Дурная привычка (СИ)

«Они там, в Агентстве, думают, что самые умные! Это хорошо — давать задания, в кресле сидючи! Там тепло, сухо, и до Зоны три дня на оленях. А тут — все иначе. Когда торчишь в городке, из которого до колючки Периметра полчаса неспешного шага, поневоле задумываешься о жизненных ценностях! Как, интересно, Виктор Иванович предлагает встретиться с Тронхеймом? Где, а самое главное, каким образом, я его в этот чертовой дыре найду? Здесь он не появляется, и правильно, между прочим, делает. Тут ему рады не будут. А там? Там — его земля, его территория. Там он все знает и все понимает, а я — нифига. Самому лезть на рожон глупо. Не захочет Тронхейм со мной говорить, как пить дать не захочет. И с другими не будет откровенничать. Если только с напарником своим. Но, к тому не подступиться. Получается, как не вертись, а идти мне придется. Во всем этом есть только один положительный момент — Тронхейм меня в лицо не знает, значит, контакт наладить будет проще. Хотя, не факт! Может, он с незнакомцем разговаривать не захочет. Все может быть. По-любому, в Зону идти! Ах, как сейчас это несподручно! После недавней заварушки Зона на ушах стоит. Военные землю носом пашут, кланы с ума сошли, сталкеры, опять же, как сбесились!»

Пессимистические размышления капитана прервал стук в дверь. В ответ на предложение войти, на пороге возник маленький сгорбленный человек в сильно поношенном черном плаще. Лицо визитера прикрывал капюшон, натянутый до самого носа. По плащу стекали капли дождя.

Пришелец потоптался немного у дверей и, оставляя мокрые следы, проследовал на середину комнаты в освещенный лампой круг. Панченко неодобрительно покосился на дорожку грязи, оставшуюся за посетителем. Тот, будто так и надо, встал под лампой и вновь принялся переминаться с ноги на ногу, покашливая в такт движениям.

Капитан разглядывал пришедшего, силясь понять, что этому старику здесь нужно. В том, что именно старик почтил его своим визитом, Панченко не сомневался: рука, поправившая полу плаща, когда незнакомец переступал порог, была иссушена возрастом. Молчание затягивалось. Визитер, казалось, не собирался его прерывать.

Наконец, капитану надоело ждать, и он решился начать разговор. Что мешало это сделать раньше, было неясно, однако Панченко был уверен, что поступает совершенно правильно, не торопя визитера с беседой.

— Кто вы, и что вам нужно? — слова капитана прозвучали грубовато, однако старик не подал вида, что обиделся. — Зачем вы здесь?

— Я имею честь разговаривать с капитаном Николаем Николаевичем Панченко, — скрипучим голосом проговорил старик. — Сотрудником Агентства Специальных Операций?

— Не понимаю, о чем вы. — от неожиданности капитан опешил. — Меня зовут Панченко Николай Николаевич, однако, никакого Агентства не знаю. Я — слесарь в мастерских. Занимаюсь ремонтом военной техники.

— Извините, — прошмакал старик. — Наверное, я ошибся, и мне нужны не вы. Простите рассеянность старого человека.

Визитер повернулся, и шаркающим шагом начал удаляться в сторону двери. Панченко, теоретически, должен был бы остановить странного гостя, только что-то мешало ему так поступить. Какое-то шестое, если не седьмое, чувство, настойчиво советовало подождать. На пороге старик обернулся:

— Очень жаль, что вы не понимаете, про какое учреждение я вам тут толкую, сударь. У меня есть информация из Зоны. Относительно небезызвестного человека, которого в упомянутой мной структуре называют Тронхейм, а в Зоне — совсем другим именем.

Панченко чуть не подпрыгнул от неожиданности. Старик, меж тем, собрался уходить. Еще немного, и дверь закрылась бы за незнакомцем навсегда. Такого поворота событий Панченко допустить не мог. Он бросился к уходящему визитеру и схватил того за плечо.

Очнулся капитан на полу. Он лежал в освещенном круге, раскинув руки. Рядом, на границе света и тени стоял стул, занятый, судя по сухим ногам, выступающим из-под черной полы плаща, странным стариком.

