Укротить молнию

Теперь я ощущала его буквально кожей, вернее, ощущение его эмоций смешалось с реальным прикосновением, и я уже не могла отделить одно от другого. Нет, это уж слишком. Когда Эльтор наклонился ко мне, чтобы поцеловать, сама не знаю почему, но я обхватила его за шею руками. Я уже не контролировала свои действия.

Когда дело касалось мужчин, Мануэль был строг со мной, словно родной отец. Или, точнее, словно священник. Я смутно представляла, что со мной происходит в данную минуту. Успела понять я лишь одно — Эльтор целовался не так, как другие мужчины. Сначала он быстро провел кончиком языка мне по уху, затем коснулся моих закрытых век, а затем кончика носа. Когда он наконец добрался до моих губ, то одной рукой обхватил за талию, а другой придерживал мне голову, поглаживая большим пальцем щеку, пока его язык раздвигал мне губы.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, он смахнул мне с лица волосы и спросил:

— Где твои братья?

Я посмотрела на него, все еще ощущая прикосновение его губ. Воздух был наполнен исходящим от него запахом.

— Тина? — прикоснулся он к моей щеке. — Ты слушаешь?

— Que?

— Твои братья. Почему они позволяют тебе ночью ходить одной?

— Они не позволяют. — Что, собственно, было чистейшей правдой, поскольку у меня не было братьев. — Обычно я не хожу одна так поздно.

— А куда ты идешь?

— Домой. Обычно меня подвозит Роза, но сегодня ее машина в гараже.

Кстати, это привело меня в чувство. Господи, как глупо, должно быть, я выгляжу, подумала я и встала с крыльца.

— Мне пора.

Эльтор встал вслед за мной.

— Так скоро?

Я не решалась спросить у него номер телефона — вдруг он это не так воспримет. Земля в тот момент находилась в состоянии неизвестности, особенно в том, что касалось ритуалов ухаживания. В некоторых кругах не было ничего зазорного в том, если женщина первой оказывала мужчине знаки внимания. Но я-то выросла в среде, где на такое поведение посматривали неодобрительно.

— Тина? — обратился ко мне Эльтор.

— Знаешь, мне пришло в голову, а не… — Я остановилась, давая ему возможность взять инициативу в свои руки.

— Что?

Он смотрел на меня так, словно я вдруг превратилась в воду и теперь струилась между его пальцев.

— Я? Ничего, — быстро поправилась я и, выждав с минуту, добавила: — Мне пора.

— Ты уверена? — начал было он, но осекся.

— Да.

И снова загадочный взгляд. Но сказал он всего лишь:

— Adios, 'Акуштина.

— Adios.

И я зашагала домой, стараясь изо всех сил не обращать внимания на внутренний голос, который подсказывал мне, что я совершаю чудовищную ошибку.

Я прошла еще с полквартала и обернулась. Эльтор по-прежнему смотрел мне вслед. Когда он увидел, что я приостановилась и смотрю на него, то шагнул вдогонку. Но я поспешила прочь. Быстро перешла на другую сторону улицы и свернула за угол. В какой-то момент мне показалось, будто я слышу за спиной чьи-то шаги, но когда обернулась, то никого не увидела.

Я жила на перекрестке улиц Старателей и Сан-Хуан. Свернула на вторую из них и с радостью увидела осевшее крыльцо моего дома. Еще три дома — и я у себя.

Мне в глаза ударил ослепительный свет фар — кто-то припарковал машину на улице Старателей. Машина была красного цвета. На мгновение я застыла на месте, а затем со всех ног бросилась в сторону своего крыльца.

Дверь машины распахнулась, и оттуда вышел Наг. Собственно говоря, его зовут Матт Кугельман. Высокий и сухощавый, с хорошей мускулатурой; в его движениях было нечто от хищного животного — тифа или пантеры. Голова выбрита за исключением темени, где желтоватые волосы стояли торчком, словно колючий кустарник. Нагу было двадцать четыре, но выглядел он гораздо старше. В лице его проступала какая-то резкость, словно у глиняной маски, которую слишком долго закаляли в печи. Но самое неприятное впечатление производила его манера смотреть на вас — невольно в душу закрадывалось впечатление, что, кроме него самого, в этом мире для него никого не существует.

Вот почему он был мне так ненавистен — люди значили для него гораздо меньше той наркоты, которую он им продавал. Это Наг приказал своим подручным убить Мануэля — за то, что тот украл у него из машины крэк. Но самое худшее в том, что это Наг продал Мануэлю его первую дозу — якобы для того, чтобы «помочь» парню справиться с горем, после того как умерла моя мать. И разумеется, не кто иной, как Наг, постоянно снабжал Мануэля наркотиками.

