Юнец Торгового Флота (СИ)

Часы в удивительно пустой для выходного дня лавке при мастерской показывали без десяти двенадцать, когда на пороге, опровергая все стереотипы о женских опозданиях, возникла изящная фигурка Алёны. Перемахнув через прилавок, я подлетел к девушке и, обняв, закружил. Благо, в лавке было пусто и можно было не опасаться косых взглядов. А вот от поцелуя пришлось воздержаться. Опять… по молчаливой рекомендации негромко откашливающегося за моей спиной отца Алёны. Услышав мой разочарованный, полный печали вздох, девушка улыбнулась и, невесомо коснувшись губами моей щеки, высвободилась из объятий. А я приготовился слушать очередную речь о том, что «… совсем молодёжь распустилась, родителей ни в грош не ставит, им только дай волю, сразу полон дом детей в подоле натаскают…». И так далее, и тому подобное. Но уж последнее, точно чушь. Не было у нас с Алёной ничего. Пока не было. А Григорий Алексеевич в своём ворчании иногда и лишку может хватить. Впрочем, сегодня он был на диво миролюбив и беззлобен, так что, буркнув пару дежурных предостережений о соблюдении приличий и огласив ухооткручивающие и розгохлестательные санкции за возможные нарушения его «наставлений», тем и ограничился, переключив своё внимание с меня и полыхающей румянцем дочери, на выставленные в лавке товары.

А посмотреть здесь есть на что. Один «меланжер» на паровом ходу чего стоит! Впрочем, кроме кухонных плит, пылесосов, кондиционеров да холодильников, большая часть наших товаров работает на «тепловых» двигателях. Издержки системы. Руны можно заставить излучать или поглощать свет, издавать или глушить звуки, с помощью рунескриптов можно укреплять материалы и разрушать их, нагревать и охлаждать, увеличивать или уменьшать плотность, да почти как угодно влиять на состояние вещества. Вопрос лишь в количестве рунескриптов. Руны могут даже преобразовывать мировую энергию в электричество, но вот заставить её «крутить вал» напрямую, увы… здесь это оказалось просто невозможно, так что, мне лишь осталось вздыхать о двигателях того мира. С другой стороны, здесь не нужно заботиться о топливе для эгрегора… Зато приходится искать обходные пути в виде паровых машин или электродвигателей, хотя последние здесь, экзотика. Паровики и прочие «тепловые» машины, во много раз проще, дешевле и… привычнее. Потому и живуч этот паллиатив.

Вот и у нас в лавке полным — полно пыхтящих, словно маленькие паровозы, приборов. Хотя, действительно «паровых», среди них совсем немного. По большей части, в наших изделиях установлены миниатюрные «шотландки».

Наблюдая за тем, как Трефиловы ходят по небольшому залу, рассматривая образцы, словно музейные экспонаты, я невольно улыбнулся. Гордость? Да. Это МОИ «экспонаты». Пусть собраны они чужими руками, пусть подобные вещи когда‑то и где‑то были или будут привычной и неотъемлемой частью быта, и не мне принадлежит честь их изобретения, но их руническая составляющая полностью разработана мною, адаптирована, рассчитана и «вылизана» долгими ночами. И я имею право гордиться плодами своего труда.

Впрочем, чересчур увлекаться осмотром образцов, моим гостям не стоит. Времени у нас не так уж много, а на подробную «экскурсию» вдоль полок и витрин, может и час уйти. Несмотря на то, что ассортимент товаров пока ещё невелик, места он занимает порядочно, особенно, учитывая, что некоторые изделия представлены в разных вариантах, как по комплектации, так и в расчёте на толщину кошелька. Плюс различные дополнительные «приблуды»… которые, собственно, и приносят нам добрую половину дохода.

Ха! Дядька Мирон, по моей просьбе, ещё и каталог изделий нашей мастерской в типографии заказал, для удалённой торговли. Издатель долго не понимал, зачем это нужно, когда существуют сводные каталоги, в которых размещение объявлений о продаже обходится куда дешевле. Но заказ выполнил. Действительно, дороговато вышло, зато теперь у нас есть возможность раздать эти каталоги торговым партнёрам, а те, в свою очередь, разошлют их по своим представительствам… Поторгуем.

