четырнадцать в наряде и на различных работах, двое в отпуску, двое числятся больными, в строю сто десять. Один офицер, шестнадцать унтер-офицеров, сто одиннадцать ефрейторов и рядовых.

— Большой некомплект, — заметил Алекс.

— Это только в первом батальоне роты почти по штату укомплектованы, а в остальных батальонах везде некомплект приблизительно на четверть. Давайте я вас сначала роте представлю, затем вы на постой устроитесь, а завтра дела передавать начнем.

Предложение капитана было вполне разумным, и Алекс с ним согласился. Заматаев приказал роте построиться на батальонном плацу.

— Р-рявняйсь! Сми-ирна!

Перед Алексом замерла плотная стена серых шинелей с белыми пятнами незнакомых лиц над ней. Пока незнакомых. Недели через две-три он будет знать всех их хотя бы по фамилиям и в лицо, а пока еще это однородная людская масса. Впрочем, нет, не совсем, рожа ротного фельдфебеля офицеру сразу не понравилась, уж больно неприятная рожа. И вообще, на фоне отборных добровольцев из охотничьей команды, нынешние подчиненные выглядели малость неказисто. И ростом пониже и сложением пожиже.

Тем временем, представление нового командира роты шло своим чередом.

— Здрав-гав-гав-гос-дин-лей-те-нант!

Ну вот и познакомились. Далее, по традиции, последовал опрос претензий. Алекс буквально физически почувствовал, как в воздухе разлилось напряжение. Источник этого напряжения определялся без труда — передний ряд, где стояли ротные унтер-офицеры и фельдфебель. Оно и понятно, сейчас был один из крайне редких случаев, когда самый последний солдатик может обратиться к ротному командиру напрямую, минуя все промежуточные инстанции. А что именно он расскажет офицеру, никто из стоящих в пяти шагах унтеров, подслушать не мог.

Однако солдаты молчали, хотя Алекс чувствовал, что некоторым из них хочется высказаться. Обмундирование у многих ветхое, сапоги стоптанные, а высказаться никто не рискует. Пару раз он даже сам спрашивал солдат, но оба раза получил один и тот же ответ «Претензий не имеется, господин лейтенант!». Ну нет, так нет, время разобраться еще будет. Стоп! Магу чуть было не прошел мимо еще одного знакомого лица. Алекс остановился и повернулся к солдатику.

— Рядовой Коновал, — представился тот.

Тот самый Коновал, с которым лейтенант сидел в яме у Хамиди. Алекс с трудом узнал его. Глаза солдатика буквально умоляли, чтобы офицер не признал его публично.

— Претензии есть?

— Никак нет, господин лейтенант.

Магу двинулся дальше. После опроса претензий и прохождения церемониальным маршем солдат распустили. Офицеры вернулись в штаб батальона, где Заматаев помог Алексу разнести привезенные с собой бумаги по нужным канцеляриям. После этого, капитан провел Алекса по расположению подразделения, показал, что и где находится, заодно представил нового ротного другим офицерам.

Батальон располагался на южной окраине большого села Катериновки. Расположение представляло собой неправильный четырехугольник, обнесенный каменной стеной саженной высоты. В свое время, стену возвели для защиты от набегов горцев, для чего в ней имелись бойницы для ведения ружейного огня. Но за последние годы защитное значение стены было утрачено, и она успела изрядно обветшать, а местами даже обвалиться, подходы к ней заросли кустарником. За стеной было выстроено около десятка зданий различного назначения: казармы, склады, батальонный штаб и кордегардия, ныне именуемая караульным домом.

После ознакомления с расположением, Алекс поинтересовался у капитана.

— А где в селе остановиться можно?

— Право не знаю, — развел руками Заматаев, — я же не местный. Мне ротный фельдфебель место для постоя подыскал, он всех здесь знает. Советую обратиться к нему.