Остроги. Трилогия (СИ)

Вряд ли. Неизвестно, какая участь уготована отряду. От аборигенов не стоит ждать радушия к гостям. Звериное коварство и неимоверная, нелюдская жестокость — вот к чему следует приготовиться чистильщикам.

Бек и Маевский бросили бесполезный теперь мотоцикл. Запасного колеса нет, а ближайший пункт вулканизации остался в далеком прошлом. Даже талант Ксю починить самую безнадежную поломку тут бессилен. Бек взмахнул ломом, отбив стрелу, которая должна была пронзить его бедро. Маевский не целясь выстрелил из снайперки и попал в «яблочко» — из окна выпало тельце в лохмотьях.

Напрасно Сашко это сделал.

Город оглушительно взвыл, будто не его обитателя убили, а прострелили живую плоть стен-асфальта-труб. И оглушительным вой был в прямом смысле слова. Гурбан прижал ладони к ушам и рухнул на колени. Ему казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут и оттуда потечет соленое, и…

И тут все прекратилось.

Один только Фаза устоял на ногах. Как ни в чем не бывало великан менял рожок в своем АК. Ксю лежала. Бек, опираясь на лом, как на посох, пытался подняться, но у него не очень-то получалось. Рядом, держась за простреленное плечо, постанывал Доктор. Стоя на коленях, Маевский водил винтовкой из стороны в сторону — рассматривал оконные проемы в прицел СВД. Из носа у него текло по губам и подбородку, марая алым комбез и разгрузку на груди. Рядом на асфальте валялась фляга — та самая, в которой Сашко хранил спирт. Значит, успел уже, чертяка, восстановить кислотно-щелочной баланс, как он говорил в таких случаях.

— Не стрелять!!! — Гурбана шатало, но он поднялся. — Не стрелять, я сказал!!!

Фаза застыл с автоматом у плеча.

Доктор перестал голосить — так его удивило заявление старшого.

Маевский оторвался от прицела и недоверчиво уставился на Гурбана. В его взгляде так и читалось: командир не выдержал напряжения, мозгами двинулся, он бы еще предложил поднять руки и сдаться в плен!

Кстати, именно это Гурбан и предложил:

— Оружие опустить! На провокации не отвечать! Идти куда скажут!

— Идти? Ножками? — Ксю сидела на дороге, сжав виски ладонями. — А как же транспорт?

— Какой транспорт?!

«Рейнджер» был весь утыкан стрелами, оба «эндуро» выглядели не лучше. Ремонту груды железа не подлежали. Теперь это заметили все, а не только командир — у чистильщиков на лицах появилось одно и то же выражение.

Обреченность — вот что было написано на лбу Фазы, вот почему сжала кулачки Ксю. Безнадега — Бек опустил лом, Маевский повесил винтовку на плечо.

И это Гурбану уже совсем не понравилось. Вовсе не для того он привел отряд в Орел.

Еще ничего не кончено, все только начинается!

*

Утро началось с грохота выстрелов и сводящего с ума воя.

Кое-как закемарив перед самым рассветом. Дан вскинулся:

— Чего это?! Ходу отсюда!

Сдвинув с лица шляпу, Равиль обернулся к нему. Блеснули зеркала линз. Эти линзы давно уже казались настоящими зрачками вольника, его радужками и белками.

— Знак.

— Что — знак?! О чем ты, Равиль?!

— Знак на месте. И сзади тоже.

Теперь, при свете солнца, которому таки удалось растолкать тучи, Данила во всей красе рассмотрел творчество аборигенов Орла: рельсы буквой «X», к ним примотан колючей проволокой скелет. Хорошо примотан, добротно. Для этого дела проволоки не пожалели, кости держались. Дану стало не по себе от вида «скульптурных композиций» в количестве двух штук:

— Твою мать…

— Ага, нам тоже понравилось. — Ашот не улыбался, из-за чего выглядел странно и непривычно.

У Дана появилось нехорошее предчувствие. Надо убираться отсюда. Гиблое место этот Орел. А скоро здесь станет еще хуже.

— Чего мы ждем вообще?! Так и будем сидеть?!

Зеркальные линзы уставились на Данилу:

— Да.

