Диалоги о ксенофилии (СИ)

– Я понимаю всю глубину постигшего Вас разочарования, – посочувствовала ему Анна. – Вы не могли бы сорвать мне катарантус? Какой-то у него венчик странный.

– Зарини, вы любопытны, как шестимесячный фокстерьер!

– Дальше будет ещё хуже, – предупредил Игорь.

– На Вашем месте, мистер Нэвилл, я бы как можно скорее с нами рассталась, – чересчур искренне посоветовала Дарья.

Нэвилл положил Анне на колени розовый цветок катарантуса.

– Предоставим и это решать случаю89, столь любезно нас познакомившему. Ведь наша встреча – свидетельство его благосклонности, вы согласны? Уверен: лебединая звезда удачи будет светить вам и впредь. Разве что Ингвару вздумается вступить в Союз защиты свобод, или Анне – купаться в море, или Дариен – распространить свою любовь к созданиям Божиим с лошадей и лаатти на нечистых, летающих тварей.

«Зарини» выслушали тираду, весьма напоминающую инструктаж по адаптации, с должным вниманием. Анна смиренно осведомилась:

– Чего ещё Вы посоветуете нам опасаться, чтобы сохранить с удачей добрые отношения?

Но Нэвилл опять увильнул от прямого ответа. Казалось, его и под дулом не принудишь говорить всерьёз.

– Ах, если бы Зарини хоть чего-нибудь опасались, – мечтательно вздохнул он. – Что толку давать невыполнимые советы? Впрочем, у шанса свои резоны. Он найдёт и сохранит Вас, что бы Вы ни вытворяли, Нэн Катти Сарк.

– Катти Сарк? – насторожилась Дарья.

– А, это из древних легенд Земли, – легкомысленно обронил Нэвилл. – Никогда не слышали? Жила там в средние века тёзка Нэн, такая же зеленоглазая и кроткая, по прозвищу Катти Сарк. Знаменитая была ведьма! Вот только в какой стране, в каком городе?… Не помню.

На лице Игоря явственно читалось: «шалава». Дарья была о Нэвилле ещё худшего мнения. Она всё больше убеждалась, что каждое его слово бьёт в какую-то цель – но тщетно пыталась разглядеть эту цель в вишнёвых, изменчивых, насмешливых глазах, отражающих небо, стену, поросшую иммортелями пустошь, заросли юкки вдали, Анну, Дарью – всё, что угодно, только не душу Джона Нэвилла. Дарья протянула к его душе тоненький усик зонда – в полной уверенности, что встретит блок, но даже его блок был ей интересен – и очутилась внутри бриллианта, озарённого блистающим лилово-синим светом Нэвиллова Регора90, и во всех бесчисленных зеркальных гранях кристалла увидела самоё себя.

Дарья, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, поспешно отступила. На всякий случай закинула удочку:

– Её именем назван корабль.

Нэвилл преспокойно скусил крючок и повесил на него шляпу:

– Верно! Баркентина. И это тоже было безумно давно. Да где же она жила, чёрт возьми?… Вспомнил! В Эрмедоре!

– Прекрасная память. И достойная восхищения эрудиция, – голос Анны за двойным заслоном тёмных очков и ивового блока шуршал чуть слышно, точно змея в опавших листьях. – Но мне странен Ваш интерес к легендам. Какое отношение они имеют к сегодняшней реальности? Что нам замшелые истории, бывшие Бог знает когда, а ещё вернее – никогда не бывшие? Что мы им?

– Вы полагаете, любая история имеет срок годности?

– Tout passe, tout casse, tout lasse91, – пословицей ответила Анна.

– Да. Вы меня убедили, – Нэвилл опять перешёл на русский. – Вы правы, Нэн:

свет, отлетевший в вечность, стоит в глазах, не тая, -

впечатанный в сетчатку, сияет мне, доколе

от моего дыханья, как бабочка ночная,

порхает тихий пепел перегоревшей боли.

Анна, вздёрнув подбородок, замкнулась в надменном молчании. А она-то мнила себя готовой к любым, самым неожиданным виражам в беседе с Нэвиллом! Но услышать от него свой собственный опус, известный лишь немногим, самым близким… Это чересчур. И зачем понадобилось хитроумному Джону приплетать… Хитроумный!…

Её память, насыщенная блоками цитат, структурированная сетью литературных аллюзий и ассоциаций, немедля зацепилась за этот устойчивый эпитет-характеристику великого странника, созданного земным гением, а от эпитета с быстротой и неотвратимостью бикфордова огонька скользнула к имени. Анна вспомнила прозвище Нэвилла.

