Вернуться из Готана

— Понимаете, этой ночью у нас состоялся разговор… Там, на тропе… Однако это долгая история. Будем говорить здесь?

— Почему бы и нет? — ответил Уокер. — По крайней мере, здесь никто не подслушает.

И я рассказал ему все, что услышал прошлой ночью: про дружную тройку кладоискателей, известие о сокровищах, остающихся после появления Ворот, о вырубках в лесу, о том, как погибли члены первой экспедиции… Уокер слушал не перебивая, лишь изредка вставляя вопросы, чтобы что-то уточнить. Когда я закончил — опустошенный, с чувством огромной потери, — он сказал:

— Значит, она была здесь… Возможно, приносила ему еду. А он занял позицию и выслеживал готанца. Теперь понятно, почему он стрелял в Дрнди.

— Да, они считали его конкурентом, — подтвердил я.

— Однако пули прошли мимо, а на него напал волк, — продолжал рассуждать капитан. — Очень странное совпадение. Просто невозможно, чтобы все так совпало! Но черт меня побери, не Дрнди же его подослал! Ведь волки, насколько я знаю, не поддаются дрессировке.

— Не поддаются, — подтвердил я. — Хотя это был не совсем волк…

— Так, может, это была какая-то неизвестная в Европе здешняя овчарка? — спросил капитан.

— Знаете, сто лет назад я, может, и согласился бы, что такое возможно, — сказал я, — но теперь… Утаить новую породу, совершенно уникальную… Нет, это выдумки.

— Ладно, посмотрим, — заключил Уокер. — Во всяком случае, хорошо, что вы мне все рассказали. Я предполагал, что в экспедиции прячется «крот», но не думал, что это женщина. Теперь она осталась одна… Однако она ведь не откажется от своих планов, как вы думаете?

— Думаю, не откажется.

— Вот еще один фактор, угрожающий нашей работе. И если ее предположения относительно Дрнди верны… Это рисует все в совершенно новом свете… Знаете, Чернецки, я бы просил вас ни с кем больше не делиться этой информацией. Пусть то, что вы рассказали, останется между нами.

Я согласился.

Глава 23

Двойник

Расставшись с капитаном, я отправился на поиски Ватанабэ. Дело было даже не в том, что я обещал участвовать в работе передовой группы. Мне хотелось заняться каким-то делом, чтобы не думать о Кэт и обо всем, что случилось прошедшей ночью.

Биофизика я нашел в мастерской. Вооружившись паяльником, он колдовал над каким-то сооружением, лежавшим на столе. Внешне оно слегка походило на шлем хоккейного вратаря.

— Я готов идти на передовую, — сообщил я. — Так сказать, под огонь излучений. А где остальные? Где Прунцль?

— Отбирает нужные приборы и рисует схему соединения, — ответил Ватанабэ, не отрываясь от работы. — Дрнди выделит троих носильщиков, они помогут доставить оборудование. Но устанавливать нам придется самим, рисковать здоровьем этих людей мы не можем.

— А кто еще из наших пойдет?

— Видимо, только мы с вами. Латинк чувствует себя еще хуже, чем утром, профессор тоже пока не вошел в норму, а Маршо сел вместо них за главный вычислитель — обрабатывать результаты замеров, полученных за сегодняшний день.

— Втроем мы будем долго возиться, — заметил я.

— Да уж, — согласился биофизик. — Причем на самой границе опасной зоны. Вот поэтому я и решил заняться этой штукой.

— А что это?

— Если мои расчеты верны, это может стать средством защиты от колебаний поля.

— И что же вы придумали? — заинтересовался я. — Если это, конечно, не секрет.

— Нет, какой тут секрет. Нужен экран, чтобы защитить голову и туловище, хотя бы в области сердца. Годится немагнитный металл или пластик, но обязательно электропроводный. Такая сеточка, понимаете? По ней пропускается слабый ток, создающий собственное поле. При определенной частоте оно гасит колебания внешнего поля, экранирует их. Вот и все. Я осмотрел здешнюю мастерскую и понял, что даже с имеющейся здесь скудной оснасткой я мог бы попробовать изготовить такой прибор.

— Ну и как, получается?

— Вроде бы. Вот один уже готов.

