Специалист по джунглям

— Нищим не к лицу кочевряжиться, а, Моро? — усмехнулся Вандерлинг. — Не рыпайся, ты приперт к стене. Это я тебя туда загнал, помнишь? А теперь слушай! Фрейден рассчитывает избавиться от меня, как только покончит с Братством. Что он, кстати, и сделает, если ты откажешься со мной работать. Ему не терпится заполучить планету в качестве своего домашнего манежика. Ну а я не то что Барт. Я, конечно, хочу львиную долю этой Кучидерьма, но готов оставить тебе изрядную долю от праздничного пирога. Скажем, все в пределах радиуса в двести миль от Сада, плюс, может быть, регулярная квота рабов и мясных Животных.

— Ты ожидаешь, что я отдам тебе свою планету? — взревел Моро.

— Размажь это по земле и посмотри, что за цветочки вырастут, — процедил Вандерлинг. — У тебя больше нет планеты. И мы оба это знаем. Я предлагаю тебе в десять раз больше того, что ты имеешь. Если решил провести меня и отвоевать остальную часть — пожалуйста, попробуй. Давай устроим временное перемирие. Сначала избавимся от Фрейдена, а потом уж займемся личными делами. Ты следишь за мной?

— Я все еще слушаю, — ровно проговорил Моро. — Твой план?..

— Миленький и простой, старик, миленький и простой! Эта тусовка на Дне Боли, о которой я слышал? Что с ней?

— День Боли? Я с трудом понимаю, что общего День Боли имеет…

— Конечно, не понимаешь! — фыркнул генерал. — Тогда ты не слишком сообразителен. День Боли — что-то вроде национального праздника, верно? Будет какое-то представление на стадионе, зрелище, или что там?

— Великое Зрелище Пыток в День Боли! — возбужденно проквакал Моро. — Величайший день в году — мастерский показ не менее тысячи существ, мучимых до смерти. По традиции десяти тысячам Животных позволяется разделить с нами удовольствие. Этот день исполнен глубокого значения для всей Сангрии. Да… все мы предвкушаем День Боли, вопреки… вопреки неприятностям настоящего.

— Ну, прямо то, что прописал доктор! — закудахтал Вандерлинг. — Великолепно! Ты отправишь Фрейдену послание, скажешь ему, что готов сдаться на определенном условии: безопасно покинуть планету вместе с Братьями. Затем…

— Никогда! — возопил Моро дурным голосом; Брат Эндрю и Киллеры чуть не оглохли. — Немыслимо! Мы никогда не сдадимся! Мы…

— Заткнись! — гавкнул Вандерлинг. — Ты предложишь сдаться, но будешь настаивать, чтоб из этого сделали большое бродвейское шоу. Ты капитулируешь публично, в День Боли, на стадионе. Фрейден должен быть там и принять капитуляцию лично. Тогда, загнав Фрейдена на стадион, мы…

— Понимаю, — тихо сказал Моро, и рожа Брата треснула в тусклой улыбке. — Но даже Животное вроде Фрейдена не может быть настолько тупым. Он не полезет в столь очевидную ловушку.

— Конечно нет, — невозмутимо согласился генерал. — Если только не будет уверен, что его заднице ничего не угрожает. Ты попросишь, в знак добрых намерений, пригнать пару тысяч олухов для Зрелища Пыток. Барт воспользуется случаем и приведет вместо послушных овец две тысячи бойцов с оружием.

— Ты полагаешь, я позволю толпе вооруженных врагов войти на территорию Дворца! — вскричал Моро.

— Расслабься, папа! Номер один — у тебя вполне достаточно Киллеров. Переодень их в гражданку и набей верными псами стадион. В глаза не бросится, а тебе спокойнее… Номер два — ты обыщешь гостей, прежде чем запустить внутрь. Я боевой офицер, вспомни. Я позабочусь, чтобы их оружие было незаряженным. Подумай хорошенько. Шесть-семь тысяч черных гиен против наших мальчиков… В любом случае Барт не сможет протащить винтовки; партизаны возьмут с собой только ножи. Ты боишься пары тысяч Животных с ножами? Барт не упустит случая, он игрок, и сочтет, что неожиданность на его стороне. Ты получишь Фрейдена и две тысячи оборванцев в качестве премии. Это элементарно, как грабли, Моро.

— Да, звучит соблазнительно… — пробормотал Пророк. — Но с какой стати я должен доверять тебе?

— Не просек? Я устрою все так, что тебе не придется мне доверять. Шесть тысяч волкодавов с винтовками и две тысячи партизан с ножами. К тому же я лично буду у тебя под рукой. Чего еще надо?