— Как вы себя чувствуете, дорогой Николай Николаевич? — старик нагнулся в круг света и из-под капюшона высунулся кончик носа. — Не ушиблись?

— Нет, не ушибся! — Панченко прислушался к своим ощущениям и понял, что тело, на удивление, не болит. — Кто вы такой, черт побери?!

— Кто я? — визитер качнулся на стуле, от чего тот обижено заскрипел. — Скажем так, я — заинтересованная личность. Хочу сразу предупредить ваш вопрос: меня вы не знаете. Может, слышали, хотя, вряд ли.

— Что вам от меня нужно?

— От вас? — голос старика выражал искреннее недоумение. — От вас мне не нужно ничего, ровным счетом. Это вам от меня что-то нужно. Иначе, я бы не пришел. Но, может быть, вы сядете? А то мне неловко разговаривать с человеком, лежащим на полу.

— Не надо было меня укладывать на этот пол. — пробормотал капитан поднимаясь.

— Я приношу вам свои извинения за этот поступок, но, в противном случае, могло пострадать мое здоровье, которым я с недавних пор сильно дорожу. Вы, насколько я могу судить, готовы были применить силу, чтобы удержать меня. Или я не прав?

Надо было отдать должное незнакомцу — разговор он вел умело и напористо, не оставляя капитану возможности маневрировать. Панченко вышел за освещенный круг и сел на стул, стоящий возле окна.

— Извините мою бестактность, — старик встал и направился к маленькой кухоньке. — Но, пока вы отдыхали, я позволил себе немного похозяйничать у вас. Я сильно продрог в дороге, поэтому решил, что чашка крепкого чая мне не повредит. Кстати, вот и чайник закипел, слышите?

С кухни, действительно, доносилось настойчивое бурчание, прерванное звонким щелчком — электрический чайник доложил о своей готовности.

— Может, угостите? — старик повернулся к капитану и усмехнулся.

— Глупо отказывать вам в этом, — Панченко старательно прятал в себе раздражение. — Вы сами прекрасно можете получить желаемое. Посему, будем считать, что я — гостеприимный хозяин, и давно уже предложил вам чаепитие.

— Премного благодарен, — старик прошаркал в кухню и договорил уже оттуда. — Я не сомневался в вашем радушии.

Пока капитан хозяйничал на кухне, попутно пытаясь привести в порядок мысли, ураганом летавшие в его голове, ночной визитер скромно сидел в уголке и, казалось, даже задремал. По крайней мере, его сопящее дыхание стало ровнее и глубже.

— Чай готов, угощайтесь! — капитан налил напиток себе и незнакомцу. — Надеюсь, вы не против черного?

Визитер качнул головой, с кряхтением поднялся и пересел за стол.

— Ничуть! — старик взял чашку высохшими руками и утянул под капюшон, откуда потом донеслось громкое прихлебывание. — Отлично согревает, спасибо.

— Не за что. Будем считать, что мы покончили со светской частью. Теперь, мне бы хотелось перейти к делу.

— Конечно — конечно! — старик отставил чашку и сложил руки на животе. — Приступайте. Я чувствую, что у вас ко мне масса вопросов, и количество их растет с каждой секундой. Я прав?

— Пока вопросы задаете только вы! — Панченко отставил нетронутый чай. — Прежде всего, я так понимаю, что свою личность вы мне не раскроете?

— Что вы подразумеваете под личностью, для начала? Мое имя? Я готов поручиться, что оно вам ничего не скажет. Мое прозвище в сталкерской среде? Поверьте, пока вам не стоит этого знать — это очень опасное знание. Опасней, чем все изобретенное на настоящий момент оружие. Это правда, я ничуть не утрирую. Что еще?

— Ну, например, я хочу поглядеть на ваше лицо.

Старик задумался. Он потянулся за кружкой, при этом рукав его плаща задрался, и на дряблой коже проступила едва различимая татуировка, что-то вроде порядкового номера — капитан не успел ее рассмотреть — старик быстро одернул рукав.

— Мое лицо вам тоже ничего не скажет. Давайте так, капитан, я обещаю вам открыть его в конце разговора. Хорошо? А пока сочтем, что ваши вопросы были простой данью вежливости. Просто, для поддержания милой беседы. Договорились?