Доктрина: Смута в Московии (СИ)

— Доклад, представленный господином Джакометти, убедил моё руководство. Завтра утром я объявлю о решении совета директоров «Бэ-Аш-Эль» не подписывать акт выполненных работ с «Концерном-А» по строительству модуля «Сатурн». По договору за ненадлежащее исполнение обязательств предусмотрена серьезная неустойка.

— Которая, я полагаю, значительно больше, нежели требуется для устранения реальных недостатков? — Геелен отошел от окна и сел на ковер напротив Когена.

— Вероятно!

— Что дальше?

— Дальше... Котировки акций «Концерна-А» рухнут в течение нескольких часов, и мы их моментально скупим.

— Кто это мы?

— «Киприос Акинитон»!

— Интересный ход. Кайгородов уже согласился выделить на это часть своего состояния?

— Большую часть состояния, — усмехнулся Коген.

— А его сын, я слышал, решил продать большую часть акций и остаться миноритарным акционером, — уточнил Геелен.

— Не думаю, что это он решил, — Фриц рассматривал перстень на безымянном пальце левой руки. — А я вот слышал, что Григорию Кайгородову прочат должность советника Атабекова?

— Вероятно, — глава Организации спародировал собеседника. — Его ведь уволили из Службы безопасности?

— Не выбрасывать же уважаемого человека на улицу, тем более... — улыбнулся Геелен.

— Что дальше, господин Коген?

— Далее «Акинитон» перепродает «Концерн-А» компании «КосмоСтройТех», контрольный пакет акций которой принадлежит дяде Атабекова.

— Это не вызовет подозрений? — глава МИТАД опустил голову и подпёр её рукой.

— У него крупный строительный бизнес в ЕАС. Он, если помните, строил Храм священного огня в Омске… Далее мы проводим смену символики, товарных знаков. Даём хорошую рекламу, выполняем пару-тройку мелких контрактов с ШАФАМ. И вот! Можно участвовать в конкурсе на перестройку «Сатурна». Победу я обеспечу!

— Вы уверены, Фриц?

— Вполне! Дальше всё — проще простого. «КосмоСтройТех» получает от Международной космической корпорацией при ООН деньги на реконструкцию. Реальная стоимость всех доделок — копеечная. Оставшуюся часть делим пополам. С Атабековым, я думаю, вы общий язык найдете!

— Это частности, Коген, частности, но... половина — это, мягко говоря… — лицо Геелена даже в виртуальном пространстве выражало откровенное недовольство.

— Хорошо, сорок процентов! — согласился Фриц.

— Тридцать пять! — настаивал Геелен.

— Вы меня, извините, но я так тоже работать не могу! — возмутился партнёр «Бэ-Аш-Эль».

— А как? Если бы не резкое изменение курса Шереметьева-младшего, которое обеспечил ваш покорный слуга, вряд ли вы могли надеяться на благополучный исход вашего предприятия с «Сатурном. Тем более, вы и так получите более двух миллиардов.

— Не только вы, при всём уважении. Кстати кому вы отдали его тело? — Коген помассировал распухшую шею.

— Телом может распоряжается лишь тот кто получил его от Всевышнего. Мы можем убедить хозяина предоставить его нам во временное пользование… Скоро всё узнаете, пускай это будет для вас сюрпризом! Так вы согласны с моим предложением?! — глава МИТАД повернул голову и косо посмотрел на собеседника.

— Но у меня целый совет директоров и ещё мажоритарные акционеры в придачу! — развёл руками Фриц.

— Я думаю, что у вас хватило ума не ставить их всех в известность о нашем деле.

— Тем не менее, мне нужно обеспечить...

— А у меня Атабеков со Стоцким! И ещё двадцать миллиардов человек, а вместо бюджета — дырка от бублика! Вы понимаете, Фриц, что это такое! И, кроме того, я не зря попросил Сабру придержать материалы по Младичу, а ведь он рассказал много интересного про вашу деятельность! В частности, про вклады Кайгородова в «Ландстандарт банке»...

— За это вам отдельная благодарность, господин Геелен. Впрочем, я соглашусь на ваши условия. Чисто из любви к искусству, так сказать!

— Благодарю вас, Коген! Я в долгу не останусь, будьте уверены!

— Разумееся! — ведущий партнёр «Бэ-Аш-Эль консультасьон» растворился в воздухе, покинув виртуальное пространство организации.