Но Дарья, защищая подругу от возможной Нэвилловой неделикатности, налетела на него, как перепёлка на ворона, и Анна со своими догадками взъерошенным птенцом осталась в стороне.

– Мы Вам очень признательны, мистер Нэвилл, и, уж поверьте, никогда не забудем, как Вы нас встретили и доблестно провели через кишащий опасностями Рэндол, – Дарья изобразила карикатурно утрированную ревность. – Но не слишком-то любезно с Вашей стороны всю дорогу развлекать стихами и комплиментами только одну из дам.

– Боюсь, мне не постичь, какую из дам я обделил, – смиренно повинился Нэвилл. – Впредь во избежание буду читать стихи Ингу. Идёт?

– Зря потратите время. Я не люблю стихов, – соврал Игорь.

– А драться любите? – деловито спросил Нэвилл.

– Ещё меньше.

– Жаль.

Он остановил Пипа, прикрутил повод к передней луке и снял с седла аркан.

– Смотрите, – Анна встала в стременах. – Это они?

По бездорожью через пустошь ехал открытый автомобиль. Дарью передёрнуло бодрящим ознобом угрозы.

– Опасность! – быстро сказала она.

– Девочки! – встревожился Игорь, словно ему самому ничто не угрожало.

– Джон, дайте мне спешиться, – велела Анна.

– Нет. Держитесь крепче!

Нэвилл хлестнул Пипа свёрнутым арканом. Жеребец оскорблённо взвизгнул и метнулся прочь, в заросли юкки.

– Ася! – вскрикнула Дарья.

Автомобиль был совсем близко. Нэвилл подбросил Дарью; она, услышав посыл, сгруппировалась, прыгнула из его рук и перевалилась в каменную ванну на уступе стены. Затрещали автоматные очереди. У Дарьи в руках откуда-то появился донхилл. Она стиснула зубы и пальнула в одну из шляп над бортом. Нэвилл выплясывал на виду у врагов, качая маятник, с пистолетом в одной руке и арканом в другой. Перед самым капотом вырос Игорь, подпрыгнул, пролетел вперёд ногами сквозь ветровое стекло, своротив шею водителю, и упал позади машины. Человек, сидящий по диагонали сзади, рванулся к рулю. Нэвилл выдернул его арканом. Машина с тремя трупами вильнула и со скрежетом вломилась в скалу.

И всё кончилось. Джон молниеносно спеленал арканом свой улов. Игорь отряхнулся, стараясь вернуть порванному костюму былую аккуратность. Дарья спрыгнула со скалы в руки парням, торопливо оглядела и ощупала обоих:

– Целы? Инг, ты весь исцарапанный…

– Ерунда. А ты как?

– Лао! – окликнула Дарья. Но лаатти уже шнырял по Игорю, зализывая ссадины.

– Мы получили ультразвуковую контузию, – доложил Нэвилл. – Ну и визг у Вас, Дэзи.

Игорь шагнул к машине:

– Может, кто-то жив, ранен…

– Нет, – в унисон ответили эмпаты.

Игорь огляделся и побежал к зарослям. Дарья припустила за ним.

– Теперь неделю будет ледяная, – бормотала она на бегу. – Будет молчать и глядеть зелёными глазами.

– Джон поступил правильно! – возразил Игорь.

– Нет, – хмуро сказал Джон. – Если бы в седле был кто-то из вас… Вы можете не подчиниться, а она… Нет, вы только поглядите на неё!

Пип метеором пронёсся мимо, не успев затормозить. Анна развернула его, остановила, зашикав и откинувшись к крупу. И тотчас спешилась – не дожидаясь своих спутников, почти демонстративно отвергая помощь.

Нэвилл налетел на неё первым, заключил в объятия и облобызал, причитая:

– Спасибо, Нэнни! Какая же Вы умница! Спасибо, что увели его! Вы спасли мне лучшего друга и сорок тысяч долларов!

– Лицедей! – ахнула Анна. И, оттаивая, рассмеялась. – Рада, что оказалась Вам полезной, коллега.

– Я у Вас в долгу, коллега. Инг, идёмте, мне нужна Ваша помощь. Попробуем завести машину.

– Но там же… эти…

– А женщины подождут здесь.

– А что Вы собираетесь делать с пленным? – спросила Дарья.

– Ждите здесь, – жёстко повторил он и пошёл к автомобилю.

Анне и Дарье пришлось почти бежать, чтобы угнаться за ним.