Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры (СИ)

– Судя по тому, что вы поведали о десятке захваченных судов, верх в боях одержали именно вы.

– Можно сказать и так. Один корвет сейчас лежит притопленный на мели у корейского городка Чеджу. Еще один избит так, что японцы замучаются его ремонтировать. Третий же отделался менее серьезными повреждениями, но тоже не скоро вновь выйдет в море. Хотя и нам досталось. В Вэйхайвэе исправить полученные нами повреждения не взялись, вот мы и пришли сюда. И судя по виду ваших кораблей, здесь с нашими проблемами смогут справиться с легкостью. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь в этом деле, господин адмирал?

– Непременно, господин Иениш. Я отдам необходимые распоряжения, чтобы вам оказывали всемерную поддержку в ремонте вашего корабля. Надеюсь, он не сильно пострадал?

– Не сильно, господин адмирал. Но своими силами нам пришлось бы возиться слишком долго. Здесь же имеется вполне хорошая ремонтная база, так что мы надеемся управиться за неделю.

– Рад слышать, что вы и ваш корабль не сильно пострадали. А теперь утолите же мое любопытство. Можете поподробнее рассказать о ваших встречах с японскими корветами?... – Дин Жучан продержал у себя Иениша почти три часа, в подробностях выспрашивая перипетии последних недель жизни "Полярного лиса" и его экипажа.

К своему величайшему удивлению Иениш узнал, что Бэйянский флот собирался покинуть Люйшунькой уже через пару дней, чтобы перебраться в Вэйхайвэй и даже все еще требовавший серьезного ремонта броненосный крейсер планировалось взять с собой и доделывать уже силами рабочих Вэйхайвэя. К чему была такая неожиданная спешка, Иениш не понимал, поскольку японская армия была еще в сотнях километров от военно-морской базы, защищенной к тому же весьма серьезными укреплениями.

Тем не менее, 18-го октября все корабли и большая часть транспортов, прихватив с собой столько угля, снарядов и прочих припасов, сколько влезало в трюмы, покинули Люйшунькоу и выстроившись несколькими кильватерными колоннами, ушли, оставив крепость, которую они должны были защищать с моря, на произвол судьбы.

В тот же момент как корабли скрылись вдали, произошли радикальные изменения в работах ведшихся на "Полярном лисе". Все рабочие, не сказав ни слова, собрали инструмент и покинули борт корабля. Как Иениш ни кричал, как ни ругался, отловленные им инженеры и бригадиры в ответ лишь улыбались, кланялись да разводили руками, но к работам возвращаться не спешили. Вместе с адмиралом Дином, покинувшим базу, ушло и его слово и прикрытие, обеспечивавшие ведение работ на пострадавшем минном крейсере.

Глава 5. Лиса в курятнике

Пока на первых полосах европейских газет одно за другим появлялись сенсационные новости связанные с Россией, действиями ее подданных и неожиданными решениями ее монарха, за многие тысячи километров от Санкт-Петербурга основные виновники потрясающих мир новостей дружно матерились, выбивая из зарвавшихся китайских интендантов необходимые для ремонта своего корабля материалы, инструмент и рабочие руки. И если с первыми двумя пунктами после обильного вливания в карманы интендантов серебра удалось разобраться, то вот с рабочими руками было туго. Во всяком случае, с теми, у кого руки росли откуда надо. Нет, выбор был немалый, но все мало-мальски толковые работники и бригадиры сразу после ухода китайского флота кинулись собирать манатки. Никто из них не тешил себя иллюзией, что столь оперативно покинутая флотом военно-морская база сможет устоять перед натиском японской военной машины. Кому как не тем, кто восстанавливал пострадавшие в бою корабли, было известно насколько мощный у японцев флот, тем более что их крейсера чуть ли не каждый день маячили в нескольких милях от выхода из порта, сторожа остатки китайского флота, что не смогли покинуть Люйшунькоу по техническим причинам и одновременно демонстрируя, кто в море хозяин.

