Легион Фалькенберга

Корабль выпустил крылья на всю длину и полетел над спокойной водой гавани. Коснулся поверхности и опустился на нее. По чистой голубой воде к нему устремились буксиры. Мокрые от пота моряки набросили швартовы, оттащили корабль к причалу и привязали его там.

Из шлюпки длинной цепочкой начали выходить морские пехотинцы Совладения в мундирах гарнизонной службы. На сером бетонном пирсе они выстроились аккуратными ярко окрашенными рядами. Вслед за ними вышли два человека в гражданском.

Они замигали от непривычно яркого сине-белого солнца Хедли, такого далекого, что оно показалось бы крошечной точкой, если бы кому-нибудь из них хватило глупости посмотреть прямо на него. Но малый размер — лишь иллюзия, объясняемая большим расстоянием: Хедли получает от своей горячей звезды не меньше света, чем Земля от Солнца.

Оба штатских рослые и стоят прямо, как морские пехотинцы перед ними, так что, если бы не одежда, их можно было бы принять за часть высадившегося батальона. Тот, что пониже, несет две сумки — багаж обоих, и почтительно держится сзади; он старше по возрасту, но явно уступает по званию. Эти двое наблюдают за двумя молодыми людьми, неуверенно идущими по пирсу. Их синие мундиры без всяких наград резко контрастируют с красным и золотым толпящихся вокруг морских пехотинцев. Пехотинцы уже снова заходили в корабль, вынося мешки с оборудованием, оружие и все остальное, что полагается легкому батальону пехоты.

Более рослый из вновь прилетевших гражданских посмотрел на подходящих людей в мундирах.

— Полагаю, вы встречаете нас? — вежливо спросил он. Голос его перекрыл шум на причале и разнесся далеко, хотя человек не кричал. Акцент у него нейтральный, каким отличаются владеющие почти универсальным английским офицеры службы Совладения нерусского происхождения; этот акцент почти так же определенно указывает на профессию, как командный тон и солдатская выправка.

Но встречающие еще сомневались. В последнее время здесь появлялось много бывших офицеров Космического Флота Совладения. Бюджет СВ с каждым годом сокращается.

— Наверно, — сказал наконец один из них. — Вы Джон Кристиан Фалькенберг?

На самом деле его звали Джон Кристиан Фалькенберг III, и он подозревал, что дед стал бы настаивать на таком различии.

— Верно. Это главный старшина Кальвин.

— Рад познакомиться, сэр. Я лейтенант Баннерс, а это энсин Моурер. Мы из штата президента Будро. — Баннерс осмотрелся, как будто ожидал увидеть еще кого-то, но никого, кроме морских пехотинцев в форме, не увидел. Потом с легким удивлением взглянул на Фалькенберга и добавил:

— У нас есть для вас транспорт, но боюсь, вашим людям придется идти пешком. Это примерно одиннадцать миль.

— Миль. — Фалькенберг про себя улыбнулся. Действительно окраина. — Не вижу причин, почему бы здоровым наемникам не прошагать восемнадцать километров, лейтенант. — Он повернулся к темному входу в посадочную шлюпку и сказал кому-то внутри: — Капитан Фаст. Транспорта нет. Но вам покажут, куда идти. Пусть несут все оборудование.

— Нет, сэр, в этом нет необходимости, — возразил лейтенант, — мы можем… гм… предоставить вам гужевой транспорт для багажа. — И посмотрел на Фалькенберга так, словно ожидал, что тот рассмеется.

— Вряд ли это необычно для колониальной планеты, — ответил Фалькенберг. Лошадей и мулов можно перевозить в виде замороженных эмбрионов, и они не нуждаются в высокой технологии для воспроизводства; не нужна и индустриальная база, чтобы их прокормить.

— Этим займется энсин Моурер, — сказал лейтенант Баннерс. Он снова помолчал и неуверенно посмотрел на Фалькенберга, как будто не решаясь что-то добавить. Наконец покачал головой. — Думаю, будет разумно, если вы прикажете вашим людям взять с собой личное оружие, сэр. На пути до казармы не должно возникнуть никаких неприятностей, но… в любом случае у десяти вооруженных людей не будет никаких проблем.

— Понятно. Может, мне пойти с моими людьми, лейтенант? Я не знал, что положение на Хедли такое скверное. — Говорил Фалькенберг спокойно и негромко, но внимательно смотрел на младших офицеров.