Кажется, Григорий Алексеевич тоже понял, что может задержаться у витрин на непозволительно долгий срок…

— Ну что, похвастаешься своим дирижаблем? — С лёгкой ухмылкой спросил он, отходя от витрины с двумя монструозными автоматическими мясорубками.

— Да, конечно. — Кивнул я в ответ и, подхватив под руку Алёну, повёл гостей прочь из зала.

В цех мы заходить не стали, я лишь попросил приказчика, встреченного нами в коридоре, ведущем из торгового помещения в контору, сообщить дядьке Мирону о том, что мы уже идём в эллинг и будем ждать его там. Приказчик молча кивнул и исчез из виду.

— Вышколенный. — С непонятной интонацией протянул идущей следом за мной и Алёной, Трефилов.

— У Казанцева не забалуешь. Он в мастерской чуть ли не военные порядки завёл. Дядька Мирон на него не нарадуется. — Пояснил я, открывая дверь перед спуском в подвал. А что? Идти через цех — шумно и грязно. Обходить его по улице, чтобы потом возиться с огромными воротами эллинга? Ну на фиг. Через подвал быстрее и привычнее.

— Прямо, древние подземелья. — Прошептала Алёна, когда мы оказались внизу. Ну да, низкие кирпичные своды, арки и тусклые светильники на стенах, едва разгоняющие темноту по углам. Мрачноватое местечко. Девушка глянула в сторону заложенного кирпичами проёма и дёрнула меня за рукав. — А что там?

— Ничего. — Пожал я плечами. — Фундамент стоящего наверху пресса. Без него, агрегат просто «переехал» бы в подвал.

Уточнять, что настоящий фундамент занимает вдвое меньше места, а кирпичная кладка появилась здесь, чтобы скрыть пока ненужную камеру для выращивания алмазов, я, естественно, не стал.

В молчании мы преодолели оставшиеся полсотни метров и, поднявшись по крутым ступеням, вышли в эллинг.

— Темно. — Констатировал очевидное Григорий Алексеевич.

— Сейчас. — Я повернул выключатель, и на стенах зажглась цепочка огней, осветив огромное пространство и возвышающуюся посреди эллинга громаду «Мурены». Да — а… не раз видел, а всё равно потрясает. Хотя, по сравнению с тем же «Фениксом» или «китовыми» причалами Китежграда… не, всё равно, «Мурена» круче!

И раздавшийся рядом слитный вздох отца и дочери только подтвердил моё мнение.

— Какой красавец! — Улыбнулась Алёна. Трефилов настороженно покосился на дочку, но убедившись, что комплимент предназначался дирижаблю, тут же отвёл взгляд. Родительская ревность, это что‑то…

— Красавица. — Поправил я девушку. — Это «Мурена», каботажная скоростная яхта. Курьер, можно сказать. Грузоподъёмность — двадцать три тонны, абсолютная скорость — сто шестьдесят узлов, потолок… четыре мили держит без проблем.

— А как с маневренностью? — Поинтересовался Трефилов, пока мы подходили к трапу, ведущему на уровень жилой палубы.

— Не очень. — Признался я, разводя руками. — Но, как видите, «Мурена» безоружна, вести бой не может, так что и особая манёвренность ей ни к чему.

— Ну да, с такой скоростью, она без проблем удерёт от любого пирата. — Покивал Григорий Алексеевич. — Хотя, пару скорострелок я бы всё же в неё втиснул.

— Я бы тоже. — Вздохнул я. — Но увы, поскольку официально владельцем «Мурены» числюсь я, вооружение мне по возрасту не положено.

— Что не мешает тебе таскать под мышкой пистолет. — Заметил Трефилов. Глазастый.

— Я вырос в очень неспокойном месте. — Чуть помедлив, проговорил я, первым поднимаясь по высоким ступеням трапа. — И без оружия чувствую себя раздетым. Но пушки — не пистолеты. Просто так не купить. Да и портовые власти будут только рады их арестовать, обнаружив на борту яхты, принадлежащей несовершеннолетнему. Ничего, еще годик и я решу этот вопрос.

— Каким же образом? — Поинтересовался Григорий Алексеевич, замыкающий нашу цепочку.

— Шестнадцать лет, отказ от опекунства. Дядька Мирон возражать не собирается. — Коротко пояснил я, останавливаясь на мостках перед широкой округлой дверью с забранным в медь иллюминатором. Поворот штурвала, щелчок кремальер. — Прошу, будьте как дома.