Он показал на полку. Там лежала ажурная конструкция, на боках которой были прикреплены плоские коробочки, — видимо, они должны были генерировать защитные колебания. Я осторожно взял ее, примерил. Сетка плотно прилегала к голове и груди.

— Тут еще надо приладить ремешки — вот здесь, на груди, — заметил Ватанабэ, на секунду оторвавшись от работы. — Чтобы лучше держалось.

— Так сколько вы хотите их сделать?

— Ну мы же идем втроем, верно? Значит, нужны три сетки. Да вы не беспокойтесь, Андрэ, через полчаса я закончу.

— Я и не беспокоюсь, — заверил я его. — Наоборот, поражаюсь, как вам удалось преодолеть самое сложное препятствие.

Он молча усмехнулся и снова включил паяльник. Тут мне в голову пришла одна мысль… Сумасшедшая, безумная мысль. Но не более безумная, чем все, что здесь происходило за последние сутки. Я уже открыл рот, чтобы сказать: «А знаете что, Кендзо? Ведь с вашей сеткой мы можем…» Но не сказал. Я решил, что этого делать не стоит. План действий сложился в моей голове сам собой, все в нем стало на свое место.

— Значит, я зайду позже, — бодро сказал я в спину склоненному над работой биофизику.

— Угу, — промычал он: какой-то провод не помещался в руках, и он зажал его зубами.

Я быстро направился в домик, где оставил свой рюкзак. Только что принятое решение нравилось мне все больше. Вот он, выход! Так я смогу хоть чем-то заплатить за то, что стал виновником — пусть и косвенным — гибели Химмельсберга. Да, это опасно. Тем лучше! Именно это мне сейчас и нужно!

Я вынул из рюкзака все лишнее, оставил только фляжку с водой, карту и фотоаппарат. Вспомнив о скалистых уступах, ограждающих подступы к плато, добавил пару крючьев и моток «полуосновной» веревки. Вот теперь, кажется, все.

На улице я столкнулся с Прунцлем. В руках у физика была объемистая сумка.

— А, вы с рюкзаком! — воскликнул он. — Это удобно. А я, осел, не догадался взять. Буду теперь тащить все кабели в руках.

— Давайте переложим часть ко мне, — предложил я.

Мы так и сделали. Я думал, что теперь мы направимся к мастерской, но Прунцль, к моему удивлению, двинулся в другую сторону.

— Перед таким важным делом стоит подкрепиться, — заявил он. — А вы разве не собираетесь обедать?

— А что, разве будет обед? — ответил я вопросом на вопрос.

— Стараниями нашего химика и милой Джейн будет. Другой вопрос, насколько это окажется съедобно.

— Ну если за дело взялся химик, то все будет сделано точно по рецептам, — заметил я.

Когда мы явились в столовую, обед уже начался. Судя по лицам присутствующих, блюда пришлись им по вкусу. Мы с Прунцлем как раз сели за стол, когда появился Ватанабэ. Он сообщил, что третья сетка тоже готова и можно отправляться к плато.

— Надеюсь, до темноты мы туда доберемся и все смонтируем, — сказал Прунцль. — После этого находиться там необязательно — приборы работают в автоматическом режиме, данные регистрируются. Завтра, когда доставят остальное оборудование, можно будет сходить установить и его. Когда Латинк обещал самый пик колебаний, ночью?

— Скорее к концу ночи, на рассвете, — ответил Ватанабэ.

Услышав этот диалог, я задумался. Я как-то не подумал над тем, что все будет происходить ночью. Значит, мне будет нужен еще фонарь…

Размышляя таким образом, я покончил с едой и уже собирался взяться за кофе, когда заметил в дверях незнакомца. Ложка с сахаром так и не добралась до моей чашки, забытая на полдороге: так необычно он выглядел. Худой и высокий, он казался еще выше из-за наголо обритой головы, увенчанной чем-то вроде колпака. С шеи вошедшего свисали длинные бусы из блестящих спиралей, в руке он держал нечто напоминающее волчок. Картину дополняли широченные шорты, огромные ботинки со множеством заклепок, рюкзак за спиной, очки с толстыми стеклами и улыбка до ушей, не оставлявшая сомнений в искренности ее обладателя.

— Мир вам, люди Земли! — воскликнул незнакомец, разведя руки, словно намереваясь обнять всех присутствующих. В столовой наступила тишина.