— Нет, сэр. На самом деле это не так… Но не стоит рисковать. — Он жестом отправил энсина Моурера к шлюпке и снова повернулся к Фалькенбергу. Из-под воды рядом с кораблем поднялось что-то большое и черное. Плеснуло и исчезло. Баннерс как будто этого не заметил, но пехотинцы возбужденно загомонили. — Я уверен, энсин и ваши офицеры проведут высадку, а с вами президент хотел бы встретиться немедленно, сэр.

— Несомненно. Хорошо, Баннерс, показывайте дорогу. Главный старшина Кальвин отправится со мной. — И он вслед за Баннерсом пошел по порту.

«Нет смысла притворяться, — подумал Фалькенберг. — Всякий, кто увидит десять вооруженных человек в сопровождении офицера из свиты президента, поймет, что это наемники, даже если они будут в штатском. Еще один пример недостоверной информацию).

Фалькенбергу сообщили, что статус его самого и его людей будет оставаться тайной, но ничего из этого не выйдет. И он подумал: не затруднит ли это сохранение его собственных тайн?

Баннерс быстро провел их через шумные казармы морских пехотинцев Совладения, мимо скучающих часовых, которые небрежно приветствовали офицера в мундире президентской гвардии. В крепости морской пехоты кипела деятельность, все открытое пространство было забито тюками и оружием — признаками того, что военные собираются менять расположение.

Когда они выходили из здания, Фалькенберг увидел пожилого офицера Флота.

— Минутку, Баннерс. — Он повернулся к капитану Флота Совладения. — За мной прислали. Спасибо, Эд.

— Никаких проблем. Я доложу о вашем прибытии адмиралу. Он не хочет терять вас из виду. Неофициально, конечно. Удачи, Джон. Видит Бог, вы сейчас нам нужны. Отвратительная сделка.

— Такова жизнь.

— Да, но раньше Флот лучше заботился о своих людях. Я сомневаюсь, может ли кто-нибудь считать, что он в безопасности. Проклятый сенатор…

— Забудем об этом, — прервал его Фалькенберг. И оглянулся, чтобы убедиться, что лейтенант Баннерс не мог услышать. — Передайте привет вашим офицерам. У вас хороший корабль.

Капитан слегка улыбнулся.

— Спасибо. Услышать такое от вас — настоящий комплимент. — Он крепко пожал руку Джона. — Послушайте, мы улетаем через пару дней, не больше. Если хотите куда-нибудь улететь, я могу это организовать. Проклятый сенатор не узнает. Можем доставить вас куда угодно на территории Совладения.

— Спасибо, но я, пожалуй, останусь.

— Тут может быть нелегко, — заметил капитан.

— А где в Совладении сейчас легко? — спросил Фалькенберг. — Еще раз спасибо, Эд. — Он хотел козырнуть, но спохватился.

Баннерс и Калвин ждали его, и Фалькенберг повернулся к ним. Кальвин, как пустые, поднял три сумки с личными вещами и уверенным движением открыл дверь. Капитан СВ смотрел им вслед, пока они не вышли из здания, но Фалькенберг не оглянулся.

— Будь они прокляты, — сказал капитан. — Будь все они прокляты.

— Машина здесь. — Баннерс открыл заднюю дверь видавшей виды наземной машины, марку которой определить было невозможно. Машину собрали из частей десяти других, причем некоторые части явно извлекал неопытный механик. Баннерс сел на место водителя и включил двигатель. Двигатель дважды кашлянул, затем заработал, и в облаке черного дыма они тронулись в путь.

Миновали еще один док, где из посадочного корабля с крыльями величиной с целую шлюпку морской пехоты выгружался бесконечный поток гражданских пассажиров. Плакали дети, а мужчины и женщины в длинных очередях неуверенно осматривались; их торопили стражники в таких же мундирах, как у Баннерса. Кислый запах немытого человеческого тела смешивался с чистым соленым океанским воздухом. Баннерс с неодобрительной миной поднял окна.

— Так всегда, — ни к кому в частности не обращаясь, заметил Кальвин. — На тюремных кораблях Совладения вода строго нормирована, и потом нужны недели, чтобы отмыться.

— Вы бывали на таких кораблях? — спросил Баннерс.