Я тотчас поняла, что домой попаду не скоро. Сначала попробовала броситься бегом в другом направлении, но совершенно забыла, что я на каблуках. В общем, не успела я сорваться в места, как споткнулась и полетела в кучу мусора.

Чья-то рука взяла меня под локоть. Я подняла лицо и увидела над собой ненавистную физиономию Нага.

— Привет, Тина, — сказал он.

— Привет, — ответила я, поднимаясь с земли.

— Решил проверить, благополучно ли ты добралась домой. — Наг притянул меня к себе и направился в сторону моего дома. — Я провожу тебя.

— Сама дойду, — возразила я, когда мы начали подниматься по ступенькам, и попыталась высвободиться из его хватки. — Спасибо. И пока.

— А куда ты так торопишься?

Он шагнул в мою сторону. Я попятилась и оказалась прижата к стене.

— Наг, — пролепетала я, ощущая за спиной стену дома. Господи, как мне хотелось в этот момент исчезнуть! — Иди домой, хорошо?

— Я видел, как ты обнималась с Джошуа на автобусной остановке. — С этими словами Наг дотронулся кончиком пальца до моей щеки. — С чего это ты трешься с этим недоделком?

— Не смей его так называть.

— Это почему же? — В голосе Нага звучало неподдельное недоумение. — Ведь он даже не пытается тебя трахнуть. Поверить не могу. Не иначе, как голубой.

Мне было прекрасно известно, что Джошуа неравнодушен к женщинам. Особенно ему нравились высокие и рыжеволосые.

— Просто я не в его вкусе. Он любит умных девиц. С мозгами.

Наг в ответ рассмеялся, а потом провел пальцем по моей шее.

— А тебе-то зачем мозги? — Наг наклонился, словно собрался меня поцеловать. — Ты и без того хорошенькая.

Я попыталась присесть, чтобы вывернуться из-под его руки, но он грубо прижал меня к стене.

— Ты знаешь на кого похожа? — спросил он. — На модель из каталога одежды, на который я подписался.

В иной ситуации я бы от души расхохоталась, узнай я, что Наг заказывает себе тряпки по каталогу.

— Что-то вроде «Сиэрса»?

— «Сиэрса»? — Наг рассмеялся. — Нет, одной голливудской фирмы. Название уже не помню. Фридман или Фредерик или что-то в этом роде. Знаешь, бабы там будут даже посмазливее, чем в «Хастлере».

— Наг, мне надо идти.

— Там они еще демонстрируют всякие эротические штучки. — Наг залез мне под юбку и нащупал пояс с резинками. — Что-то вроде этого.

Я оттолкнула его руку.

— Прекрати.

— Ты даже не представляешь, какие на них прикиды. Сплошные кружева и джи-стринги, искусственная кожа. Я даже понятия не имел, во что одеваются нормальные бабы.

Наг сдернул у меня с плеча сумочку, потянул мне руки вверх и прижал запястья к стене.

— Будь со мной поласковее… Ты даже не представляешь, на что способен папочка, если его крошка вдруг начнет брыкаться.

— Прекрати!

— Я же сказал, поласковее! — Он резко отпустил мои руки. — Мне ведь про тебя кое-что известно.

— И что именно?

В его голосе чувствовалось нетерпение.

— Как ты соврала насчет того, сколько тебе лет, чтобы получить работу. Что бумажки, крошка, у тебя липовые и ты здесь нелегалка. И если ты начнешь брыкаться, мне достаточно сказать лишь пару слов кому надо. А что будет дальше, сама знаешь. Тебе ведь не хочется возвращаться в свою вонючую Мексику? Тебе же здесь нравится? Что скажешь, Тина? Это же лучше, чем стать уличной девкой где-нибудь в Тихуане?

— Прекрати. И хватит меня запугивать.

— Черт! — От злости Наг вогнал в стену кулак, и с нее моментально осыпалась краска. — Но почему бы тебе не сказать: «Да, Наг. Как ты скажешь, так и будет!» Ты ведь всегда поступала так, как велел тебе этот говнюк, твой двоюродный брат. Мол, ходи в церковь по воскресеньям. Кто, скажи на милость, таскается в церковь каждое воскресенье? Одни придурки. Но теперь-то его нет. Был и сплыл. И больше тебе не указ. И мамаши твоей тоже нет. И эти твои говнюки, Альконес, сидят и пикнуть не смеют?