Но позволить себе сняться с насиженного места могли только те, у кого в карманах водилось серебро, а то и золота. Естественно, помимо чиновников, гревших свои потные ручонки на флотских заказах, подобным могли похвастать разве что те немногие мастера, на чьи плечи ложилась основная тяжесть сложных технических работ. Все же без грамотных специалистов даже целая толпа нагнанных на ремонтные работы малоопытных и низкоквалифицированных работников, которые и составляли девяносто процентов сотрудников верфи, никакой ремонт не мог быть произведен, а потому с ними было необходимо считаться и делиться.

В конечном итоге, как и все в Цинской империи, ремонт "Полярного лиса" возобновился с новой силой лишь после того, как перед носом руководства верфи захрустели веселые фунты. Двух сотен английских фунтов стерлингов оказалось достаточно, чтобы тут же нашлись свободные и, что самое главное, квалифицированные руки вкупе с потребными материалами. Всего неделя понадобилась на ремонт пострадавшего борта и установку английских орудий, но из-за переборки потрудившихся за последний месяц машин и монтажа немецких стволов на русские станки погостить в Люйшунькое пришлось целых две. В связи с тем, что сухой док оказался пуст, удалось даже очистить днище от наросших на нем ракушек, что пусть и немного, но добавило скорости минному крейсеру.

К тому моменту как обновленный и свежеокрашенный "Полярный лис" оказался готов к новым трудовым свершениям, 2-я японская армия, уже восемь дней как высадившаяся на полуострове, практически не встречая сопротивления, продвигалась к Люйшунькоу. Единственное, что активно мешало японцам в их милитаристических планах, были жуткое бездорожье и зарядившие дожди.

Японский флот, оправившийся после битвы у Ялу, вовсю хозяйничал в Желтом море, так что ни один пароход не успевший покинуть базу вместе с остатками китайского флота не решался высунуться за границу Люйшунькоу. Лишь "Полярный лис" пусть и несколько перегруженный из-за лишнего вооружения и боеприпасов, временно укрытых в бывшем минном складе, имел шансы убежать от японских крейсеров, отчего и был направлен военным комендантом базы на разведку вдоль восточного побережья Ляодунского полуострова.

Отказываться Иениш не стал, ожидая повстречать не только японские крейсера, но и войсковые транспорты. Более трех недель они уже не выходили на промысел и то, что могло принести им реальные деньги, все еще ходило под японскими флагами. Вошедший во вкус Иениш, впрочем, как и вся команда, не могли смириться с таким положением вещей и в отличие от своих китайских коллег несказанно обрадовались возможности покинуть порт. К тому же все еще требовалось потренировать расчеты стрельбе из новых орудий, а делать это в акватории порта никто бы не позволил. Пусть таблицы стрельбы для этих орудий и были найдены в сейфе "Акаги" получившей самое современное вооружение незадолго до начала войны, провести учебные стрельбы было более чем необходимо, не смотря на дефицит боеприпасов.

Если какой из японских кораблей и вел наблюдение за портом, на его борту вряд ли кто-нибудь смог заметить небольшую черную тень, выскользнувшую на внешний рейд в кромешной тьме ночи. Двигаясь в течение часа на 10 узлах строго на юг, Иениш постарался увести свой корабль с путей возможной встречи с японскими наблюдателями и сделав небольшой крюк, вернулся к восточному берегу Ляодунского полуострова напротив порта Даляньвань.

Так, следуя вдоль побережья, уже через четыре часа они заметили впереди многочисленные дымы и отвернули к островам Эллиота, чтобы не встречаться с японским флотом. А в том, что это был именно он, командир "Полярного лиса" нисколько не сомневался. Уже после полудня они легли в дрейф недалеко от места, где разыгралось недавнее сражение двух флотов. Где-то здесь должны были проходить пути снабжения японских армий, продвигавшихся вглубь территории Китая, и потому всем было приказано усилить внимание.

В первый день, впрочем, как и во второй, никого обнаружить не удалось. Зато с погодой сильно повезло и над поверхностью моря то и дело раздавались орудийные выстрелы – спущенные на воду деревянные плотики с азартом расстреливались осваивающими новые орудийные системы артиллеристами, на обучение которых Иениш выделил всего три десятка снарядов, загромождавших наравне с мешками с углем все свободное пространство на борту небольшого корабля.