Гуляки старых времен

накомой тропе. Вдоль нее две лыжные колеи убегали в синий сумрак. Мак Спешный прошел здесь несколько часов назад. Гисс узнал его манеру слегка подворачивать правую ногу. Спешный двигался торопливыми длинными шагами, почти бежал.

На тропе Гисс посмелел. Ему стало любопытно. Что, в самом деле, старина Мак тут забыл? Его любимые места начинались по другую сторону болота. Гисс направился по следу.

Сквозь обширный перелесок след вывел на опушку. Ее поперек перечеркивал другой след, отчетливый в синем снегу, – узкие беговые лыжи Прака.

Спешный вышел ему наперерез, но опоздал и бросился догонять.

«Он убьет его, – подумал Гисс. – Он не простил метательного ножа. Уже, наверное, убил. Зачем я иду туда?»

Вопрос остался без ответа, но Гисс все равно шел по следам, охваченный любопытством.

Лыжные полосы разбежались за болотом. Оба – Прак и Спешный – отчаянно петляли между сугробами, словно в прятки играли. За искривленной елкой Мак Спешный стоял довольно долго – ушел в снег по пояс. Что он там сторожил? Осматривая взрыхленный снег, Гисс внезапно ощутил дурноту и тяжелый мутный страх. Он обернулся и успел увидеть золотистую рябь, мелькнувшую в синем столбе лунного света. На этот раз – не мираж. Осторожно Гисс проделал несколько шагов. Так и есть – следы. Совсем не похожие на следы куницы. Крупные, но неглубокие, словно животное невесомо. Гисс коснула следа рукавицей и понюхал ее. Сладоватый, терпкий запах.

Это он.

Дурнота то усиливалась, то вдруг отпускала. Особенно неприятным было покалывание в шее сзади, там, куда зверь запустит при случае острый длинный клык.

Гисс снял капюшон. Жалко уши, но ничего не поделаешь – ему нужен обзор. Медленно взвел он арбалет и положил «дельную» стрелу. Если попасть правильно… если б попасть!

Дурнота отступила совсем. Сразу заболели уши.

Зверь по-прежнему недалеко. Просто человек надоел ему, и он ушел глубже в лес. Гисс понял, зачем сюда стремился Спешный. Он следил за Праком, чтобы тот вывел его к зверю. Зверь по нескольку дней кружит в одном месте, таковы его повадки.

Странный получался поединок. Двое охотников и зверь. Все против всех. Тут Гиссу пришло на ум, что и он теперь участвует в этом поединке. И Прак, и Спешный, увидев его, захотят убрать ненужного конкурента. Прак пустит стрелу холодно, Спешный – вздохнет, но все равно ведь выстрелит. Оба давно не промахивались.

– А ну вас, ребята, в бучило, – сказал Гисс. – Буду-ка я выбираться от греха.

В двух часах пути скорым шагом находился его лабазик, где – печка, спиртовая лампа, пушистое одеяло, чайник… До утра славно там можно отдохнуть. Нужно только, высматривая в лунных лучах, найти свои метки. Здесь можно срезать – по дну оврага и сразу на полночь, миновать прошлогоднее пожарище и все, рукой подать.

Гисс снова ощутил волну страха, но волна эта не задержалась, прокатилась и миновала. Он сказал: «уф!» – и тут дыхание его перехватило. Давешняя женщина с пуховым лицом смотрела на него из-за ствола сосны. Ее тело отливало холодной