В дверь постучали. Геелен подождал некоторое время, а затем открыл засов. В комнату зашел долговязый мужчина средних лет с покрытыми сединой коротко стриженными русыми волосами и бородой.

— Ассаляму алейкум, ваша светлость! — поприветствовал он главу Организации.

— Алейкум ассалям, Джексон! Присаживайтесь, нам предстоит долгий разговор!

— Я попросил бы называть меня моим настоящим именем, если вы соизволите, разумеется, — визитёр склонил голову.

— Как вам будет угодно, господин Хофман, — согласился Геелен. — Я слушаю вас.

— Все поставленные вами задачи в рамках операции «Камиль» выполняются с точностью и в срок. В настоящее время мы ведём подготовку к финальному испытанию новой формулы препарата на Мансуре Джакометти. Предварительно мы провели серию испытаний на Платоне Шереметьеве. Результат, надо сказать обнадёживает. Дополнительно планирую провести опыты на животных.

— Будьте особенно аккуратны с Шереметьевым и Джакометти. Они выполняют исключительно важные для Организации задачи, — заметил глава МИТАД. — Что по поводу отряда Имтияза? Нуреддин организовал всё как надо?

— Да, испытания прошли блестяще. Никто не заметил отклонения в поведении подопытных.

— Пускай Нуреддин вознаградит их из… внебюджетных средств. Сам этот Имтияз… он был в курсе деталей? — Геелен закусил губу.

— Нет! Конечно же, нет. Неужели вы думаете, что я бы стал рассказывать ему, что все его бойцы, за исключением заместителя, на самом деле реанимированные мной покойники? — Хофман резко дернул головой. Его распухшая шея несколько раз сократилась и изо рта вылезло несколько тонких щупалец, с которых капала черная жидкость.

— А что в этом такого? — удивился Геелен. — Бог дал человеку тело, а человек после смерти передал его нам… во временное пользование. По истечении срока мы возвратим…

— Я прошу прощения, что перебиваю вас, но это всё равно, если бы вы объявили, что Хаким Геелен — не человек, а сверхмощная ЭВМ, созданная из компонентов внеземного происхождения, которая использует реанимированные тела солдат Амана в своих целях!

— Ну, здесь, важно правильно подать населению эту… информацию. Они ведь проголосовали за меня на выборах!

— Ваша светлость, люди голосуют за красивую картинку и не желают вникать в суть вещей, — Хофман глубоко вздохнул и убрал щупальца обратно.

— Я слышал, что Малик Устаз решил отойти от дел? Этот Имтияз мог бы быть неплохой заменой ему, не находите? — глава МИТАД сменил тему.

— Да. Стоцкий пообещал ему крупные госзаказы после выборов и долю в «Киприос Акинитон». Что бы там Малик не решил, он выполнял лишь техническую работу. Я думаю, что Нуреддин сможет найти ему замену. Что касается, Имтияза, то из него не просто будет сделать главу наркокартеля. Более того, московские ансары, вряд ли его примут.

— Надавите на Нуреддина. Нам нужен в Москве свой человек, абсолютно лояльный, без амбиций. Тем более, что у нас есть дополнительный рычаг влияния на Имтияза в виде его родственницы, Фатимы Джакометти, — настоял Геелен, — Малику мы найдём другое применение. А что там Сопори?

— Начал много болтать, — посетовал Хофман.

— Я думаю, мы пошлём его в Омск выбивать квоты для наших переселенцев в начале рамадана… Кстати, оно вас не беспокоят? — глава МИТАД, показал пальцем в рот.

— Неконтролируемый рост биомеханического «ядра», — констатировал Хофман, — скорее всего… приведёт к летальному исходу в течение года или двух.

— Халим, вы не чувствуете, как оно меняет ваше мышление, мировосприятие? — Геелен приблизился вплотную к собеседнику. Тот немедленно ощутил многократно возросшую нагрузку на свой ИЭВМ и ИНД, с которого МАХАТ начал активно считывать информацию.

— Не знаю, ваша светлость, мне стало тяжело работать в последнее время, — пожаловался Хофман.

— Мне тоже! — согласился глава Организации. — Где этот кролик, Гольпа?

— Он сейчас у Малика, через пару дней Тураби вышлет людей за ним.