Хмурый

— Вы рисуете мрачную картину.

— Вы ошибаетесь! Если просто жить, а не искать виновных, то… Горы, разрушаясь, делают тоньше земную кору. Со временем, через нее прорвется лава и поднимется новая гора. Цивилизация погибнет, чтобы освободить место для новой цивилизации. Реки, руша крутые берега, освободят родники, которые станут новыми реками. Примерно так. Лучше, вам, объяснят специалисты. Я только утрирую. А вообще-то: во многой мудрости, много печали. По-моему так было сказано.

— Именно так и было сказано.

Все повернулись к двери. У входа в столовую стоял контролер, а рядом с ним юная химера.

Хмурый первым пришел в себя. Он тихо прошептал:

— Серый. Сережа. Братишка.

И вдруг рванул к нему, словно боялся, что это наваждение и, что сейчас видение растает. И все будет, как было до этого. Он крепко схватил Серого в охапку и держал так, пока тот не захрипел.

И тут он почувствовал, что вся его толстокожесть летит к чертовой матери. Крутой, навороченный Хмурый, вдруг потерял свою защиту. Броня, которая выдерживала любую пакость судьбы, любую экстремальную ситуацию, любую немыслимую случайность, эта броня разлетелась на куски. Даже не на куски, а на песчинки. В пыль! В дым! В пар!

Хмурый! Хмурый! Образец невозмутимости. Эталон хладнокровия. Стандарт стойкости. Идол твердости. А глаза, уже, наполняются влагой. А губы начинают дрожать. А нос снорыхтается шмыгать. А душа просит, чтобы прижали к себе и нежно гладили по голове.

Хмурый отпустил контролера. Опустил голову. И вдруг, не оборачиваясь, быстро пошел по коридору и вышел из дома.

Никто не двигался. Всех удивило поведение Хмурова. Первым нарушил молчание Друг. Он начал скулить. И тут все Сталкеры, как по команде, стали вставать из-за стола. Контролер сделал останавливающий жест ладонью. Сталкеры застыли на месте и начали медленно садиться. Контролер повернулся и вышел следом за Хмурым. Сталкеры снова стали вставать и, теперь, уже химера, остановила их:

— Не надо, ребята! А то укушу!

— Надежда! Ты что? — У доктора глаза полезли на лоб.

— Ох! Док! Оставьте! Не до ваших принципов! — Химера подошла к столу. — Они друзья детства. Дайте им поговорить. Каждый из них не надеялся увидеть другого в живых. Только я одна знала, что это произойдет. — Она лукаво состроила глазки Лису. — А вы, молодой человек, внутренне сильны. Я это ощущаю обоими сердцами. Жаль, что ваше сердце уже занято.

Лис смутился. Но слабости показывать не стал.

— Да ты сама, еще, не старушка.

— Вы так думаете? — Она подсела к Лису и дотронулась до его щеки. — А мне, порой, кажется, что я живу уже тысячу лет.

— Надежда! — Доктор погрозил ей пальцем. — Не смущай моих гостей.

— Ха! Их смутишь! Сидят как истуканы. Ни одного комплимента. Фи!

— Я вот скажу Сергею!

— А! — Она махнула рукой. — Ему сейчас не до меня. И вообще, док, ябедничать нехорошо.

— Согласен. Ты лучше скажи, откуда знала, что они встретятся?

— Ой! Док! А то вы не знаете. Хмурый уже умирал два раза.

— Точно! — Доктор хлопнул себя по лбу. — Два раза! И оба раза выкарабкался сам. А я ему такие вопросы… А Зона давно уже все решила.

— В чем дело, док? — Лис смотрел на него, ничего не понимая. — Может нам объясните?

— А вам это не надо, ребята. — Химера пробовала свои чары на Проныре. — Вам это только мешать будет. — Она мило улыбнулась и Проныра поплыл. — Потерпите и со временем все узнаете. — Она нагнулась и пощекотала Друга. — Не бойся меня, дружок. Ты под охраной Хмурова. А значит и под охраной Зоны.

Другу было страшно. Но интонация химеры успокаивала. Он осмелился лизнуть ее руку.

— О-о-о! Один джентльмен все-таки нашелся. Хотя он не в счет.

— Это почему? — Лис решил задать вопрос только из-за того, чтобы хоть что-то понять.

— А потому, что он с Хмурым водится. А с кем поведешься, у того и наберешься.

Лис сделал понимающее лицо, хотя, на самом деле ничерта не понимал, да и не знал, хочет он что-то понимать, или нет.

Контролер вышел на крыльцо, где, на ступенях, сидел Хмурый и курил. Серый сел рядом с ним на ступеньку.