«Ты сейчас прикидываешь, жирная свинья, принять ли от меня подачку, — злорадствовал Вандерлинг. — Не обольщайся, парень…»

— Трудно доверять врагу, который почему-то вдруг доверился мне, — заметил Моро рассудительно.

— У меня нет выбора, — честно признался генерал. — Я избавлюсь от Фрейдена, или же Фрейден избавится от меня. Кроме того, имеется небольшая страховка… Или ты забыл о моем подарочке?

— Омнидрин! — пронзительно вякнул Моро. Старый вояка заметил, как глазки сидящего напротив него Брата Эндрю жадно вспыхнули. — Действительно, существует еще омнидрин? Я думал, это просто трюк, чтобы…

— Сотни фунтов товара, — отечески улыбнулся Вандерлинг. — Больше, чем ты можешь израсходовать за пять своих жизней. Это моя страховка. Ты не получишь ни унции до тех пор, пока Фрейден не подохнет, а я не окажусь в безопасности за пределами города. Теперь ты знаешь все. Что скажешь? По рукам?

После короткой паузы голос из рации ответил:

— Почему бы нет? Кажется, что ты… подумал обо всем. Мы совершим сделку, и потом… потом, возможно, будем иметь дело друг с другом…

— Прелестно, — чуть ли не пропел генерал. — Мы работаем вместе до Дня Боли. Пошевелись со своей стороны, а я… поработаю со своей. Конец связи.

Не удостоив обалдевшего Брата Эндрю даже словом, Вандерлинг кивнул своим бойцам и быстро двинулся к двери; Гомец и Джонсон тащились за ним, их рожи излучали предельный идиотизм. Вандерлинг закусил нижнюю губу, проходя мимо заваленных ошметками мяса столов, огибая лужи полузасохшей крови. Желудок конвульсивно задергался.

Пройдя чуть вперед по тихой мрачной улочке, генерал не выдержал и разразился громовым хохотом.

— Осел! — ревел он. — Ох, ну что за осел! Крючок, леска и омнидрин!

«Самодовольный кабан, наверное, возомнил, будто всех облапошил, не правда ли? Что за план — якшаться с врагом, пока Барту не наступит конец, потом прихватить меня и стругать потихоньку, чтоб заполучить омнидрин. И назад, к старым порядкам! Вот уж тупой Мешок-с-Салом!»

Неожиданно Вандерлинг почуял, как Тыквы пристально вперились в него и тихо перешептываются, неуверенно теребя снипганы.

— Заткнитесь, мальчики! — бросил генерал, все еще смеясь. — Вы не поняли план? Шесть тысяч Киллеров на стадионе, это неплохо! А теперь прикиньте, сколько останется ублюдков охранять стены Дворца? Гомец, в твоем распоряжении будет вся Народная Армия, чтобы обслужить День Боли по полной программе. Около двадцати тысяч бойцов. Пока большинство Киллеров разевают рты на стадионе, ты штурмуешь главные ворота, скидываешь охрану, врываешься внутрь и…

— Убить те-Киллеры! — проорал Гомец. — Убить те-Братья! Убить Пророка!

— Так оно и будет! — подтвердил Вандерлинг. — Прибереги свои вопли для Дня Боли.

Конечно, оставалась одна маленькая гаденькая заковыка… Пока парни травят Киллеров, в суматохе необходимо позаботиться о Барте. Может, скинуть его Киллерам… Это сведет все концы, и порядок. Барт Фрейден, освободитель Сангрии, пал в последнем сражении. Слезы народа и цветы! Президент мертв — да здравствует Президент!

И оставалось увязать только один свободный конец.

— Пошли, ребята, назад в лагерь, — бросил генерал. — Нужно ввести нашего Бесподобного Вождя в курс дела, верно?

«Закрутилось колесо! — ликовал про себя Вандерлинг. — Славно закрутилось!»

Глава 13

Когда Вандерлинг наконец закончил, София, со смесью недоверия и гнева, покачала головой. Ни тени обычной разухабистой иронии! Лысый вояка, сгорбившись, сидел за столом напротив, напялив на морду нелепую маску удовлетворения и наивности маленького мальчика. Едва София открыла рот, чтобы обрушить на генерала огневой словесный вал, Фрейден послал подруге быстрый, предельно «остужающий» взгляд, потом снова повернулся к Вандерлингу и медленно проговорил:

— Слушаю я тебя, Вильям, и никак не могу врубиться. Не верю собственным ушам! Повтори-ка еще раз, подоходчивее.