*

Направляемые криками, в которых едва угадывались искаженные русские слова, чистильщики двигались по лабиринту развалин. Автоматы и пистолеты пришлось оставить врагу. Организованная — демонстративная! — сдача оружия была идеей Гурбана. Ему пришлось чуть ли не наизнанку вывернуться, чтобы убедить товарищей: «Так надо! Это единственный путь к спасению и цели!»

В конце концов он вбил в их головы ту простую мысль, что от стволов в городе призраков толку мало. Гурбану в этом помогли лучники — подтверждая его слова, они выпустили в небо целую тучу стрел. Демонстрация силы была столь впечатляющей, что уговоры стали не нужны. Гурбан с облегчением выдохнул. Если б Маевский или Фаза подстрелили еще одного карлика, Генерал этого не простил бы. Кто такой Генерал? Лучше вам этого не знать…

В Орле существовал негласный закон: один труп — случайность, второй — объявление войны. А с агрессорами нигде не панькались, уж тут подавно.

К тому же добровольная сдача оружия имела одно существенное преимущество: аборигены даже не попытались обыскать чистильщиков. А зачем? Ведь сами, без принуждения. Но Гурбан не увидел ни одного ножа среди сваленных в кучу стволов, пехотной лопатки там тоже не было. И Бек своим арсеналом не пожертвовал. Оно и верно, лом еще пригодится. В качестве шанцевого инструмента, конечно.

— Кто они? Не люди, да? И не зомбаки? — проявила любознательность Ксю.

— Не люди. — Гурбану не хотелось говорить на эту тему. Не кличь лихо, пока оно тихо, типа того. — И не зомбаки. Их командир, некто Генерал, называет своих подданных детьми могил. А еще их зовут карликами.

— А почему я не слышала о них?

— Мало кто может рассказать о том, что видел в этом городе. Да и не любят такое вспоминать.

В голубых радужках Ксю можно было утонуть.

— Ты один из них, верно? Из тех, кто может, но не любит?

Гурбан молча отвернулся. Глядя на однообразный, серо-черный пейзаж руин, в котором поблескивали вкрапления битого стекла, он понял, что узнаёт эти места. А ведь это значит…

Вопли Фазы перебили ход командирской мысли:

— Джип! Ну, сука! Ну вот ты где!!! Ну вот мы тебя!!!

А вот Гурбана встреча не очень-то обрадовала. Карлики ведь неспроста привели чистильщиков к «хаммеру». Они собираются стравить между собой людей. Зачем? А чтобы понаблюдать за битвой, как до Псидемии зрители наслаждались боевиками в кинотеатрах. Со жратвой вопрос в новом мире более-менее решился, а вот зрелищ был постоянный дефицит. И попкорна не было, потому что карлики и близко не вегетарианцы. В прошлый свой визит в Орел Гурбан видел лошадей и голубятни. Это с подачи Генерала дети могил перестали голодать.

Гурбан зацепился ногой за проволочный каркас, торчащий из обломков, и едва не упал. Руины вокруг разразились радостными криками, куда менее впечатляющими, чем ночной вой, но не менее обидными.

«Хаммер» стоял посреди проспекта, дома вдоль которого — кроме одного — удивительно хорошо сохранились. Кое-где на стенах виднелись тарелки спутниковых антенн.

Забавно, хмыкнул Гурбан. Народ травит байки о субмаринах, бороздящих мировой океан, а о космонавтах никто не вспоминает. Люди перестали мечтать о звездах или уверены, что слизни пробрались и на орбитальные станции?..

Он жестом велел Фазе заткнуться.

— Осторожно! Тут могут быть мины! — Командир уже приметил знаки, которыми карлики обозначали ловушки. Подходить ближе к джипу было небезопасно.

— Эй, в «хаммере»! — крикнул он. — Выходите, пока вас оттуда не выкурили! Хуже будет!

И это была не угроза, а предупреждение о грозящей опасности.

Гурбан уже понял, какая забава грозит его людям и дружкам Сташева-младшего. Приметная гора обломков, что возвышалась рядом с джипом, красноречивей любых намеков для того, кто видел уже эту груду, которая образовалась после обвала одной стены дома. Дом этот чудом еще стоял по левую сторону проспекта. Если б его сравнили с человеком, то человек выглядел бы так: с половины тела содрали кожу с мясом до самых костей и выставили то, что получилось, на всеобщее обозрение. Перекрытия, лестничные пролеты, мебель в квартирах — пожалуйста, любуйтесь!