Хмурый глядел в небо и часто-часто моргал. По щекам текли предательские слезы. Губы дрожали, а в горле застрял комок.

«Я рад, что ты меня помнишь, Саша».

«Я теперь Хмурый».

«Я знаю, Саша».

Они замолчали. Странно звучит — замолчали. Если смотреть со стороны, то они и не говорили. Общались на ментальном уровне.

И вдруг их, как прорвало. Они начали вспоминать все, что их объединяло, все, что с ними произошло, когда их разлучили.

Наговорившись, они поднялись на ноги, обняли друг друга за плечи и пошли в столовую.

Их встретили молчанием. Вопросов было много, но желающих задавать их, не было. Молчание нарушил Хмурый.

— Знакомьтесь! Это, мой друг детства, Сергей.

Сергей вышел вперед и кивнул головой. Сталкеры стали подходить к нему.

— Лис.

— Проныра. Боров.

— Абориген.

Контролер поздоровался с каждым за руку и сказал:

— А это моя подруга. Ее звать…

— Мы уже познакомились. — Лис подмигнул Надежде.

— Надежда! Красавица! — Хмурый только сейчас заметил, игравшую с Другом, химеру. — Серый! У тебя самая замечательная подруга, в мире!

— Учитесь, мальчики!!! — Химера подошла к Хмурому и поцеловала его. — Привет пятый. Ты бы научил своих друзей хорошим манерам, что ли, а то они как неживые.

— Это они тебя увидели. Я тоже обалдел, когда тебя первый раз увидел.

— Ты меня клеишь, Пятый?

— Ты только Серому не говори.

Все засмеялись и сразу стало уютно и расковано.

Вошел Спасатель, неся на здоровенном подносе кофеварку и чашки. Кофейный аромат ударил по носам и заставил занимать места за столом. Лис шепнул Хмурому на ухо:

— Они, что, бывшие люди?

— Да. Местные. Измененные.

— Радиацией?

— Зря шепчешь, красавчик! — Химера смотрела на Лиса. — Мы не только хорошо слышим, но и умеем читать мысли.

Лис смутился и вопросительно посмотрел на Хмурова. Тот кивнул головой, мол, так оно и есть. Он совсем растерялся и пролепетал:

— Я… Ну… Не знал. Просто. Друг детства. Ну… Вообще-то… Контролер.

Он совсем стушевался и притих. Первой засмеялась Надежда. За ней Хмурый с Серым, а за ними все остальные.

— Ладно, Лис! — Хмурый хлопнул его по спине. — Не тушуйся. Что сделано, то сделано. Назад не вернуть. — Лицо, его, вдруг приняло суровое выражение. — А жаль! И я сделаю все, чтобы они пожалели о содеянном!

— Ты не исправим Хмурый. — Доктор произнес это с горечью. — Нельзя мстить. Это грех!

— Кто тебе сказал такую дурь, док?

— Это сказал Иисус Христос! Он велел любить своих врагов!

Хмурый вперил в доктора свой взгляд. Холодный, буравящий, жуткий. Доктор не испугался, но почему-то пожалел, что высказался на счет мести.

— Велел? — Взгляд Хмурова начал давить. — А кто он такой, чтобы мной повелевать?

Доктор растерянно посмотрел на Серого. Тот наклонился к нему и тихо прошептал:

— Он знает про Иисуса. Он хочет знать ваше мнение.

Док кашлянул, оттянул от тела прилипший халат, глубоко вдохнул, собираясь с силами и промямлил:

— Христиане его считают богом.

— А ты, док? Кем, ты, его считаешь?

Доктор молчал. Все сидели, почти не дыша. Даже химера, всегда считавшая себя полностью независимой, боялась привлекать к себе внимание. Она не знала Иисуса. Но ей было жалко доктора. Доктор был очень добрым человеком и не заслуживал того, чтобы на него нападали. Но и Хмурый был прав. Почему он должен слушать какого-то Иисуса? Почему, этот Иисус, не приказал тем, на «Выжигателе», любить Хмурова, ее, Серого и многих других? Нет. Похоже, что сегодня не доктора день.

— Почему молчишь, док? — Хмурый ждал. — Ну хорошо. Тогда скажу я. Бог! Это тот, кто создал мироздание; тот, кто создал человека; тот, кто запустил в свое творение законы существования. Его называют по-разному. И Богом, и Аллахом, и Эволюцией, и Великим Взрывом. У него много имен. Но Иисусом его никогда не звали. И только Бог может мне указывать. Он и указывает мне и другим. Указывает своими законами.